Мы не единожды предлагали нашим читателям статьи, посвящённые проблемам эволюции и развития Homo sapiens. Сегодня мы обратимся к новому аспекту вопроса — генетической истории человечества и его родственников. Каковы пути эволюции с точки зрения генетики? Насколько отличаются ДНК человека и его человекообразных родственников? Кто наши предки и кем нам приходится неандерталец? Ответы на эти и другие вопросы попытались дать ведущие российские биологи.

Эволюция и филогенетическое древо

Эволюцию живых существ можно представить в виде величественного раскидистого дерева, корни которого скрыты от нас в глубине веков. Говоря о биологической эволюции, мы рассматриваем лишь надземную часть генетического древа, которая, согласно всем современным научным данным, развивалась постепенно — как растёт любое дерево. Сначала идёт ствол, потом — большие ветви, от них — более мелкие ветки, затем веточки и так далее (см. рис. 1).

Нам не дано видеть ветвей эволюционного древа — их составляют давным-давно исчезнувшие виды, жившие десятки и сотни миллионов лет назад. Многие из них не оставили даже следа в палеонтологической летописи, а о других нам рассказывают ископаемые находки. Реально мы наблюдаем только густую крону, где листочки — ныне существующие виды, одним из которых является биологический вид Homo sapiens, рода Человек (Homo) семейства Люди (Hominidae) отряда Приматы (Primates) класса Млекопитающие (Mammalia).

Научным методом изучения эволюции является выявление родственных (филогенетических) связей между различными организмами. В основу исследований, начиная с Карла Линнея (XVIII век), был положен принцип схожести (или несхожести) ныне существующих форм живых существ по фенотипу. Организмы, близкие по морфологическим признакам, физиологическим характеристикам, особенностям развития и др., группируются в одни веточки, другие, отличающиеся от первых, но схожие между собой, — в другие, которые затем образуют всё более крупные ветви. На рис. 1 представлено филогенетическое древо, отражающее фенотипическое сходство разных видов.

Эволюционная теория Чарлза Дарвина и филогенетические методы Эрнста Геккеля позволили современной биологии рассматривать филогенетические древа как эволюционные схемы. Согласно этим представлениям, внутри каждого вида может образоваться разновидность, наделённая новыми особенностями, позволяющими по-иному приспосабливаться к среде обитания. Так на эволюционном древе обозначается рост новой веточки. Если вновь приобретённые качества наследуются, то генетические различия усиливаются в следующих поколениях за счёт отбора свойств, обеспечивающих выживание генотипов, и накопления новых мутаций. Разновидность лучше приспосабливается к существующим условиям, фенотипически удаляясь от родительского вида Так появившаяся веточка растёт, обособляясь в новый вид.

Эволюция и ДНК

Как генетика помогла в интерпретации филогенетического древа и в понимании процесса эволюции? Дело в том, что биологическая эволюция во многом связана с изменением ДНК, представляющей собой последовательность четырех химических соединений — нуклеотидов A, T, C, G (аденин, тимин, цитозин, гуанин). Все ДНК организма называется геномом. Определённые участки ДНК, гены, кодируют белки; имеются также некодирующие участки генома. Это и есть генетический текст, определяющий как видовые признаки, общие для всего вида, так и уникальные особенности, отличающие данную особь от других представителей того же вида.
К любого организма подвержена мутациям, часть которых не изменяют числа нуклеотидов на данном участке ДНК, а меняют их местами. Но возможны и более сложные процессы: выпадения, вставки, удвоения нуклеотидов и перемещения фрагментов ДНК из одной части генома в другую; не исключён даже перенос ДНК между разными видами.

Мутация — редкое событие. Вероятность того, что данный нуклеотид в ДНК потомка будет изменён по сравнению с родительским, равна примерно 10^–9. Однако для громадных промежутков времени, на протяжении которых разыгрывается эволюционный процесс, для всего генома, состоящего из огромного числа нуклеотидов (у человека их 3 млрд.), это ощутимая величина. Особи с вредными для организма нарушениями не выживают или не участвуют в размножении, и мутации далее не передаются. Полезные же изменения могут наследоваться потомками: так из поколения в поколение генетическая информация преобразуется — в этом и заключается генетическая суть процесса эволюции.

На филогенетическом древе внешне сходные друг с другом виды сгруппированы на одной ветви. Изучение ДНК ныне живущих видов позволило сопоставить близость особей разных видов на уровне эволюционных изменений, вызванных мутациями.
временная молекулярная биология позволяет сравнить соответствующие фрагменты ДНК (скажем, определённого гена) у разных видов и подсчитать число различий между ними. Филогенетические древа, построенные как по ДНК, так и по морфофизиологическим признакам, имеют очевидные соответствия: виды, далёкие друг от друга на морфофизиологическом древе, так же далеки на ДНК-филогенетическом. Таким образом, генетика доказала, что классическое филогенетическое древо отражает направление эволюционных преобразований. Более того, она показала, какие именно изменения геномов сопровождают эволюцию каждой из таксономических групп.

Человек и другие виды

Сравним человека, скажем, с бабочкой. Очевидно, что мы очень отличаемся друг от друга по внешнему облику и по составу ДНК и находимся на далёких ветвях филогенетического древа. Перейдём теперь к млекопитающим. Если сопоставить человека, скажем, с кошкой или собакой, к которым мы гораздо ближе, чем к бабочкам, то окажется, что и по ДНК человек более схож с ними. Если отправиться по ветви млекопитающих дальше, к приматам, то по мере приближения к человеку родственные черты с человекообразными — орангутаном, гориллой и шимпанзе — становятся очевидными (рис. 2). Больше всего человек походит на шимпанзе. Если сопоставить ДНК, окажется, что они очень близки. Генетика позволила количественно оценить сходство: человек и шимпанзе отличаются друг от друга всего одним-двумя нуклеотидами из каждых ста. То есть генетическое тождество составляет чуть ли не 99%.

Люди генетически близки друг к другу

Перейдём теперь собственно к человеку. Сопоставим представителей таких далёких народов, как аборигены Океании и европейцы, или сравним лица всем известных людей. Очевидно, что они разные, но насколько?

Сумел бы прилетевший на Землю инопланетянин отличить нас друг от друга, или мы все показались бы ему на одно лицо? Ведь случайному посетителю зоопарка все мартышки кажутся одинаковыми, а человеку, работающими с ними, — абсолютно разными. Конечно, неандерталец имеет мало общего с современным человеком, но стоит «одеть» его в костюм и шляпу, он становится одним из нас. Автор этой статьи на лекции по теории эволюции для школьников спросил, кто изображён на рисунке. И тут же один из ребят воскликнул в радостной догадке: «Так это же вы!»

Если сравнить ДНК разных людей, то выяснится, что они отличаются друг от друга лишь на 0,1%, то есть только каждый тысячный нуклеотид у нас разный, а остальные 99,9% совпадают. Более того, если сопоставить всё разнообразие ДНК представителей самых разных рас и народов, то окажется, что люди отличаются гораздо меньше, чем шимпанзе в одном стаде. Так что гипотетический инопланетянин сначала научится отличать друг от друга шимпанзе, а лишь затем — людей.

Много это или мало — 99,9% сходства и 0,1% различий. Проведём простые подсчёты. ДНК человека содержит около 3 млрд. пар нуклеотидов, примерно три миллиона из них у каждого из нас разнятся. Этого достаточно, чтобы утверждать, что не существует людей, генетически тождественных друг другу. Даже ДНК близнецов могут отличаться вследствие мутаций. Правда, большинство различий приходится на молчащие участки ДНК, и потому основные гены у нас во многом идентичны. Рассмотрим, например, молекулу гемоглобина, играющую ключевую роль в транспортировке кислорода из лёгких в клетки организма. Состав данной молекулы у всех абсолютно одинаков. Конечно, единичные отклонения возможны, но все они сопровождаются серьёзной патологией, поскольку мутация хотя бы одной аминокислоты в сложной молекуле гемоглобина изменяет её конфигурацию, резко нарушая способность удерживать кислород и снабжать им организм. Подобным же образом у всех людей совпадает множество других белков и кодирующих их генов.

Часть нуклеотидов, отличающих нас друг от друга, наделяет людей рядом признаков, определяющих группы крови, телосложение, цвет кожи, поведение и др. и позволяющих приспосабливаться к меняющимся условиям жизни. Однако большинство различий не связано напрямую с приспособительными функциями организма, их эволюционный ход определяется скоростью мутационного процесса, что позволяет проследить пути эволюции человека и его расселения по земному шару.

Предки человека

Так почему же особи шимпанзе больше отличаются, чем люди? Почему мы так похожи друг на друга генетически? Откуда мы и кто наш предок? Последний вопрос до сих пор остаётся спорным, хотя археологические находки последних десятилетий и исследования ДНК приблизили нас к пониманию этого. Шимпанзе имеет длительную историю развития, в ходе которого выработалось значительное генетическое разнообразие. Эволюционная же история человека слишком коротка для накопления серьёзных различий. Обратимся теперь к деталям нашего прошлого.

5–7 млн. лет назад от общего предка человека и шимпанзе отделилась ветвь, давшая начало древним обезьяно-людям, переходящим к прямохождению. Обитали они в Южной Африке, где их останки и были найдены; отсюда и их название — австралопитеки (т. е. обезьяны из Южного полушария), род Australopithecus.
на из ветвей дала начало роду Человек — Homo. До середины 90-х г. древнейшим известным предком современного человека считался афарский австралопитек, A. afarensis, живший 3–4 млн. лет назад. К этому виду относится знаменитая Люси, найденная в 1974 г. в Эфиопии. Ряд палеоантропологов полагают, что древнейшим прародителем современного человека являлся другой вид австралопитека — рамидус, A. ramidus, чьи останки, насчитывающие 4,5 млн. лет, также были обнаружены в Эфиопии.

Первый известный нам представитель рода Человек появился более 2 млн. лет назад. Это был Homo habilis — Человек умелый, живший в Восточной и Южной Африке. Потом его сменил Homo erectus — Человек прямоходящий, следы которого были найдены в Африке и Евразии — им 1,7 млн. лет. К этому виду принадлежит азиатский синантроп, или пекинский человек, питекантроп, или яванский человек, обнаруженный в Океании, и древний «европеец» — гейдельбергский человек. Самым поздним находкам — 250 тыс. лет. Антропологи сходятся во мнении, что Homo erectus распространился далеко за пределы Африки путём миграций.

Первые представители Homo sapiens (т.н. архаичные люди) являющиеся потомками Homo erectus, появились более 500 тысяч лет назад и отличались по сложению от человека современного типа. Их кости были обнаружены и в Африке, и в Европе, и в Азии. И поэтому возникает вопрос: а где же возник современный человек? В настоящее время существуют две основные гипотезы: полифилетическая (или мультирегиональная) и монофилетическая.

Согласно мультирегиональной гипотезе (рис. 3), люди разных рас имеют различное происхождение: каждая возникла на своём континенте от отдельного представителя вида Homo erectus. При этом предковые расы составляли единую популяционную систему и, мигрируя, обменивались генами. Монофилетическая же гипотеза утверждает, что все люди имеют общее происхождение, и Homo sapiens, как и Homo erectus, возник в Африке, а затем расселился оттуда по всем континентам .

Сторонники обеих гипотез не сомневаются в происхождении человека от Homo erectus, но расходятся в вопросе о времени его возникновения. Согласно мультирегиональной гипотезе, возраст современного человека более миллиона лет, а по монофилетической версии — около 500 тыс. Однако ни антропологи, ни археологи не смогли поставить точку в этом споре. Коренной перелом в решении проблемы возникновения человека, его расселения по континентам и возникновения рас внесли исследования ДНК.

ДНК и восстановление истории человечества

Историю популяций человека можно проследить, сравнивая представителей разных рас и народов по тем фрагментам ДНК, по которым различия между индивидами гораздо более выражены, чем в среднем по геному. Такие фрагменты называют ДНК-маркёрами. Зная скорость, с которой происходят мутации, и определяя количественную меру различий между геномом людей из разных популяций, вычисляют время их отделения от общей предковой линии. Продвигаясь назад от генома современного человека, можно построить филогенетическое древо Homo sapiens. Оно позволяет делать определённые выводы о генетической истории человечества.

Для исследования используют разные типы ДНК-маркёров. Следует отметить ДНК митохондрий (мтДНК) и Y-хромосомы (Y-ДНК), поскольку они позволяют проследить генетическую историю человечества отдельно по женской и мужской линиям. Первая передаётся только по материнской линии, так как митохондрии находятся в цитоплазме клетки, а цитоплазма потомка (зиготы) определяется цитоплазмой яйцеклетки. Если два человека имеют общего предка женского пола, то различия между их мтДНК покажут, сколько поколений отделяет их от жившей столетия или тысячелетия назад общей прабабушки. Изучение Y-ДНК позволяет проследить эволюционные траектории по отцовской линии, поскольку Y-хромосома передается только по мужской линии. Изучение остальной, аутосомной части генома, которая сосредоточена в хромосомах, наследуется по обеим линиям и в которой представлена большая часть генома человека, также чрезвычайно важно, ибо даёт маркёры для изучения комбинативной изменчивости, одновременно привносимой и с отцовской, и с материнской сторон.

Первое исследование такого рода было проведено с использованием митохондриальной ДНК. Сравнивая данные аборигенов всех континентов, учёные обнаружили, что разнообразие мтДНК выше всего в Южной Африке. Более того, там были обнаружены такие типы, которые нигде больше не встречались. Они оценивались по нуклеотидному составу как наиболее древние. Митохондриальные ДНК населения других континентов были менее разнообразны, их сравнение с мтДНК аборигенов Южной Африки показало, что они возникли как мутационные изменения африканских типов в ходе распространения человечества за пределы Африки.

Изучение географического распределения типов ДНК-маркёров и анализ их мутационных взаимосвязей позволили доказать справедливость монофилетической гипотезы (рис. 4). Более того, их изучение помогает реконструировать миграционные события не только далёких тысячелетий, но и последних веков. Например, эпоха великих географических открытий ХIV-XVI вв. способствовала развитию контактов с неведомыми ранее жителями отдалённых земель. На кораблях были только мужчины, и сейчас генетические исследования аборигенных народов Африки, Океании и Америки показывают присутствие в их ДНК значительной доли типов Y-хромосомы, характерных для европейцев.

«Митохондриальная Ева» и «Y-хромосомный Адам»

По степени разнообразия ДНК-маркёров можно установить, от какого предкового типа и когда они произошли. Более того, поскольку различные типы мтДНК не рекомбинируют, т. е. не обмениваются между собой фрагментами в процессе образования половых клеток, то вероятностный анализ показывает, что все ныне существующие типы мтДНК сводятся в далёком прошлом к одному-единственному прототипу. Почему это происходит? Допустим, существовала небольшая прапопуляция. Если одни женщины в ней имели больше детей, чем другие, то в следующем поколении именно их мтДНК будет встречаться чаще. Их дочери и внучки тоже имели детей, унаследовавшх мтДНК своих предков. При этом случайным образом возникают мутации. Так развивается стохастический процесс в передаче типов мтДНК, в результате чего из поколения в поколение одни типы мтДНК увеличивают свою представительность в популяции, другие — уменьшают.

Согласно теории стохастических процессов, когда-нибудь в популяции останутся потомки только одной мтДНК — от некой единственной женщины, образно именуемой «митохондриальной Евой». Но и её соплеменницы внесли свой вклад в генофонд отдалённых потомков, поскольку наш геном содержит не только митохондриальную ДНК. Длина мтДНК лишь около 16,5 тыс. нуклеотидов, что ничтожно мало по сравнению с 3 млрд. нуклеотидов ДНК хромосом, основная часть которых представлена 22 аутосомами и X-хромосомой, где комбинируется наследственность по обеим линиям, женской и мужской. Из-за многочисленных мутаций мтДНК ныне живущих людей отличается от данных «Евы», возраст которой (т. е. точки соединения всех типов мтДНК в прошлом) примерно 200 тысяч лет. Аналогичная ситуация и с Y-хромосомой. Большая часть её не рекомбинирует, и изменчивость ДНК в ней подчиняется тем же стохастическим процессам, что и мтДНК. При этом говорят о «Y-хромосомном Адаме». Он оказался гораздо моложе «мтЕвы». Объяснение тому — меньшая, т. н. эффективная численность мужчин на протяжении истории человечества из-за их большей смертности и нередкого отстранения от процесса размножения.

Неандертальский человек — наш прародитель или двоюродный дядя? Дополнительные сведения о нашей родословной были получены при сравнении митохондриальных ДНК современного человека и неандертальца. Более ста лет, с тех пор как в Германии впервые были найдены останки нашего древнего родственника, шли дискуссии о том, кем он нам приходится. Исходя из особенностей строения скелета неандертальца и его географической распространённости, одни учёные считали его нашим прародителем, т. е. линией Homo sapiens, развитие которой привело к человеку современного анатомического типа. Другие детали позволяли считать его независимой эволюционной ветвью, подвидом Homo sapiens, имеющим общего с нами предка, т. е как бы двоюродным дядей. Эти два подвида получили зоологическое название Homo sapiens neanderthalensis и Homo sapiens sapiens.

Учёным удалось прочитать часть вариабельного (контрольного) участка митохондриальной ДНК двух неандертальцев. Первый был найден в Фельдховеровской пещере в Германии, чуть позже был прочитан генетический текст мтДНК неандертальца-ребёнка, обнаруженного на Северном Кавказе в Мезмайской пещере. При сравнении наиболее изменчивых фрагментов мтДНК современного человека и неандертальца были найдены существенные различия: они отличались друг от друга в среднем по 27 нуклеотидным позициям из 370 исследованных. Если сравнить митохондриальные ДНК двух современных людей, то средняя разница будет равна лишь 8 нуклеотидам. Эти расчёты показывают, что наш общий с неандертальцем предок жил примерно 500–700 тыс. лет назад.

Анализ ДНК позволил заключить, что обмен генами между человеком и неандертальцем не происходил или был ничтожно мал. Вероятнее всего, это совершенно отдельные, параллельные эволюционные ветви, произошедшие от общего предка. Хотя для окончательного вывода нужны дополнительные исследования ДНК. Так что неандерталец нам, похоже, эволюционный «дядя». Приблизительно 300–400 тыс. лет назад произошло окончательное разделение двух ветвей. Неандертальцы первыми расселились по Европе и Азии, затем туда пришли люди современного типа (т.н. кроманьонский человек), и они довольно долго сосуществовали на одной территории. Но около 30 тыс. лет назад неандертальский человек исчез, никаких его следов в более поздних археологических слоях найдено не было. Возможно, он не выдержал конкуренции и был вытеснен и истреблён своим более умным и хитрым родственником, а может быть, существовали и иные причины гибели неандертальцев.

Эволюция популяций и рас

Изучая разнообразие ДНК современных народов, можно оценить численность той прапопуляции, от которой, согласно гипотезе африканского происхождения, произошло всё человечество. Она была невелика — порядка нескольких тысяч. Сопоставляя ДНК-маркёры аборигенов Южной Африки, можно сказать, что примерно 70–150 тыс. лет назад началась интенсивная дифференциация и сложные демографические процессы, сопровождающиеся возникновением разнообразных популяций в пределах Африки. Затем, 50–100 тыс. лет назад, волны переселенцев стали выплёскиваться за пределы Африки и растекаться по другим континентам, что отразилось на своеобразной структуре ДНК-древа (рис. 6).

Исследуя современное население Европы, Азии, Океании, Северной и Южной Америки и зная особенности и скорость мутирования в изучаемых ДНК-маркёрах, можно с определённой степенью точности проследить пути и время миграций людей из Африки. Удивительно то, что генетические данные подтверждаются археологическими находками. Например, структура ДНК свидетельствует о том, что человек появился в Австралии и Новой Гвинее 50–60 тыс. лет назад. Анализ состава химических элементов артефактов указывает на тот же период. В Центральную и Юго-Восточную Азию люди пришли примерно 70 тыс. лет назад, заселение Европы произошло позже, 35–40 тыс. лет назад. Время освоения Америки до сих пор не определено, известно лишь, что люди появились там гораздо позже, чем на других континентах, — от 15 до 35 тыс. лет назад.

Как возникли современные расы человека и отличаются ли они друг от друга по ДНК? В течение десятков тысяч лет шли процессы миграций и адаптации человека к местным условиям. Допустим, группа людей пришла в Юго-Восточную Азию и осела там на много поколений. Потом часть мигрировала дальше, образуя новую локальную популяцию, которая, однако, имеет общую историю и общих предков с родительской группой, а потому их ДНК более сходны между собой, чем с жителями других континентов. Действительно, население разных материков эволюционно гораздо дальше от общей предковой группы, чем соседние популяции, близкие по родственным связям и демографической истории. За то время, что прошло со времени отделения от общих прародителей, их ДНК стали отличаться друг от друга за счёт накапливающихся в чреде поколений мутаций. Генетические различия между людьми с разных материков мы называем сегодня расовыми признаками. Изучая десятки и сотни ДНК-маркёров, можно почти стопроцентно идентифицировать расу (рис. 7). Чтобы достоверно определить этническую принадлежность индивида в пределах расы и крупного географического региона, потребуются тысячи ДНК-маркёров. А в зонах контакта разных рас и этнических групп это сделать практически невозможно из-за смешения генофондов.

Но генетически мы все вышли из одного гнезда, причём сравнительно недавно в масштабах эволюции (рис. 6).

Дальнейшее развитие рас шло независимо друг от друга: люди адаптировались к климато-географическим условиям, типу питания и ландшафта, складывались язык и культура. Но на формирование народов влияли не только процессы разделения популяций. Новые этносы могли образоваться при смешении групп разной расовой и языковой принадлежности. При этом возникала генетически разнородная этническая общность с единым типом культуры и общим языком. Поэтому сейчас всё большую актуальность приобретают исследования, связанные с изучением генофонда, т. е. всего разнообразия ДНК в популяциях, генетической истории населения отдельных регионов, расово-этнических групп, родословной современных этносов.

Контакт этносов

Особый интерес с этой точки зрения представляет Волго-Уральский регион — в силу особенностей этнической истории населяющих его народов. Здесь встретились две волны расселения, две расы: европеоидная и монголоидная. Следы этого события хранит ДНК проживающих здесь народов (рис. 8). Исследования митохондриальной ДНК и Y-хромосомы позволили рассчитать время формирования народов, заселивших впоследствии данный регион. Это произошло примерно 40–50 тыс. лет назад, что соответствует времени появления современного человека на европейском континенте в эпоху верхнего палеолита.

Сравнительный анализ мтДНК 18 народностей Евразии, относящихся к тюркской ветви алтайской языковой семьи, позволил установить западно-восточный градиент увеличения частоты азиатских типов мтДНК на пространстве 8 тыс. км: от 1% у гагаузов из Молдавии до 95–99% у якутов и долган. Соответственно, европеоидные черты наиболее свойственны жителям Западной Евразии, а наименее — населению Восточной Сибири. Народы Волго-Уральского региона, а также узбеки и казахи, т. е. те, кто живёт на границе между Европой и Азией, занимают промежуточное положение. Изучение аутосомных ДНК-маркёров показало наличие в генофонде народов Волго-Уральского региона значительной доли европеоидных черт — от 50 до 90%. Таким образом, оказавшись на границе между Европой и Азией, эти народы сохранили следы смешения двух рас, пришедших одна — с Востока, а другая — с Запада. Кроме того, оказалось, что сходство языков играет меньшую роль, чем географическая близость популяций. Если, например, русские из Рязанской и Курской областей имеют только 2–3% монголоидных типов мтДНК, то русские, проживающие на границе Европы и Азии, имеют их уже 10–12%. Это объясняется их смешением с тюркоязычными народами на территории Волго-Уральского региона.

Таким образом, ДНК какого-либо индивида не даёт возможности определить его национальность, но позволяет выяснить, какого типа у него мтДНК или Y-хромосома: скажем, монголоидной или европеоидной линии. У русских Волго-Уральского региона есть ДНК-маркёры, которые характерны и для марийцев, и для мордвы, и для чувашей, и для башкир, и для татар, и для удмуртов; соответственно, марийцы имеют ДНК-маркёры, встречающиеся у других этнических групп Волго-Уральского региона, и т. д. Эти результаты показывают глубокую генетическую общность давно живущих рядом народов, хотя говорят они на непохожих языках, веруют в разных богов и отличаются культурными традициями.

Все люди — генетические кузены и кузины

Мы все генетически чрезвычайно схожи. Нас отличает друг от друга ряд признаков, которым мы склонны придавать чересчур большое значение (рост, цвет кожи, форма головы и др.), но как они ничтожны в сравнении с нашим почти стопроцентным (99,9%) генетическим сходством! Мы сформировались под влиянием не только генов, но и окружающих нас людей и явлений, причём в становлении личности среда играет неизмеримо большую роль, чем наследственные особенности. Мы все — одна большая генетическая семья, живущая на общей планете. И все распри между людьми возникают на бытовой почве: из-за несоблюдения элементарных норм общежития народов, неуважения к ценностям, особенностям и кажущимся странностям друг друга.

Но представьте себя на необитаемом острове, куда случай забросил ещё одного человека — совсем другой расы, другого вероисповедания, со своим языком и привычками, — 99,9% генетического сходства вас тут же объединят.

Об авторах:

Животовский Лев Анатольевич — профессор, доктор биологических наук, главный научный сотрудник Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН, лауреат Государственной премии РФ, лауреат премии в области эволюционной биологии РАН, приглашённый старший учёный Стэнфордского университета (Калифорния, США).

Хуснутдинова Эльза Камилевна — профессор, доктор биологических наук. Сфера научных интересов — популяционная генетика, этногенетика, медицинская генетика, автор 300 публикаций и 4 монографий.

«В мире науки»

Источник: scisne.net

Типы филогенетических деревьев

Укоренённое дерево — дерево, содержащее выделенную вершину — корень. Укоренённое дерево можно считать ориентированным графом, поскольку на нём имеется естественная ориентация — от корня к листьям. Каждый узел укоренённого дерева отвечает последнему общему предку нижележащих листьев дерева. Рисунок 1 представляет укоренённое филогенетическое дерево, окрашенное в соответствии с трёхдоменной системой живых организмов^[2].

Неукоренённое дерево не содержит корня и отражает связь листьев без предполагаемого положения общего предка. Необходимость рассматривать неукоренённые деревья возникает из-за того, что часто связи между узлами восстановить легче, чем направление эволюции. Рисунок 2 представляет неукоренённое филогенетическое дерево^[3]. Наиболее достоверным методом для превращения неукоренённого дерева в укоренённое (для этого надо либо объявить корнем один из узлов, либо разбить одну из ветвей на две, выходящие из корня) является использование «внешней группы» видов — достаточно близких к интересующему нас набору видов (для достоверного восстановления топологии дерева для объединенного множества видов), но в то же время заведомо являющихся отдельной группой. Иногда положение корня можно угадать, исходя из каких-либо дополнительных знаний о природе изучаемых объектов (видов, белков, etc.)

Укоренённое и неукоренённое филогенетическое дерево может быть бифуркационным или небифуркационным, а также маркированным или немаркированным. В бифуркационном дереве к каждому узлу подходят ровно три ветви (в случае укоренённого дерева — одна входящая ветвь и две исходящие). Таким образом бифуркационное дерево предполагает, что все эволюционные события состояли в происхождении от предкового объекта ровно двух потомков. К узлу небифуркационного дерева могут подходить четыре и более ветви. Маркированное дерево содержит названия листьев, тогда как немаркированное просто отражает топологию.

Дендрограмма — общий термин, обозначающий схематическое представление филогенетического дерева.

Кладограмма — филогенетическое дерево, не содержащее информации о длинах ветвей.

Филограмма (или фенограмма) — филогенетическое дерево, содержащее информацию о длинах ветвей; эти длины представляют изменение некой характеристики.

Хронограмма — филограмма, длины ветвей в которой представляют эволюционное время.

Построение филогенетических деревьев

В наше время филогенетические деревья, как правило, реконструируются по последовательностям белков или нуклеиновых кислот (ДНК или РНК). Деревья строятся по произвольному числу входных последовательностей с использованием специальных вычислительных (филогенетических) методов. Наиболее достоверной мерой соответствия данного набора (выровненных) последовательностей данной топологии дерева считается мера (критерий), основанная на принципе наибольшего правдоподобия. Нередко используется также принцип Байеса, хотя его применимость спорна^[4]. Вероятностные критерии (наибольшее правдоподобие и байесовские) требуют много машинного времени для своего вычисления. Другие критерии: так называемая «максимальная экономия», а также несколько критериев, основанных на предварительном вычислении расстояний между входными последовательностями, вычисляются быстрее. Для любого критерия встаёт задача нахождения оптимального (для данной меры) дерева. Время точного решения этой задачи растёт факториально (много быстрее, чем экспоненциально!) с ростом числа входных последовательностей, поэтому для нахождения дерева, в достаточной мере удовлетворяющего входным данным, используются эвристический поиск и методы оптимизации. Кроме того, популярны такие алгоритмы, как «метод объединения соседей» (Neighbor-joining method), которые вообще не используют перебор топологий и вычисление какого-либо критерия, а сразу строят дерево, которое при хорошем качестве входных данных достаточно достоверно.

Методы построения дерева могут быть оценены по нескольким основным показателям^[5]:

• эффективность (сколько времени и памяти требуются для вычислений)
• полезность (есть ли польза от полученных данных или информация бесполезна)
• воспроизводимость (будут ли повторные ответы такими же, если каждый раз даются разные данные для той же проблемной модели)
• устойчивость к ошибкам (справляется ли с неточностями в предпосылках рассматриваемой модели)
• выдача предупреждений (будет ли предупреждать нас, когда неправильно используется, то есть предпосылки неверные)

Кроме того, методы можно разделить на предполагающие и не предполагающие справедливость гипотезы «молекулярных часов» (то есть одинаковой скорости изменений для всех предковых последовательностей, см. нейтральная теория молекулярной эволюции). Первая группа методов строит укоренённые деревья, вторая — как правило, неукоренённые. Чаще всего предполагать «молекулярные часы» нет достаточных оснований, и поэтому большинство компьютерных программ филогенетического анализа по умолчанию выдают неукоренённые деревья.

Методы построения дерева могут применяться не только биологами, но и математиками. Деревья можно строить, используя Т-теорию^[6].

Среди бесплатных пакетов филогенетического анализа большим набором реализованных алгоритмов выделяется PHYLIP, среди платных — PAUP. Для редактирования и визуализации готовых деревьев наиболее часто используются программы FigTree, TreeView. На русском языке доступна программа UGENE, распространяющаяся по свободной лицензии и включающая в себя построение и визуализацию деревьев.

Ограничения использования филогенетических деревьев

Хотя филогенетические деревья, построенные на основе последовательностей генов или всего генома особей различных видов, могут дать представление об эволюции, у них есть серьёзные ограничения. Филогенетические деревья не обязательно (и вероятно никогда) не дают полного и абсолютно правильного описания эволюционной истории. Данные, на которых они основываются, содержат шум. Из-за этого дерево, построенное на основе ограниченных данных (например, последовательности единственного гена или белка), требует скептического отношения к себе, потому что дерево, построенное на основе другого независимого источника данных, нередко будет отличаться от первого.

Горизонтальный перенос генов, а также гибридизация между видами затрудняют использование деревьев для описания эволюции. В случаях, когда подобные эволюционные события сыграли большую роль в эволюции изучаемой группы, предлагается использовать более сложные методы описания, например филогенетические сети (англ.).

В основном, вывод дерева филогенетического анализа — это оценка филогении особенностей (то есть дерева гена), а не филогении таксона (то есть дерева видов), из которого были отобраны эти отличительные характерные особенности, хотя в идеале оба должны быть весьма близкими.

Когда вымершие виды включены в дерево, они являются конечными точками, поскольку маловероятно, чтобы они были прямыми предками любых существующих видов. Следует скептически относиться к включению в дерево вымерших видов, информация о которых полностью или частично основана на данных цепочки ДНК, на основе того факта, что небольшая полезная «древняя ДНК» сохраняется дольше 100 000 лет, и, за исключением необычных случаев, цепочка ДНК не является достаточно длинной для использования в филогенетических анализах, даже если она взята из материала давностью до 1 млн лет.

В некоторых организмах эндосимбионты могут иметь генетическую историю, независимую от носителя.

Филогенетические сети используются, когда бифуркация деревьев не уместна, из-за этих сложностей охват эволюционной истории выбранных организмов имеет более сетчатый узор.

См. также

• Кладограмма
• Эволюционное учение
• Эволюционная биология
• Филогенетика
• Таксономия
• Генеалогическое древо
• Т-теория

Ссылки

Изображения в интернете

• Филогенетические деревья, основанные на 16 rDNA  (англ.)  (Проверено 7 ноября 2009) (недоступная ссылка)
• Страница с примером работы программы 3D View  (англ.)  (Проверено 7 ноября 2009)
• Филогенетическое дерево Y-хромосомы человека, 2002 г.  (англ.)  (Проверено 7 ноября 2009)
• «Дерево жизни» в научном журнале 2003 года  (англ.)  (Проверено 7 ноября 2009)
• Эволюционное дерево гоминид — предков человека (на основании палеоантропологических данных

Источник: biograf.academic.ru

Дети рассыпались по пляжу, некоторые даже решились войти в полосу прибоя. Длинные зеленые волны мерно накатывали на берег. Солнце, плывущее в бездонном синем небе, заливало желтым песок ярким светом. Очередная волна беззвучно обрушилась на берег, вода в обрамлении белой пены растеклась по песку. Учитель захлопал в ладоши. Резкие звуки далеко разнеслись в солнечной тишине.

– Перемена закончилась… быстро одевайтесь. Гросбит-9, тебя это тоже касается… Начинаем урок.

Дети поплелись к Учителю, тормозя на каждом шагу. Купальщики вылезли из воды, совершенно сухие, ни песчинки не прилипло ни к их телам, ни к одежде. Наконец, все собрались вокруг Учителя, болтовня смолкла, как только он театральным жестом указал на существо, ползущее по песку.

– Фу, червь! – воскликнула Манди-2, ее передернуло от отвращения, затряслись рыжие кудряшки.

– Червь, правильно. Первый червь, ранний червь, проточервь. Важный червь. И хотя он не принадлежит к прямому эволюционному пути, который мы изучаем, мы должны поговорить и о нем. Побольше внимания, Чед-3, у тебя закрываются глаза. Ибо здесь, впервые, мы видим сегментацию, такой же важный этап в развитии жизни, как появление многоклеточных форм. Приглядитесь к этим кольцам не теле червя. Они будто спаяны друг с другом, и так оно и есть.

Они наклонились к коричневому червю, извивающемуся на желтом песке. Червь медленно приближался к Гросбиту-9, который поднял ногу и придавил его. Остальные ученики захихикали. Червь выполз из подошвы и продолжил свой путь.

– Гросбит-9, это недостойное поведение, – в голосе Учителя зазвучали железные нотки. – Немало энергии затрачено на то, чтобы послать класс сквозь время и дать вам возможность наяву увидеть чудеса эволюции. Мы не можем чувствовать, осязать, слышать или изменять прошлое, но мы можем пребывать в нем и видеть, что происходит вокруг. Вот мы и стоим, в благоговейном трепете перед теми силами, которые позволили нам проделать столь долгий путь, посетить Землю, какой она была миллионы лет тому назад, полюбоваться океаном, положившего начало всему живому, изучить одно из первых существ на ветвистом древе эволюции. И какова твоя реакция на все эти чудеса? Ты давишь кольчатого червя. Стыд и позор, Гросбит-9.

Гросбит-9, похоже, никакого стыда не испытывал. Покусывал ноготь большого пальца с легкой ухмылкой на губах да стрелял глазками из стороны в сторону. И Учитель задался вопросом, уже не в первый раз, а каким образом Гросбит-9 затесался в этот класс. Не иначе, у отца хорошие связи, влиятельные , высокопоставленные друзья.

– Может, мне лучше напомнить некоторые факты для тех, кто отвлекается на занятиях, – он произносил эти слова, не отрывая взгляда от Гросбита-9, но должного эффекта, похоже, не добился. – Того высокого уровня развития, на котором мы сейчас находимся, мы достигли благодаря эволюции. Эволюция – это жизнь на марше, от одноклеточных существ к многоклеточным, к человеку разумному. Кто придет нам на смену, мы не знаем, кто пришел прежде нас, мы видим перед собой. Вчера мы наблюдали, как молния ударила в примордиальный химический суп морей, и увидели, как сложных химических веществ возникли первые формы жизни. Мы увидели, как одноклеточная жизнь победила время и вечность, развив в себе способность делиться на две клетки, что привело к появлению составных, многоклеточных жизненных форм. Что вы помните о вчерашнем уроке?

– Раскаленная лава стекала в океан!

– Земля поднималась из моря!

– Молния ударяла в воду!

– Ползающие существа такие отвратительные!

Учитель кивнул, улыбнулся, последний комментарий проигнорировал. Он понятия не имел, почему Манди-2 решила заняться наукой, но предполагал, что в самом скором времени это желание у нее пропадет.

– Очень хорошо. А теперь мы добрались до кольчатых червей, типичного представителя которых мы видим перед собой. Он состоит из сегментов и каждый сегмент живет практически самостоятельной жизнью. Но у него уже есть первые кровеносные сосуды, позволяющие более эффективно доставлять питательные вещества к тканям. И гемоглобин, который разносит кислород по клеткам. И сердце, маленький насос, который качает кровь по сосудам. Но кое-чего не хватает. Кто скажет, чего именно?

Ему ответило молчание. Ученики смотрели на него, ожидая продолжения.

– Подумайте об этом. Что бы произошло, если бы Гросбит-9 действительно наступил бы на червя?

– Он бы его раздавил, – ответил Агон-1, исходя из опыта восьми прожитых лет. По телу Манди-2 пробежала дрожь.

– Правильно. Червь бы погиб. Он мягкий, у него нет ни панциря, ни скелета. Вот мы и поднимаемся на следующую ветвь эволюционного древа.

Учитель нажал кнопку на блоке управления, закрепленном на поясе, и компьютер перенес их сквозь время в другую эпоху. Серая пелена, на мгновение укутавшая их, сменилась темно-зеленым сумраком. В двадцати футах над головой солнце отражалось от поверхности океана, а вокруг неспешно и беззвучно плавали рыбы. Большущая хищница со сверкающими в пасти зубами бросилась на них, и Манди-2 испуганно вскрикнула.

– Пожалуйста, все внимание на дно. К рыбам мы перейдем позже. Сначала мы должны изучить первых иглокожих. Филл-4, покажи нам иглокожих и объясни, что означает этот термин.

– Иглокожие, – тренировки памяти начинались с первых дней пребывания в школе и, как и у всех остальных детей, память у него была идеальная. Так что слова автоматически сорвались с губ. – Слово греческого происхождения. Определяет класс существ, из кожи которых торчат иглы. Вон, должно быть, типичный представитель. Большая, волосатая морская звезда.

– Правильно. Вновь перед нами важный эволюционный этап. Прежде живые существа были или совершенно беззащитными, как кольчатый червь, или имели наружный скелет, как улитки, лобстеры или насекомые. Скелет этот сковывал движения и ограничивал возможности. Только внутренний скелет обеспечивал гибкость тела и обладал незначительным весом. И эволюция сделала этот жизненно необходимый шаг. Мы почти добрались до него, дети, почти добрались! Именно простой внутренний скелет эволюционировал в более практичную спинную хорду, кость, проходящую по всей длине тела, предохраняющую главные нервные волокна. И хордовые – существа со спинной хордой, находятся лишь одном эволюционном шашке от этого… всего этого!

Учитель широко развел руки и в тот же самый момент вода вокруг них словно забурлила. Косяк серебристых, длиной в ярд, рыб, проскочил сквозь учеников, преследуемый зубастыми акулоподобными хищниками. Некоторые из детей поменьше в испуге заверещали, а Гросбит-9 врезал кулаком по морде одной из «акул».

– Вот мы и прибыли! – восторженно воскликнул Учитель. – Хордовые проложили дорогу позвоночным, к которым относимся и мы. Сильный, гибкий внутренний скелет, который защищает уязвимые внутренние органы и одновременно поддерживает вес тела. Мягкие хрящи в этих акулах… ваши ушные раковины – тот же хрящ, превращаются у рыб в твердую кость. Человечество, можно сказать, уже за углом. В чем дело, Чед-3? – он почувствовал, что его дергают за тогу.

– Мне надо…

– Нажми кнопку возвращения на поясе и не задерживайся.

Чед-3 нажал кнопку и исчез, вернувшись в класс с прекрасно оборудованным туалетом. Учитель нетерпеливо ждал, поглядывая на снующую вокруг живность. С этими детьми всегда морока.

– А как эти животные узнали, что им нужны хорда и кости? – спросил Агон-1. – Как они поняли, что именно этот путь ведет к позвоночным и… человеку?

Учителю так и хотелось погладить его по головке, но он ограничился улыбкой.

– Хороший вопрос. Очень хороший вопрос. Кто-то все же слушает и думает. Ответ: они не знали, ничего такого не планировалось. Постоянно растущее ветвистое древо эволюции не имеет никаких целей, не ставит перед собой специальных задач. Все изменения случайны, мутации, вызванные альтернациями в зародышевой плазме от воздействия естественной радиации. Удачные изменения выживают, неудачные – гибнут. Существа со спинной хордой обладали большей подвижностью, получили преимущество по сравнению с другими существами. И они выжили, чтобы эволюционировать и дальше. Здесь мы подходим к новому слову, которое я попрошу вас запомнить. Слово это – экология, и мы сейчас говорим об экологических нишах. Экология – это весь мир, все его составляющие, все животные и растения, все их взаимоотношения. Экологическая ниша – та особая часть мира, в которой живет конкретный вид флоры и фауны, условия, при которых его представители могут существовать и размножаться. Все существа, которые находят свою экологическую нишу, где они могут выжить, являются удачной мутацией.

– Выживают самые приспособленные? – спросил Агон-1.

– Ты начитался старых книг. Раньше именно это и называлось эволюцией, но теперь этакая точка зрения признается ошибочной. Все живые организмы приспособлены, потому что они живут. Один не может быть более приспособленным, чем другой. Можем мы сказать, что человек более приспособлен к жизни, чем устрица?

Источник: www.libfox.ru

Сергей Сергеев 13.04.2016 0 Комментарии

Сегодняшний вид эволюционного древа заметно отличается от дарвиновского. В нем появились новые стволы, новые ветви, бесчисленные веточки и листья, а применение методов сравнительного ДНК-анализа позволило точнее расположить их по отношению друг к другу. Первое древо, построенное с учетом этих новых данных, было представлено в 1990-х годах Карлом Вёзе (Carl Woese) и его коллегами, и у этого «древа жизни» было три базовых ствола: эукариоты (включая животных, растения, грибы и протисты), бактерии и археи – выделенная лишь в 1970-х годах группа древних и крайне необычных микробов, отличающихся от бактерий куда сильнее, чем мы от шампиньонов.

 

В последние дни технологии извлечения и секвенирования ДНК стали настолько доступными, что проводятся работы по массовому изучению геномов всех трех стволов «древа жизни». Такую кропотливую работу проделали недавно Джилиан Бэнфилд (Jillian Banfield) и ее коллеги из Калифорнийского университета в Беркли. Ученые получили данные ДНК 2072 известных и 1011 новых видов архей, совсем недавно обнаруженных в наиболее экстремальных и сложных для обитания экологических нишах, где эти организмы чувствуют себя куда лучше и эукариот, и бактерий.

 

К этим данным они добавили известные ДНК-последовательности более чем 30 тыс. других организмов и с помощью суперкомпьютера провели их сравнение. Получившееся в результате «древо жизни» – то, каким оно выглядит с точки зрения современной биологии, – Дарвина бы весьма удивило. Ученые подтвердили прежние взгляды на родство архей и эукариот, которые теперь объединены в единый ствол. Для нас особенно впечатляющим смотрится великое разнообразие бактерий, которые здесь явно доминируют.

 

 

На нем впервые можно видеть огромную – больше, чем весь «ствол» архей и эукариот, – и, видимо, чрезвычайно древнюю группу бактерий, помеченную как Сandidate Phyla Radiation. Эта обширная группа ветвей, как видно из названия, пока не получила достойного описания и подтверждения, однако включает едва ли не половину известных видов прокариот, в основном обитателей почвенных биомов.

 

 

 

Источник: round-the-world.org

Великий шведский биолог Карл Линней разделил весь природный мир на три царства: минералы, растений и животных; отношения между отдельными видами он не учитывал. Столетие спустя Дарвин опубликовал «Происхождение видов», и картина начала усложняться. Наконец, в 1969 г. в журнале Science вышла статья эколога Роберта Уиттекера, и его концепция царств живой природы на полвека стала канонической: простейшие прокариоты, затем одноклеточные эукариоты, а надо всем этим царства растений, грибов и животных. Но теперь генетические исследования поставили ее под сомнение.

 

От Линнея до Уиттекера

Как известно, основу современной систематики живых существ заложил великий шведский биолог Карл Линней. В своем эпохальном труде «Система Природы» (Systema Naturae, 1735) он разделил весь природный мир на три царства: минералы, растений и животных. Отношения между отдельными видами — то, как они происходили друг от друга, конкурировали, появлялись и исчезали — при этом не брались в расчет: Линней хотел всего лишь создать упорядоченную классификацию «божьих творений». До выхода «Происхождения видов» Дарвина оставалось еще 124 года.

После торжества дарвиновской теории и по мере того, как накапливались все новые знания о живых существах, картина начала усложнятся. Стало ясно, что грибы стоят особняком от животных и растений. Кроме того, были изучены одноклеточные животные — как имеющие в своих клетках ядро (эукариоты), так и лишенные его (прокариоты). Всем им тоже нужно было найти места на эволюционном древе.

В результате, в 1969 г. эколог Роберт Уиттекер (Robert Whittaker), обобщив и несколько упростив собранные своими предшественниками данные, предложил в своей статье в журнале Science новую концепцию царств живой природы (камни биологов, естественно, уже не интересовали):

Как мы видим, на схеме Уиттекера основание «ствола» эволюционного древа представляют собой простейшие прокариоты (Monera), верхушку — царство одноклеточных эукариот (Protista), а венчают всю конструкцию три мощных ветви — царства растений (Plantae), грибов (Fungi) и животных (Animalia). Именно эта схема стала канонической на многие десятилетия и вошла в учебники, по которым учились мы с вами.

Экология и генетика

Схема Уиттекера не случайно снискала такое широкое признание — она проста, удобна и, как тогда казалось, хорошо согласуется с фундаментальными принципами существования живой материи.

Например, с точки зрения экологии (мы не зря упомянули, что Уиттекер был экологом) все живые существа по типу питания делятся на три типа. Растения-продуценты занимаются тем, что продуцируют, то есть создают биомассу с помощью фотосинтеза, вдыхая на солнечном свету углекислый газ и выделяя кислород. Животные-консументы не создают, а только потребляют эту созданную растениями биомассу. Причем собственно траву едят только консументы 1-го порядка (травоядные), консументы 2-го порядка (хищники) едят консументов 1-го порядка, и так далее, выше по пищевой цепочке. Наконец, грибы — редуценты, они разлагают биомассу на более простые соединения, чтобы снова включить ее в круговорот. Простое эволюционное древо как раз и отражало историческое разделение живых существ в соответствии с этими тремя стратегиями.

Первые данные генетических исследований тоже, казалось бы, подтверждали правильность схемы Уиттекера. Сравнение вариаций одного гена, кодирующего одну из частей рибосомной РНК у разных живых существ давало схожую картину с тремя мощными ветвями — растениями, животными и грибами — наверху и одноклеточными внизу.

Но что-то пошло не так…

Однако затем картина стала резко усложнятся. Все началось с исследований одноклеточных паразитических животных — трихомонады (Trichomonas) и лямблий (Giardia). Эти существа не имеют собственных митохондрий — органелл-«энергетических станций» клетки, поэтому питаются за счет хозяина. Согласно господствующей теории возникновения митохондрий, они когда-то были самостоятельными одноклеточными существами, а потом наши одноклеточные же предки поглотили их и заставили работать на себя. Так может быть, подумали ученые, трихомонады и лямблии – это реликты тех давних, до-митохондриальных времен, когда упомянутого поглощения еще не произошло? Тогда их место в основании эволюционного древа полностью оправдано.

Однако генетический анализ показал другое. Оказалось, что некоторые митохондриальные гены присутствуют в клетках лямблий и трихомонад. Посмотрев внимательнее в электронные микроскопы, исследователи заметили там и рудименты самих митохондрий — крошечные редуцированные пузырьки, которые невозможно заметить, если не знаешь, что искать.

Итак, оказалось, что некоторые одноклеточные паразиты отнюдь не всегда были столь примитивными, а утратили некоторые свои важные черты в процессе эволюции. Уже одно это заставляло усомниться в верности схемы Уиттекера. Окончательный и сокрушительный удар по ней нанесли дальнейшие генетические исследования. Например, выяснилось, что первоначальный анализ по вариациям одного гена ошибочно поместил микроспоридий — еще одних одноклеточных паразитов — в основание эволюционного древа, в то время как они являются грибами, также утратившими ряд важных приспособлений в процессе эволюции.

Одним словом, выяснилось, что старое эволюционное древо «по Уиттекеру» ложно трактует родственные отношения между живыми существами, которые на проверку оказались гораздо более сложными. Чтобы отразить современные уточненные представления об этом, биологи недавно «нарисовали» новое, более сложное эволюционное древо, в котором вместо царств главную роль играют супергруппы, а животные (включая людей) оказываются ближе к одноклеточным хоанофлагеллятам, чем к другим многоклеточным организмам. Об этой новой схеме мы расскажем во второй части статьи.

Источник: scientificrussia.ru