Быть антилопой трудно. Даже очень трудно. Мало воды, много солнца, куча врагов. Но, даже преисполнившись горячего сочувствия к беднягам и отдавая должное их изяществу и красоте, скажу вам, друзья, что хищники пустыни, как объекты наблюдения, гораздо интересней. Особенно нам хотелось увидеть и сделать фото львов с черной гривой. Можно было бы дни напролет сосредоточено гоняться за мечтой. И… так и не увидеть их. Где же эти паршивые львы? Какого черта они прячутся?! Африка имеет свои тайны и, увы, мать-природа у нас не на побегушках.

Мы ездили медленно, наслаждаясь самим процессом поиска, но при этом держа глаза открытыми. Зрячий ведь не тот, что видит небо до самых звезд над головой, а тот к внимателен к окружающему миру. Наверное, поэтому встретили больше животных, чем могли надеяться, и стали свидетелями многих незапланированных событий их жизни. Ну а фотоаппарат у нас всегда был наготове…

Лев и львица… Любовь и нежность…

Львиные будни — наши праздники

 

Острые ощущения, пережитые той первой, незабываемой ночью, в парке, обусловили наше повышенное внимание к черногривым царям зверей Калахари. Да, пожалуй, они реально главная фишка парка.

И, надо сказать, нам повезло — мы видели их почти каждый день. Иногда это были мимолетные встречи, иногда зрелищные представления. Но здесь не цирк, и никто не собирается специально развлекать туристов, да звери вряд ли станут выкидывать какие-нибудь веселые коленца.

А вот если кому интересно понаблюдать за обычной жизнью львов в природе, тогда будьте любезны подстроиться под их распорядок.

В первых рассветных лучах на вершине холма ловим в фокус сразу трех львиц. Лежат, зевают — у них сейчас вечер. Дежурить рядом с ними не имеет смысла, максимум интересного, что можно будет увидеть, это то, как они переползают в тень подальше от палящего солнца.

Совсем иное навестить ту же компанию, когда дело близится к вечеру. Мы возвращаемся к ним. Львицы просыпаются и, еще полные неги и истомы, перебираются в теплую пыль прямо на дороге. Картинка: три девицы вечерком полежали здесь рядком!

Львицы лежат, потягиваются, переворачиваются животами к вверху, словно обычные домашние кошки, разомлевшие от жары и комфорта.

Наконец одна разлепила сонные глаза, ее резные ноздри шевельнулись, дегустируя воздух, и она подняла голову как раз достаточно, чтобы нас увидеть, а нам сделать фото. Народа рядом нет, только мы и машинка гида с парой туристов, тогда как утром машины грудились в плотную кучу, люди лезли друг другу в кадр — всем хотелось фотографий с лучших ракурсов. И свет сейчас мягкий, при таком делаются лучшие кадры.

Солнце почти село, с последними отсветами дня мы, довольные, возвращаемся в лагерь. Какие здесь особенные рассветы и потрясающие закаты! Откуда-то со стороны Ройпутса ползут низкие тучи, они придают оттенки драматизма вечерней заре…

Жизнь львов в прайде

 

В парке насчитывается порядка 40 львиных семей — прайдов. Его обычный состав — доминирующий самец, несколько львиц с детенышами, иногда дополнительно входят два-три молодых самца. Последний день пребывания в лагере Полентсва был на редкость удачен — он подарил нам встречу в общей сложности с 19 львами из трех прайдов!

На рассвете, в полной боевой готовности, мы выдвинулись к львиным местам за новыми открытиями.

Спецификой сафари в Калагади является необходимое умение читать следы диких животных у водопоев и на дорогах парка. Так опытные треккеры узнают, кто, когда и куда тут проходил и ведут за собой туристов. Мы едем без гида, но ночью был дождь, огромные львиные следы были видны отчетливо. А что это за маленькие лапки? Похоже, это львята! Если судить по размерам.

И нам везет! Прайд лежит у дороги: лев лениво ловит пастью травяные пушинки-метелки, рядом, обугливаясь под солнцем, отдыхают львицы. Но львят нет. Обидно! Сытое семейство спокойно засыпает, а мы отмечаем точку на Maps и едем дальше. Никуда они не денутся, а к вечеру вернемся и проверим.

Бинго!!! Нам снова везет — еще львы! Под деревом спят два не очень черногривых зверя. Грива — знак мужского начала, ею щеголяют только самцы. Конечно, само название львов в Кгалагади просто обязывает грозного хищника обладать не только с острыми зубами и свирепом взглядом, но и иметь вокруг шеи, плеч и груди шерсть аспидно-черного колера.

Но так бывает далеко не всегда. Если всех львов шкура цвета бледного золота, то цвет украшающих их косматых грив самый разный: начиная от светло-желтого до густо-черного, под которым, собственно, они известны. Чем темнее и пышнее развевающаяся грива, тем взрослее, сильнее и опытнее ее владелец. И тем статуснее выглядит он в глазах соперников и самок.

Звери, живущие в условиях земли великой жажды, способны покрывать огромные расстояния в поисках пищи и воды. Как правило, таким животным приходится довольствоваться меньшим количеством пищи. И в самом деле: львы Калахари (а они представляют отдельный подвид африканских львов!) выглядят более худыми, чем их двоюродные братья из Этоша, у них более длинные и стройные ноги.

Тем не менее, если средний вес африканских львов-самцов около 130 кг, то Его Черногривое Величество может потянуть на внушительные 190 кг.

Маленький ужастик про львов

 

Туристы в парке общительны, но при этом никто тут не говорит об обменном курсе доллара, маршах протестов или о моде. Почти все разговоры касаются наблюдений за животными. Вот на дороге останавливается машина. «Вы видели львов? — спрашивает девушка из автомобиля, при этом лицо ее сияет от восторга. — Они лежали за тем кустом, а мы их фотографировали! Были к ним так близко!»

А вот это уже зря. Не стоит забывать, что это все-таки опасный хищник, и что все бывает в первый раз.

В ноябре 2011 года три льва вышли за пределы парка. Ничего удивительного — ведь большая часть парка не огорожена. Троица весело пошалила с коровой одного из ботсванских фермеров, но тому шутка совсем не понравилось.

Да, и такое иногда случается с кем-нибудь из львов. Тогда рейнджеры отправляются на поиски беглеца, стреляют в него транквилизатором и, сонного, возвращают назад. Провинившемуся дают время немного посидеть в зоне за электрической сеткой, наверное, для того, чтобы он осознал свой проступок, а затем выпускают на общую территорию.

В этот раз рейнджеры на поиски выехали в открытом грузовичке. Один вел машину, второй стоял в кузове и всматривался в окружающую местность. Однако лев нашел их первым. До сих пор еще не было ни единого случая, чтобы царь зверей атаковал людей прямо в транспорте. Но тут неожиданно хищник запрыгнул в кузов и ухватил зубами ногу мужчины.

Рейнджер отбивался отчаянно, на помощь ему пришел коллега, и, хотя у них не было с собой огнестрельного оружия, они сумели отбиться. С сапогом, застрявшим в зубах, лев ретировался. После такого серьезного преступления, зверя пришлось выследить и, без снисхождения, уничтожить. Двух других в целости вернули назад.

Милые подробности из жизни прайда львов

 

За день я так накаталась, что мне хотелось только растянуться на кровати и махнуть рукой на закатную фотоохоту. Но я не пожалела: в точке рандеву нас ждали папа-лев и два его ребятенка. Львята — где же они утром были, под каким кустом сидели? Но сейчас они играли: малыши кувыркались, мучили родителя, тянули его за уши… Лев терпел — дети есть дети…

Но в каждой семье есть свой размеренный повседневный распорядок: игры закончились, львята напились воды, потом пришли львицы.

Тоже испили водицы и отправились на охоту. Охотятся они группой, вкус их не отличается разборчивостью и у них совсем отсутствует брезгливость, поэтому добычей может стать все, что движется — начиная с мышки и заканчивая одиноким жирафом.

Но предпочтение цари зверей все же отдают антилопам… Вскоре донесся их рык — ужин был подан, и лев с младшими членами семейства направился к ним.

Время летело незаметно. Только что очаровательные львята были в золотых закатных лучах, а через секунду уже в красных, еще через мгновение Катин фотик перестал фокусироваться в сумерках. До последнего мы следили за силуэтами львов, а потом, вслед за ними, тоже отправились ужинать.

Какой сюрприз — жирафы

 

В окрестностях Мата Мата лежал убитый жираф. Главный подозреваемый сидел рядом. На львиной морде выражение полной растерянности: «Черт возьми, я же не хотел! Да и он не убегал… Ну просто я не сдержался…»

Черногривый был неискренен. Иногда львы нападают на одиноких жирафов, но чаще, если и идут на такое дело, то идут скопом. Но и тогда добыча этого крупного животного сопряжена для них с серьезными трудностями и опасностями. Интересное о жирафах — самых высоких животных в мире написано вот здесь.

Жирафы исчезли из Кгалагади в 1930-х годах из-за чрезмерной охоты на них, но не диких животных, а людей. Последний жираф был убит у водопоя Kameelsleep, в названии которого на языке африкаанс нашло отражение это печальное событие. Да, Африка жестока. Но дикие животные никогда не убивают ради развлечения.

В июле 1990 года восемь элегантных длинношеих красавцев были переселены из заповедника Этоша в Кгалагади. Новоселы обжились в окрестностях источника воды Крейга Локхарта, это приблизительно в 17 км от ворот Мата Мата. Сейчас в парке их численность перевалила за шесть десятков, но, в основном, они все еще предпочитают ощипывать колючие акации по этой области.

Не считая Большой пятерки, именно фотогеничные жирафы — те животные, что делают Африку Африкой. Странные и нереальные, они и заставляют усомниться в теории эволюции и предполагать их происхождение из космоса. Со школьных уроков зоологии, известно, что окрас зверей должен сливаться с местностью, чтобы помогать им выжить. Это работает и со львами, и с хартебистами, и спрингбоками, но разум отказывается верить, что жираф в сетке приметных пятен с чем-то сливается.

Казалось бы, разве мало их мы видели в прошлом году в Этоша? А все равно, они производят очень сильное впечатление. Про Катю и говорить нечего — это ее первые жирафы, она ждала их с нетерпением и сейчас разглядывает сияющими глазами.

Можно подумать, что для наблюдений за таким приметным и крупным животным нет нужды в бинокле. Нет, бинокль все равно нужен — рассмотреть их синеватые языки, шерстинки на вершинах небольших рожек на лбу, птичек — буйволовых ткачиков, что выбирают паразитов из шкуры молчаливых гигантов. И смотрим на жирафов, и мир вместе с нами замирает…

Крылатое великолепие парка

 

Все началось с общественных ткачиков с их необыкновенными гнездами. Потом были принимающие пылевые ванны семейства пушистых страусов с их нескладными беби на буксире, солидные большие дрофы. Может быть, кто-то скажет, что в Калагади с птицами не так богато, как, пример, на Окаванго или в парке Чобе, но и тут летает порядочное количество весьма примечательных представителей орнитофауны. В Кгалагади одна из самых больших популяций хищных птиц в Африке.

Не время спать — рассвет уже окрасил небо в нежные тона. Пора нам из уюта Полентсва на фотоохоту. Закутываемся потеплее и едем мимо машин с туристами, спящими в палатках на крыше, мимо сонных палаток на земле. Нет, пара человек все же завтракает…

За ночь львы доели орикса. То, что осталось сейчас делили стервятники. Африканские грифы — они прожорливы, но пугливы. Стоило нам подъехать, сразу же отлетели в сторону. Ждем… Наконец, успокоились. Возвращаются к своему пиршеству, отщипывают, торопливо глотают, крутят головами, чтобы в случае чего сразу удрать…

У болотца пасутся спринбоки — взрослые и детеныши. Не успели еще толком насмотреться на антилоп, как орел, огромный такой, садится на соседнее дерево. Боевой орел часами парит в воздухе в поисках очередной жертвы или тихо сидит в засаде среди ветвей дерева. Он смотрит недобрым взглядом желтых глаз. Ими он видит потенциальную добычу на расстоянии до пяти километров! Да, трудно тягаться человеку с ним остротой зрения.

Горделивая осанка, мощный загнутый клюв, сильные лапы… Размах крыльев у орла внушительный — два с лишним метра, и он в силах поднять добычу весом до четырех килограмм, хотя, если поднатужится, унесет все шесть. Порой он даже позволяет себе поохотится на самых тяжелых из летающих птиц — больших дроф.

Спустя полчаса и одного улетевшего орла, мы продолжили ловлю интересных крылатых фотообъектов. Кажется, день будет жарким! В кадр попала птичка — не видела таких раньше — красный клюв, сама черно-коричневая. Толи орел, толи что-то близкое. Надо в Катиной книге посмотреть, мы не устояли и купили ей в аэропорту Йоханесбурга большой определитель птиц.

В эту поездку у нас было много соколов. Зачем такие, как они, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Теперь весь интерес вспугнуть и сфоткать их в полете, но пока не выходит. Очень трудно получить достойной снимок птицы в полете. Крылья раскрыты, перышки топорщатся.

Да и вообще, сделать хорошее фото птиц, в силу многих причин, очень непросто. Одно дело, когда нужная на глаза все никак не попадается. Но не так досадно, как если она вспорхнет из-под носа, выкрикнет резкое «как-как-как» и улетит, не дав сделать ни кадра…

У неотразимого красавчика — светлого певчего ястреба привычка — усесться на видное место и дооолго там сидеть. Часто он кормится на земле, охотясь на насекомых, ящериц и мышей.

Бывает, что забавный мышонок ловко взбирается по высоким и гибким стеблям травы чуть ли не до самой вершины растения. Даже если травинка тонка и сгибается под тяжестью его тела, зверек с нее не падает, ловко придерживается задними лапками и помогает себе хвостом восстанавливать равновесие. Мыши часто устраиваются в ветвях кустарников или снуют в редкой растительности у обочин дорог. Ястребу хватает одной-двух минут, чтобы слететь вниз, сорвать и проглотить маленького грызуна и высматривать следующего.

Но недавно прошли проливные дожди, которые, по всей видимости, залили норки грызунов, и малютки с черными бусинками глаз вдруг исчезли. Но я не так уж люблю мышей, чтобы сильно расстраиваться. А вот сизокрылая птица расстроена: внимательно осматривает траву, но не находит любимого лакомства.

Недалеко от лагеря на дереве притаился филин. Он смотрел на нас, на простых смертных, смигивая розовыми веками и отслеживая каждое наше движение с высока – во все смыслах. Считается, что филинов и сов здесь больше всего из птиц.

Ну как, вам еще не захотелось в Африку?

Привет от четырехногих друзей из солнечного Кгалагади

 

Стада копытных и обилие грызунов и поддерживают существование не только больших кошек, но и диких собак, ушастых лисиц, гиен, чепрачных шакалов.

Последних мы видели каждый день, эти ребята рысят повсюду. Они любознательны, отважны и проворны. На водоемах, где собираются, чтобы напиться, стаи простодушных рябков, их, в полной готовности, поджидает коварный шакал. Прямо в воздухе он умудряется прихватить четыре-пять птиц. И это вместо пожелания доброго утра.

Не знаю, сколько месяцев просидела в засаде датский фотограф-профессионал Annette Laursen, но сделанные ею фотографии подобной охоты кого угодно могут лишить покоя. Шакал, охотящийся на птиц, на фото прямо-таки сам летает! Но тут нам не хватило элемента везения.

А вот, интересно к стати, как шакалы выясняют отношения: сначала кружатся вокруг друг друга на негнущихся ногах, потом шум, пыль — ад вырвался на свободу. Кажется оба будут серьезно изранены… Но миг — ты еще не успел изготовиться — а все уже закончено. Бывшие соперники живы, целы, а в центре их внимания снова находятся птицы.

Настороженная гиена выходит из русла реки. Судя по виду она собирается охотиться. Где-то поблизости есть подходящий объект! Пятнистый хищник несется через дорогу, ноги его взбивают облачка пыли.

Безымянная и дикая копия домашнего кота рискованно дремлет в развилке верблюжьей акации. Серый с полосатым хвостом бедняга даже не подозревает, как котишкам бывает сладко, когда любящая рука им чешет за ушком и как они могут править сердцами своих хозяев. Стоит ему увидеть людей, как он очень быстро исчезает… Если очень и очень повезет, то останется лежать, настороженно глядя.

Радуют своим янтарными глазами стройные желтые мангусты. Тут они другие, нежели те, которых мы видели в Намибии — помельче, рыжие и белым кончиком на хвосте… Не против соседства с ними симпатичные земляные белки. У них пушистые хвосты и полоска на каждом боку.

Милашки фыркают, что-то с удовольствием жуют, почесывают живот когтистой лапкой и внимательно следят за нами. Иногда устраивают шутливые бои, но тогда единственное, что можно увидеть, так это мелькание их хвостов, превратившихся в щетки.

Самой большой нашей проблемой была невозможность выйти из машины и подойти поближе к объекту, чтобы сделать достойную фотографию.

Мои фавориты — похожие на человечков сурикаты. Стойка столбиком на задних лапках, передние сложены на животе… От основной грунтовки завитки дорожки ведут нас к нашему первому сурикатику в Кгалагади. Вот он — стоит. Красавец!

И семейство забавное: писк, игры, прочесывание округи возле норок в поисках своей законной закуски — жуков и ящерок. Наблюдать за ними и слушать их обширный вокальный репертуар можно бесконечно. Вечером в лагере Полентсва показали фотки гиду, так он не знал, что у них так близко обосновались сурикаты! Приятно — вот мы какие глазастые!

А вот кого мы так и не увидели… Сколько мы не держали скрещенными пальцы, наши пути с медовым барсуком так и не пересеклись. Но этот хитрый зверь вообще редко показывает себя фотографам. Не встретился нам гепард. Впрочем, это можно расценивать как повод, чтобы вернуться сюда и попробовать еще раз…

Леопард на ветке

 

Мы тогда еще не знали его имени, когда увидели леопарда с добычей на ветке дерева буквально в паре метров от нас…

Про леопардов… Из всех животных трансграничного парка они наиболее желанны для фотографирования и наблюдения. Некоторым не удается увидеть их на протяжении целого ряда визитов в течении нескольких лет. Ничего не поделаешь — во-первых, отличный камуфляж, во-вторых их мало.

По официальным оценкам во всем парке живет примерно 150 леопардов, и это очень осторожные звери. Они же наиболее опасны. Лев, прежде чем напасть на человека, один или два раза предупредит его об этом гортанный рыком, леопард же просто молча нападет.

В природе все взаимодействуют: птицы кричат, когда опасность рядом, грифы кружатся над местом недавней охоты. Иногда, чтобы кого найти, надо следить совсем за другим: чепрачный шакал часто следует за львами, большие группы рябков у водопоев привлекают хищных птиц, беспокойство спрингбоков и ориксов говорит о присутствии кого-то из больших кошек рядом в засаде. Самый трудный для выслеживания зверь — леопард.

Нам повезло, мы смотрим, как пятнистое чудо природы впивается в шею добычи, отдирает заостренными когтями кусок мяса. Все манипуляции леопард проделывает с невероятной грацией, лапой мягко поправляет антилопью голову. Как же он хорош! Бархатная шкура, рисунок в цветочек, что отличает леопарда от других пятнистых кошек… А хвост свой как скручивает в спираль!

Весь следующий час был потрачен на восторги и щелканье фотоаппарата. Мы бы потратили времени и больше, если бы к нашей компании не подъехал еще один счастливчик.

Может он и счастливчик, но при этом настоящий козел. Ибо главное правило наблюдателя в парке: подъехал, заглуши мотор, сиди как мышь, чтобы не спугнуть! Этот же сделал все наоборот, в итоге леопард бросил есть, грациозно спрыгнул с дерева, потянулся и — поразительная способность исчезать! — рисунок на шкуре тут сделал его невидимым в густом кустарнике.

Мы с надеждой воззрились на гида: будет ли тут леопард завтра? Ведь мы могли бы запомнить координаты точки его обеда… Гид покачал головой: это не имеет смысла. Леопарды не львы, в одном месте не тусуются, их следующая трапеза возможна в любом укромном уголке внутри периметра личной территории.

Но мы все-таки на следующий день проверили. Как и предсказывал гид, поиск леопарда не принес успехов. След зверя давно простыл, а вместе с ним исчез остов антилопы.

Источник: www.control-point.ru

Львы убивают львов.

 

Черногривый альфа-самец по кличке Си-Бой ежедневно противостоит этой опасности. Станет лев альфа-самцом или нет очевидно еще до того, как он впервые укусит зебру или антилопу гну. Его темная грива делает свое дело, сигнализируя другим львам о том, что он сильный и здоровый. Уровень тестостерона у черногривого льва заметно выше, чем у других. У его детенышей больше шансов выжить. А также он быстрее всех оправляется от ран. Самки предпочитают себе самцов с черной гривой.

Национальный парк Серенгети охватывает площадь более 14700 квадратных километров. Он расположен возле северной границы Танзании. На его территории находятся равнины и леса. Серенгети является домом для более 3500 львов из нескольких десятков прайдов.

Фотограф Майкл Николс и видеооператор Натан Уильямсон сделали несколько длительных поездок в национальный парк в период с июля 2011 по январь 2013 года. Их основной целью были проживающие там львы. Они использовали камеры, установленные на небольших устройствах на пульте дистанционного управления, чтобы делать снимки с близких расстояний и при малых углах, а также обычные ручные камеры для дневной и ночной съемки. Николс сделал 242 тысячи фотографий, а Уильямсон записал более 200 часов видео. Для передвижения они использовали специально оборудованный Land Rover.

National Geographic в августовском номере журнала и на своем сайте посвятили работам Николса и Уильямсона целый выпуск под названием «Лев Серенгети».

 

В национальном парке Серенгети, что на востоке Африки, темногривый лев по кличке Си-бой ведет отважную борьбу за свое место под солнцем.  Говорят, у кошки девять жизней, но в отношении львов Серенгети пословица точно не работает. Условия в этом регионе Восточной Африки суровы, и погибнуть здесь куда проще, чем сохранить жизнь – одну-единственную. Взрослый лев-самец, если он удачлив и силен, доживает в дикой природе до преклонного возраста – двенадцати лет. Самки могут прожить дольше – 19 лет. Но средняя продолжительность жизни львов гораздо меньше – в первую очередь из-за высокой смертности среди львят, половина которых погибает до двух лет. И даже если лев достигает зрелого возраста, это не гарантирует ему мирной кончины. Что касается одного молодого сильного самца с темной гривой, которому ученые дали кличку Си-бой, то казалось, что его жизнь окончилась утром 17 августа 2009 года.

 

Шведка Ингела Янссон, работавшая в качестве ассистента в долгосрочном проекте изучения жизни львов, присутствовала на месте событий. Она уже была знакома с Си-боем – собственно говоря, именно благодаря ей он получил это имя. По словам Янссон, она дала трем новым львятам «скучные» клички по алфавиту: Эй-бой, Би-бой и Си-бой. Теперь Си-бою было пять лет, и он входил в пору зрелости. Из машины Янссон видела, как три самца набросились на Си-боя. Казалось, борьба льва за жизнь в таком положении обречена на провал. Наблюдая за поединком, Ингела впервые поняла жизненные устои местных львов: именно постоянная угроза смерти определяет социальное поведение этих свирепых хищников.

 

Трое Убийц кружили вокруг Си-боя и по очереди набрасывались на него сзади, вцеплялись в ляжки, кусали за спину, а он крутился, вертелся и огрызался, отчаянно пытаясь спастись. 

 

В тот день Янссон приехала к высохшему руслу реки Серонера, чтобы понаблюдать за прайдом Джуа-Кали. Кроме того, ее интересовали взрослые самцы, в том числе те, что жили вместе с прайдом. (Самцы не принадлежат к какому-либо прайду, а образуют небольшие группы, контролирующие один или несколько прайдов. «Резиденты», как называют таких львов ученые, обеспечивают прайд не только потомством и защитой, но и пищей.) Самцами-резидентами в прайде Джуа-Кали, как было известно Янссон, были Си-бой и его единственный товарищ, златогривый ловелас по кличке Хильдур. Подъехав к реке, Ингела заметила в отдалении одного самца, преследуемого другим. Львом, спасавшимся бегством, был Хильдур. А от кого он бежал и почему, Янссон сначала не поняла.

Потом она увидела еще четырех самцов. Они расположились каре, примерно в пяти львиных шагах друг от друга. Янссон узнала их – это были члены другого союза, группы молодых самоуверенных самцов, которая в ее полевом дневнике получила условное название «Убийцы». Репутация у них была скверная. У одного из львов на нижнем правом клыке алела кровь – значит, недавно была схватка. Другой припал к земле и непрерывно рычал. Подъехав поближе, Янссон разглядела его темную гриву и поняла, что это был Си-бой – раненый, брошенный товарищем и окруженный тремя из Убийц.

 

Кроме того, неподалеку в траве Янссон заметила лактирующую самку – носящую ошейник с радиомаяком львицу из прайда Джуа-Кали. Лактация означала, что где-то поблизости в убежище прятались львята, отцом которых был Си-бой или Хильдур. Противостояние между Си-боем и Убийцами не было бессмысленной стычкой. Это был бой за право контролировать прайд. Если новые самцы победят, они убьют детенышей своих соперников, и у самок в ближайшее время снова начнется течка.

Через несколько мгновений схватка возобновилась. Убийцы кружили вокруг Си-боя и по очереди набрасывались на него сзади, вцеплялись в ляжки, кусали за спину, а он крутился, вертелся и огрызался, отчаянно пытаясь спастись. Подобравшись так близко, что до нее чуть ли не долетали брызги слюны и запах агрессии, Янссон завороженно смотрела в окно машины и фотографировала. Вздымалась пыль, Си-бой кружился на месте и рычал, а Убийцы отпрыгивали, уклоняясь от его клыков, снова набрасывались на него сзади, кусали и наносили удары клыками, пока его шкура не стала походить на старую дырявую тряпку. Янссон подумала, что наблюдает последние минуты жизни льва. Даже если он не умрет от ран сразу, решила она, ему грозит бактериальное заражение.

 

А потом все закончилось – так же внезапно, как началось. Схватка продолжалась, может быть, всего минуту. Львы разделились. Убийцы отошли в сторону и расположились на вершине термитника, откуда открывался вид на реку, а Си-бой убегал прочь. Он был – пока – жив, но побежден.

 

Янссон не видела его два месяца. Возможно, думала она, лев умер или находится на грани смерти от истощения. Тем временем Убийцы пристроились к прайду Джуа-Кали. Маленькие львята, детеныши Си-боя или Хильдура, исчезли. Скорее всего, они были убиты взрослыми самцами или же просто умерли от голода, забытые матерью и брошенные на произвол судьбы. Скоро у самок снова началась течка, и отцами их новых детенышей стали Убийцы. Си-бой остался в прошлом – отрезанный ломоть. Такова суровая истина львиной жизни.

 

Тигры – одиночки. Пумы – одиночки. Ни один леопард не пожелает проводить время с группой других леопардов. Из всех представителей семейства кошачьих только львы – по-настоящему общественные животные, образующие союзы самцов и прайды.

Но почему социальное поведение, отсутствующее у других кошачьих, приобрело столь большое значение для львов? Может быть, это эволюционное приспособление было необходимо, чтобы охотиться на крупную дичь вроде антилопы гну? Или дело в том, что оно облегчает защиту потомства? Или же оно возникло из-за необходимости бороться за территорию? Детали общественной жизни львов стали выясняться в последние сорок лет, и многие важнейшие открытия в этой области были сделаны в ходе исследований в рамках одной-единственной экосистемы – Серенгети.

 

Национальный парк Серенгети – это около 14750 квадратных километров поросших травами и лесом равнин вблизи северной границы Танзании. Помимо мигрирующих стад копытных, здесь обитают популяции и менее склонных к блужданиям травоядных: антилопы бубалы, топи, канны и импалы, тростниковые и водяные козлы, буйволы, бородавочники. Нигде больше в Африке нет такого изобилия копытных, да еще и на открытой местности. Поэтому Серенгети – идеальное место как для хищников, так и для тех, кто их изучает.

Зоолог Джордж Шаллер прибыл сюда в 1966 году по приглашению директора национальных парков Танзании, чтобы изучить воздействие львов на численность популяций копытных – и попутно узнать как можно больше о структуре всей экосистемы. Со временем на смену Шаллеру приехал молодой англичанин Брайан Бертрам, задержавшийся в Серенгети на четыре года – достаточный срок, чтобы начать выяснять, какие социальные факторы влияют на репродуктивный успех и каковы причины такого важного явления, как убийство самцами маленьких львят.

 

Затем, в 1978 году, эстафету приняли Крейг Пэкер и Энн Пьюси, до того работавшие в исследовательском центре Гомбе-Стрим (тоже в Танзании). Пьюси наблюдала за львами больше десяти лет и стала соавтором многих научных работ, а Пэкер до сих пор возглавляет проект «Лев Серенгети», в котором участвует и Ингела Янссон. На сегодня Пэкер – самый авторитетный в мире специалист по африканским львам, их поведению и среде обитания. Если тридцать пять лет работы Пэкера прибавить к годам, которые провели здесь Шаллер и остальные, то получится, что проект «Лев Серенгети» – самое продолжительное в истории непрерывное изучение какого-либо вида в полевых условиях. Долгий проект позволяет ученым рассматривать события в широком контексте и отличать временное от постоянного. «Если у тебя есть данные за долгий промежуток времени, – сказал мне Шаллер, – ты можешь понять, что происходит и случается на самом деле».

 

А случается в том числе и смерть. Но в тот раз Си-бой выжил. После драматической встречи с Убийцами он отказался от претензий на прайд Джуа-Кали и отправился на восток. Хильдур, его товарищ, оказавшийся бесполезным в трудную минуту, пошел с ним.

Через три года, то есть к тому времени, когда Си-боя увидел я, он и Хильдур установили контроль над двумя другими прайдами, Симба Восточный и Вумби, чьи территории находятся на открытых равнинах и копье – так в Африке называются выходы каменной породы на поверхность земли – к югу от реки Нгаре-Наньюки. Это не самая лучшая часть Серенгети как для львов, так и для их добычи – во время сухого сезона здесь может быть трудно и голодно, – но здесь у Си-боя и Хильдура появилась возможность начать жизнь заново.

Я путешествовал по этим местам в компании Даниэля Розенгрена – еще одного любителя приключений из Швеции, сменившего Ингелу Янссон на посту наблюдателя за львами. Копье, каменные глыбы, украшенные деревьями и кустами, высятся над равнинами, предлагая уставшим изгнанным львам безопасность, тень и убежище с хорошим наблюдательным пунктом. В этом уголке парка можно ездить несколько дней и не встретить ни одной машины с туристами. Кроме нас и фотогруппы Майкла Николса, на несколько месяцев расположившейся в лагере у русла реки, здесь никого не было.

 

В тот день радиосигнал, раздавшийся в наушниках Розенгрена, позвал нас в копье Зебры. Там, в тени растительности мы обнаружили носящую ошейник с радиомаяком самку из прайда Вумби. Рядом с ней был великолепный самец с густой гривой, ниспадавшей на плечи и шею, словно бархатная пелерина. Это оказался Си-бой.

 

С расстояния всего лишь 12 метров, к тому же глядя в бинокль, я не мог рассмотреть никаких следов ран на его боках и ляжках. Все зажило. «У львов, – сказал мне Розенгрен, – большинство шрамов через некоторое время исчезает, кроме тех, что рядом с носом или пастью». Си-бой начал новую жизнь на новом месте с новыми львицами и выглядел вполне благоденствующим. Он и Хильдур стали отцами нескольких пометов львят. Всего лишь прошлой ночью – так нам рассказал Николс, который сам видел это – самки из прайда Вумби убили антилопу канну. Это очень крупная добыча, и Си-бой наложил на нее царственную лапу, заявляя свое право есть первым. Ел он в одиночку, выбирая лучшие куски, но не много, а затем позволил подойти к туше львицам и детенышам. Хильдур отсутствовал – по-видимому, составлял компанию другой течной самке. Так что эти двое неплохо устроились, наслаждаясь всеми привилегиями самцов-резидентов. Однако всего через 12 часов мы поняли, что неприятности последовали за ними и на восток.

 

На следующий день ранним утром Розенгрен повез нас из лагеря Николса к реке, на поиски прайда Кибумбу. Несколько месяцев назад тамошние самцы исчезли – ушли в неизвестном направлении по неизвестным причинам, – и Розенгрену было интересно, не занял ли кто-нибудь их место. Это была его часть общей работы в рамках исследований Пэкера: вести хронику появлений и исчезновений, рождений и смертей, союзов и изгнаний, влияющих на размеры прайдов и их территорий. Если у Кибумбу появились новые самцы, то кто они? У Розенгрена было подозрение на этот счет, и оно подтвердилось, когда в высокой траве на берегу реки мы повстречались с Убийцами.

 

Они были красивы, эти черти, – четыре восьмилетних самца, отдыхающие в дружелюбной компании товарищей. Выглядели они грозно и самодовольно. Розенгрен сказал мне, что они, возможно, две пары братьев, родившихся в 2004 году с промежутком в несколько месяцев. Первым Убийцами их назвал в 2008 году другой полевой исследователь после того, как пришел к выводу, что они убили трех самок с радиомаяками – одну за другой – в водотоке немного западнее реки Серонера. Такая агрессия самцов по отношению к самкам не является чем-то совсем уж аномальным, и в некоторых случаях может способствовать выживанию, поскольку освобождает пространство для контролируемых ими прайдов, избавляя от необходимости конкурировать с самками, живущими по соседству. Но все же тот случай принес Убийцам дурную славу.

 

Даже если побежденный лев не погибнет в свирепой схватке, он будет вынужден уйти прочь, истекая кровью, изувеченный и, возможно, обреченный на медленную смерть от инфекции или голода.

 

Хотя Розенгрен и назвал мне их клички, сам он предпочитал называть этих самцов по номерам: 99, 98, 94 и 93. И правда, числительные, казалось, больше соответствуют тому ощущению темной угрозы, которая исходила от этих зверей. У самца 99, который лежал, повернувшись к нам в профиль, был нос римского сенатора и темная (хотя и не такая темная, как у Си-боя) грива. Разглядывая 99-ого в бинокль, я заметил несколько небольших ран на левой стороне его морды. Розенгрен подъехал чуть ближе, и двое львов, 93-й и 94-й, повернули головы в нашу сторону.

В золотистых лучах восходящего солнца мы увидели, что у них на мордах тоже остались следы боя: царапина на носу, вздутость, рана под правым ухом. «Свежие», – заметил Розенгрен. Ночью что-то случилось. И это была не стычка из-за еды: товарищи по союзу не причиняют друг другу такого вреда. Наверняка они столкнулись с другими львами. Когда день стал клониться к вечеру, мы поняли, что Си-бой исчез.

 

«Львы по большей части умирают из-за того, что их убивают сородичи, – сказал мне Крейг Пэкер в ответ на вопрос о смертности. – В нетронутой среде обитания причина смерти номер один – другие львы».

По меньшей мере 25 процентов смертей маленьких львят происходит потому, что их убивают новые самцы, только что взявшие прайд под контроль. Самки также при случае могут загрызть детенышей из соседних прайдов. Могут убить и взрослую самку, если та ненароком забредет на их землю: ресурсы ограничены, прайды строго блюдут свою территорию.

 

Союзы самцов – это настоящие банды, и, если чужой самец попытается заигрывать с их самками, его убьют. Даже если побежденный лев не погибнет в свирепой схватке, он будет вынужден уйти прочь, истекая кровью, изувеченный и, возможно, обреченный на медленную смерть от инфекции или голода. «Так что враг номер один для льва – это другой лев, – повторил Крейг Пэкер. – Именно поэтому они живут группами». Удержать территорию – жизненно важно, и стремление владеть самыми лучшими местами, которые Пэкер называет «горячими точками» – например, у слияния рек, где обычно бывает много дичи, – заставляет львов объединяться. «Единственный способ монополизировать одну из этих весьма ценных «горячих точек», – говорит Крейг. – Это собрать банду, где все действуют заодно».

 

Полученные Пэкером данные свидетельствуют о том, что, хотя численность прайдов и варьируется довольно широко – от одной взрослой самки до восемнадцати, – прайды средней численности более успешны в том, что касается защиты львят и охраны своей территории. Слишком маленькие прайды нередко теряют детенышей. Периоды течки у взрослых самок часто синхронизируются – в особенности в случае убийства всех детенышей, когда стрелки их внутренних часов сдвигаются, – так что потомство у разных матерей появляется на свет примерно в одно и то же время. Это позволяет создавать так называемые ясли – группы, в которых самки кормят молоком и охраняют не только своих собственных, но и чужих львят. Такая совместная материнская забота, эффективная сама по себе, объясняется еще и тем фактом, что самки в прайде связаны родственными узами и, таким образом, генетически заинтересованы в репродуктивном успехе друг друга. Однако слишком большие прайды тоже не особенно процветают – из-за чрезмерной внутрипрайдовой конкуренции. Оптимальное количество взрослых самок для прайда, по всей видимости, от двух до шести.

Союзы самцов подчиняются той же логике. Они образуются, как правило, из молодых львов, ставших слишком большими, чтобы оставаться в своем родном прайде, и вместе ушедших справляться с трудностями взрослой жизни. Одна пара братьев может объединиться с другой парой, своими сводными или двоюродными братьями, или даже с совершенно чужими львами-одиночками, которые попадаются им на пути. Если таких самцов, жадных до еды и ищущих возможность спариваться, соберется вместе слишком много, ничего хорошего не выйдет. Однако положение одинокого самца или слишком маленькой группы, скажем из двух львов, также незавидно.

 

В этом и заключалась проблема Си-боя: в отсутствие других товарищей, кроме Хильдура, красивого самца, охочего до амурных дел, но вовсе не до драк, он должен был в одиночку противостоять Убийцам, становящимся все более агрессивными. И, какой бы роскошной не была его черная грива, она не могла свести на нет троекратное численное преимущество врагов. Может быть, сейчас он был уже мертв.

 

Той ночью Убийцы совершили еще один бросок на новую территорию. Весь день они отдыхали на речном берегу, и солнце сушило раны на их мордах. Часа через два после заката они начали рычать. Затем поднялись с места, все трое, и с целеустремленным видом отправились в путь. Узнав об этом по рации от Николса, который следил за ними, мы с Розенгреном запрыгнули в его «лендровер» и бросились следом. Так началась ночь, которую я позже назвал Ночью погони.

Догнав машину Николса, мы пересели в нее и впятером – за рулем была Реба Пек, жена Николса – осторожно, с притушенными фарами, двинулись вслед за львами. У Николса были очки ночного видения и инфракрасная камера. Его ассистент и видеооператор Натан Уильямсон был готов в любой момент начать записывать звук или включить инфракрасный прожектор камеры. Наш «лендровер» напоминал боевой корабль, начиненный журналистским вооружением, медленно плывущий вслед за львами. А те не обращали на нас ни малейшего внимания – их мысли были заняты чем-то другим.

 

Мы следовали за львами по старой буйволиной тропе, потом по густым зарослям акаций. Пек терпеливо вела машину между норами трубкозубов, по хрупким веткам колючих кустарников, через топкое речное русло. «Только не увязни!» – думали мы все: в такой опасной близости от Убийц никому не хотелось вылезать из машины, чтобы толкать ее. И мы не увязли. Львы шли, выстроившись в колонну, не меняя скорости и не торопясь. Мы следили за ними в свете притушенных фар, а когда его не хватало, пользовались монокулярным тепловизором. Сидя на раскачивающейся крыше «лендровера» и глядя в тепловизор, я видел четыре львиных тела, светящихся, как свечи в темной пещере.

Внезапно рядом с нами появилась еще одна крупная фигура. В луче моего налобного фонаря сверкнули чьи-то оранжевые глаза. Это была львица, решившая сообщить Убийцам о своем присутствии. Розенгрен не смог разглядеть ее за то мгновение, что она была освещена, но, по всей видимости, самка была течная. Подчиняясь половому влечению, она шла на безумный риск. Когда Убийцы, заметив львицу, свернули в ее сторону, она игриво бросилась прочь. Все четверо устремились за ней, и на какое-то мгновение мы подумали, что упустили их. Однако преследование продолжил лишь один самец – больше той ночью мы его не видели. Остальные трое, едва отвлекшись на флирт, снова построились в колонну и продолжили свой марш-бросок.

 

Они пересекли колеи, выбитые в земле колесами автомобилей, – это была главная «дорога» с запада на восток, которой мы пользовались, когда выезжали из лагеря. Время от времени львы останавливались, чтобы оставить пахучие метки: терлись лбами о кусты, царапали землю и метили ее. Это не была тайная вылазка – они громко заявляли о своем присутствии. Жаль, заметил Розенгрен, что у нас нет какого-нибудь прибора, считывающего эти запахи. Львы тем временем свернули и теперь направлялись в сторону лагеря Николса. Натан Уильямсон связался с кухонной командой и предупредил, что из палаток лучше не выходить. Однако три льва на наш маленький палаточный лагерь, источающий запахи попкорна, жареной курицы и кофе, обратили не больше внимания, чем на нас самих; не дойдя до него около четырех сотен метров, они остановились и легли поспать. Мы с Розенгреном, приведя назад другую машину, остались следить за Убийцами. Розенгрен лег спать первым и вскоре уже похрапывал на заднем сидении, а я остался на страже. Через полчаса львы встали и снова пустились в путь; я разбудил Розенгрена, и мы последовали за ними. Так все и продолжалось до самого утра: какое-то время львы шли, потом недолго спали, а мы с Розенгреном менялись ролями. Иногда, во время остановки, они снова начинали хором рычать. Рык трех львов, когда его слышишь вблизи, производит сильное впечатление: громкий, но хриплый и грубый, он полон первобытной мощи, уверенности и угрозы. Никто не отвечал на этот вызов. В предрассветные часы трио повстречалось с одинокой газелью Томсона; бедняжка, должно быть, испугалась до жути, но львы лишь обозначили попытку ее поймать, и она ускакала прочь, живая и невредимая. Когда рассвело, они снова вернулись на дорогу после большой петли по территории Вумби и направились на запад, к знакомому копье, где можно было спрятаться от солнца в тени. На этом мы с Розенгреном их и оставили. Объяснений ранам на мордах Убийц, равно как и отсутствию Си-боя, мы так и не нашли.

 

В тот же день после полудня, мы обнаружили прайд Вумби на копье Зебры, в паре километров к югу от того места, где Убийцы совершили вторжение на его территорию. Возможно, прайд привело сюда угрожающее рычание чужаков, а может быть, они забрели сюда по случайности. Мы насчитали трех самок, с благодушным видом отдыхающих в тени среди гранитных выступов, и восьмерых львят. Еще одна самка, как нам было известно, была в отлучке с любвеобильным Хильдуром. Си-боя не было. Его отсутствие казалось зловещим знаком.

На следующий день мы вернулись к копье Зебры. Хильдур и его пассия присоединились к прайду, но Си-боя по-прежнему не было. Розенгрен предложил съездить к копье Гол. Если повезет, найдем там прайд Симба Восточный – возможно, он с ними. «Да, – сказал я, – судьба Си-боя интересует меня в первую очередь, я хочу отыскать его, живым или мертвым». И мы поехали на юго-запад, Розенгрен надел наушники и прислушивался к радиосигналам из прайда Симба Восточный. Мы нашли их у небольшого копье вблизи главного копье Гол: три самки и три львенка расположились среди блестящих на солнце камней. И снова – никаких следов Си-боя.

Розенгрен признался, что тоже беспокоится. Разумеется, его работа заключалась не в том, чтобы переживать за любимчиков, а в том, чтобы наблюдать за всем, что происходит; и все же – у него были свои любимчики. «Кажется, – грустно сказал он, – Си-бой стал жертвой Убийц».

Когда закат окрашивал горизонт за нашими спинами в лиловый цвет, мы снова подъехали к копье Зебры. Николс и Пек по-прежнему были там, вместе с Вумби, которые тесно сбились в траве и принялись рычать.

 

Николс и Пек уехали в лагерь. Розенгрен подвел наш автомобиль по широкой дуге поближе к лежащим Вумби. Теперь к самкам присоединился и Хильдур, его глубокий бас скрежетал и гремел, едва не раскачивая машину. Когда львы замолчали, мы снова стали напряженно вслушиваться. И снова – ничего. Я был готов уехать. Что касается статьи, то я собирался закончить ее словами: «Си-бой пропал без вести, возможно, мертв».

«Подождите-ка!» – шепнул Розенгрен. В окружавшей нас темноте послышался какой-то шорох. Проведя лучом фонаря слева направо, через Хильдура и остальных, Розенгрен остановил его на новой крупной фигуре с очень темной гривой. Си-бой. Он вернулся. Он прибежал на зов.

 

Его морда была гладкой, на боках и ляжках – ни царапины. Две ночи назад Убийцы сцепились явно не с ним. Си-бой удобно устроился рядом с самкой в радиоошейнике. Скоро он снова будет спариваться. Это был восьмилетний лев, здоровый и грозный.

Развеселая и разгульная жизнь Си-боя может продлиться еще несколько лет, а потом – старость, раны, увечья, изгнание, голод, смерть. Серенгети безжалостен к старикам, неудачникам и калекам. Си-бой не всегда будет счастлив. Но сейчас он выглядел счастливым.

 

 

 

 

Си-Бой издает рев в ответ на возгласы шакалов.

 

После часа наслаждения едой Си-Бой подпускает прайд к добыче. Спустя 15 минут от антилопы канны остались одни кости.

 

Молодые воины масаи в головных уборах из гривы льва, незаконно убитого копьем три года назад. Для масаи, живущих вдоль границы Национального парка Амбосели в Кении, убийство льва издавна являлось обрядом посвящения. Но после выхода программы Стражи льва в 2007 году масаи стали защитниками львов, за что получают деньги. Отслеживание львов производится при помощи GPS и устройств радиотелеметрии. Данная программа уже принесла свои плоды. За последние годы убийство львов резко сократилось, а роль стражи льва стала почитаемой.

 

Стражи львов при помощи устройств радиотелеметрии обнаружили львов за пределами Национального парка Амбосели в Кении.

 

Фотографии львов помогают стражам идентифицировать животных.

 

Как и все кошки, львята любят играть со всем, что привлекает их внимание, даже с хвостом матери. Но это для них больше, чем просто развлечение. Играя, детеныши имитируют поведение взрослых, в том числе преследования и драки, и учатся общаться в прайде.

Детеныши из прайда Вумби играют со львицей.

 

Львята играют, имитируя поведение взрослых.

 

Детеныши из прайда Вумби преследуют друг друга рано утром.

 

Хилдур агрессивно реагирует, в то время как молодая самка из прайда Вумби прыгает ему на спину.

 

Послеобеденный сон львиц из прайда Вумби. Львы спят до 20 часов в сутки, обычно в дневное время, хоть как-то избегая тем самым изнуряющую жару. «Львы очень отзывчивы, в то время как другие кошки воинственно одиноки,» говорит Крейг Пакер. «Они охотятся вместе, растят потомство вместе и защищают свою территорию тоже вместе.» Основная причина этого связана не столько с общительностью, сколько с конкурированием львов вне прайда. Львы, объединяясь в прайд, могут защитить свое потомство от вторжения взрослых самцов и могут проживать на лучших территориях, где есть вода и пища.

 

Самки растят своих детенышей вместе, объединяя их в группы.

 

Львы из прайда Вумби в поисках воды. Самки Вумби успешно вырастили 8 из 14 родившихся детенышей в апреле 2011 года.

 

Львица из прайда Вумби пытается уловить в воздухе запах добычи.

 

Хилдур из прайда Вумби ест буйвола, убитого самками. Самцы часто демонстрируют свое господство на убитой добыче.

 

Восемь детенышей из прайда Вумби, каждому из которых примерно год, отдыхают в высокой траве после успешной охоты накануне вечером.

 

Вид с высоты птичьего полета на прайд Вумби. Фотография сделана при помощи дистанционно управляемого вертолета.

 

Впервые столкнувшись с коалицией Убийцы, о которых до этого ходило очень много слухов, Майкл Николс сказал: «Я был ошеломлен. Они только что закончили свое мародерство и были похожи на банду. Мы находились очень близко от них, уже темнело, и мы не доверяли им. Это была напряженная ситуация.» Эта коалиция из двух пар братьев получила свое название после убийства самок, на которых были надеты радиоошейники. Такие случаи насилия по отношению к самкам являются редкостью и могут служить целям по избавлению от конкуренции за пищу и территорию. Хорошая территория является ценным ресурсом. Борьба и вытеснение конкурентов является частью естественного отбора. Убийцы доминируют над несколькими прайдами на Серенгети.

 

Самки из прайда Кибумбу привели детенышей на водопой. Четверть детенышей погибает в результате детоубийства со стороны взрослых самцов.

 

Любопытная самка из прайда Вумби нежно ударяет по устройству на дистанционном управлении. Фотограф Майкл Николс и видеооператор Натан Уильямсон сотрудничали с инженерами National Geographic и сторонней фирмы для разработки роботов, при помощи которых можно было бы захватить интимные моменты из жизни львов. Робот оборудован двумя камерами. Николс и Уильямсон управляют устройствами из своего Land Rover на расстоянии 20 метров. Данные разработки позволили подобраться максимально близко ко львам, не нарушив их покоя. Через некоторое время они даже перестали замечать роботов.

 

С темнотой львы ощущают прилив сил. «Они подтверждают свою связь. Они облизвыют друг друга и здороваются.» — говорит Николс. «Львы из прайда Вумби охотятся вместе. Они подкрадываются по ветру и, создавая хаос, набрасываются на добычу, чащего всего гну или зебру.»

 

Когда миграция проходит через их территорию, львы из прайда Вумби селятся возле водопоя для легкого доступа к воде и добыче.

 

Члены прайда Вумби будят друг друга для охоты.

 

Сумерки — напряженное время для прайда Вумби. С восходом луны львицы просыпются и отправляются на охоту.

Источник: National Geographic

Источник: animalworld.com.ua

Набрела на интересное фото черного льва. Естественно, не поверила. Поэтому долго искала сведения о существовании таковых, но реального доказательства так и не нашла. Зато нашла коротенькую заметку на эту тему.

Львы являются, пожалуй, самыми красивыми и известными большими кошками. Стоит любому человеку подумать о них, как воображение рисует образ мускулистого зверя с золотистой шерстью и темно-рыжей гривой.

Существуют львы и львицы, которых природа наградила особенным окрасом. По саваннам бродят львы-альбиносы, щеголяющие снежно-белой шкурой и гривой. Есть и львы, окрас шерсти которых называется «золотым», они покрыты светло-бежевой шерстью и имеют голубые глаза. Подобное разнообразие окрасов объясняется генетическими мутациями. Белые и золотистые львы являются альбиносами и леуцистами.

Явлению альбинизма, как известно, противостоит явление меланизма, но факт существования в природе черных львов подвергается сомнению со стороны зоологов.

Как объясняет Кларк Тонж (Clark Tonge), специалист по мутациям среди больших кошек, во время эволюции львов не выживали темноокрашенные особи, а поэтому возможность их появления в настоящее время практически равна нулю. Если львенок с черной шерстью родится в условиях дикой природы, то его смерти поспособствуют такие факторы, как нарушение терморегуляции, пониженный иммунитет и затруднения при охоте. Биологи считают, что лев с черной шерстью не выживет в условиях дикой природы, но сможет выжить в том случае, если родится в неволе.

Не смотря на скептические высказывания ученых, криптозоологи уверены в том, что черные львы могут существовать в природе. Сообщения о черных львах поступали из Персии и африканской местности Окованго (Okovango). Обе местности, откуда поступали сообщения об обнаружении львов с черной шерстью, объединяет то, что они покрыты кустарниками и низкорослыми деревьями.

Прайд львов с темной шерстью был обнаружен в Окованго. Это действительно были львы с темной шерстью, но они не являлись жертвами меланизма. Их шерсть была не черной, а темно-коричневой. По предположениям ученых, подобная окраска появилась в результате близкородственного скрещивания. Закреплению этой необычной окраски поспособствовало то, что территория, которую занимал прайд, была покрыта лесом.

Энтузиасты-криптозоологи не теряют надежд на обнаружение черного льва в саванне или африканском буше. Они говорят, что обнаружение легендарного льва-меланиста поможет понять некоторые тайны эволюции вида этих больших кошек. Ученые же надеются на то, что в зоопарке когда-либо родиться львенок с черной шерстью.

http://nepoznal.ru/varia/taynyi_prirodyi/chernyie_lvyi/

Жаль, было бы красиво…

Источник: j-zahar.livejournal.com

Подвиды хищного животного

В наиболее ранних классификациях традиционно выделялись двенадцать основных подвидов льва, а самым крупным было принято считать барбарийского льва. Основные отличительные признаки подвидов были представлены размерами и внешним видом гривы. Незначительная разница в такой характеристике, а также возможность индивидуальной внутривидовой изменчивости, позволили учёным упразднить предварительную классификацию.

В результате было решено оставить только восемь основных подвидов льва:

• азиатский подвид, больше известный как персидский или индийский лев, отличающийся достаточно приземистым телом и не слишком густой гривой;
• полностью истребленный человеком берберийский или барбарийский лев, имеющий массивное тело и тёмноокрашенную, густую гриву;
• сенегальский или западноафриканский лев, характерной особенностью которого является достаточно светлая шерсть, некрупное тело и небольшая или полностью отсутствующая грива;
• североконголезский лев – достаточно редкий и имеющий большое внешнее сходство с другими африканскими сородичами вид хищника, относящийся к семейству кошачьих;
• масайский или восточноафриканский лев, отличающийся удлиненными конечностями и своеобразной, как бы «зачесанной» назад гривой;
• юго-западный африканский или катангский лев, имеющий очень характерное для подвида, светлое окрашивание по всей поверхности тела;
• вымерший в конце девятнадцатого века подвид – капский лев.

Но особый интерес у обывателей вызывают белые особи и черный лев. Безусловно, белые львы не являются подвидом, а относятся к категории диких животных с генетическим заболеванием – лейкизмом, вызывающим характерный светлый окрас шерсти. Такие особи с очень оригинальным окрашиванием, содержатся на территории национального парка «Крюгер», а также в резервате «Тимбавати», расположенном в восточной части ЮАР. Белые и золотистые львы носят названия альбиносы и леуцисты. Существование черных львов до сих пор вызывает многочисленные споры и ставится учёными под большое сомнение.

Черный лев в природе — теория и практика

Явлению альбинизма, выражающегося в нехарактерном белом окрашивании, как известно, противопоставляется меланизм, который чаще всего наблюдается в популяции леопардов и ягуаров. Такое явление делает возможным появление на свет особей с необычным черным окрасом шерсти.

Дикие животные-меланисты по праву считаются своеобразными аристократами в мире природных условий. Черное окрашивание такое животное приобретает благодаря наличию чрезмерного количества меланина в кожных покровах. Повышенное содержание пигмента темного цвета может встречаться у различных видов животных, включая млекопитающих, членистоногих и рептилий. С этой точки зрения, лев черного цвета вполне может родиться, как в естественных или природных условиях, так и в неволе.

Как правило, меланизм обуславливается процессами адаптации, поэтому особь приобретает нехарактерный черный окрас, чтобы выжить и иметь возможность размножится при наличии неблагоприятных внешних факторов.

Это интересно! Благодаря проявлению меланизма, некоторые виды животных могут стать практически незаметными для хищников, а другим разновидностям такая особенность даёт некоторые преимущества и помогает более успешно охотиться ночью.

Кроме всего прочего, нужно учитывать, что меланин играет немаловажную роль в здоровье животного, что обусловлено способностью пигментов поглощать значительное количество ультрафиолета и предотвращать лучевое поражение. Также учеными установлено, что такие животные обладают максимальной выносливостью и прекрасно приспособлены к жизни в неблагоприятных условиях, поэтому черный лев в природе вполне мог бы выжить.

Бывает ли лев черного цвета

Среди наиболее распространённых млекопитающих, появление черного окраса чаще всего наблюдается в семействе кошачьих. Хорошо известны в природе и изучены многими учёными леопарды, пумы и ягуары, тело которых покрывает чёрная шерсть.

Таких животных принято называть «чёрными пантерами». Примерно половина всей популяции леопарда, обитающей в Малайзии, обладает таким несвойственным для вида чёрным окрашиванием. Значительное количество чёрно-окрашенных особей населяет полуостров Малакка и остров Ява, а также хребет Абердэр на территории центральной части Кении.

Черный лев, фото которого часто встречается на просторах интернета, мог бы жить в условиях недостаточного освещения, где тёмное животное будет наименее заметным. Исследования почти пятнадцатилетней давности, опубликованные в New Scientist, подтверждают тот факт, что меланизм может быть необходим организму животного для повышения устойчивости к патогенным микроорганизмам.

Предполагается, что пигментные особенности обеспечивают хищников из семейства кошачьих невосприимчивостью к большинству вирусных инфекций. Возможно, если бы черный лев был запечатлён на видео, то было бы значительно проще установить истину о его распространении.

Черный лев — разоблачение

Уверенность криптозоологов в существовании черных львов, на сегодняшний день, не подтверждается какими-либо документальными фактами. По их мнению, черные львы, популяция которых всего 2 на земле, вполне может населять Персию и Окованго. Однако, с учётом того, что менее приспособленные к охоте в саване темноокрашенные животные, не смогут добывать себе достаточное количество пищи, вероятность их распространения равна нулю.

Очень своеобразным является также подтверждение факта существования таких львов наличием изображений черного хищника на гербах или в названиях английских пабов. Следуя такой логике, в естественных условиях также должны существовать львы с голубым, зеленым или красным окрашиванием. Что касается снимков черного льва, которые за короткий промежуток времени собрали бесчисленное количество просмотров в интернете и вызвали неописуемый восторг любителей всего необычного, то они являются всего лишь очередным и весьма удачным фотошопом.

Источник: simple-fauna.ru