Бескрайние водные пространства покрывают нашу землю вдоль сороковых параллелей южного полушария, Английские моряки назвали эти широты Roaring Forties — «ревущие сороковые». Это наиболее бурные и беспокойные районы Атлантики, Индийского и Тихого океанов. На протяжении всего года из 30 дней каждого месяца 20—27 дней там дует штормовой западный ветер, а волны бушующего океана более высокие и длинные, чем где-либо в другом месте. Первым, кто рискнул пройти эти воды в одиночку на небольшом парусном судне, был аргентинец Вито Думас, о необыкновенном плавании которого мы и хотим вам рассказать.

Еще в детстве Вито не раз выходил с родителями в море и совершал небольшие плавания по Ла-Плате. Любовь к морю заставляла мальчика совершать длительные прогулки в Воса — портовую часть старого Буэнос-Айреса, где он видел гордо устремившиеся в небо высокие мачты больших парусников и загадочную паутину снастей такелажа. Вито жадно глотал морскую литературу. Приключения пиратов и путешественников распаляли его воображение.

В четырнадцать лет мальчик пошел работать. Он сменил несколько занятий, но мечта о дальних плаваниях не покидала его.

В 1931 г. Думас купил во Франции яхту «Лег-1», на которой в конце года отправился в свое первое одиночное плавание. Взяв генеральное направление на Южный Крест, он за 76 дней прошел 6270 морских миль от Аркашона (Франция) до Буэнос-Айреса.

В 1934 г. Думас заказал себе яхту «Лег-2». на которой совершил несколько дальних плаваний в одиночку. В 1938 г. материальные затруднения вынудили Думаса продать яхту.

На полученные деньги он купил трактор, коров и начал жизнь фермера. Проходит несколько лет… Но вот однажды Думас упаковывает морской чемодан и отправляется на поиски своего старого товарища — «Лег-2».

Вернуть проданное судно, оборудовать и оснастить его оказалось не так просто. Только с помощью товарищей Думасу удалось выкупить «Лег-2». Корабельный инженер Мануэль М. Кампос, строивший судно, лично наблюдал теперь за ремонтом яхты. Большую часть работ выполнили бывшие школьные товарищи Думаса.

Ничего не было забыто: герметические металлические баки для продовольствия, хорошо укомплектованная аптечка, запас дефицитных в то время витаминов А, В, С, Д, К, глюкозы, 400 бутылок стерилизованного молока, большой запас концентратов, различные консервы, 10 кг южноамериканского чая и батарея бутылок с алкогольными напитками. В цистернах — 400 л пресной воды и 100 л керосина для освещения и приготовления пищи.

Корпус «Лег-2» был построен с обшивкой из кедра. Наибольшая длина яхты 9,55 м; ширина 3,30 м; осадка 1,70 м. Корма острая, вель-ботного типа. Балластный свинцовый киль весом 3,5 т придавал яхте достаточную остойчивость.

«Лег-2» была вооружена бермудским кэчем с бушпритом при общей площади парусности 42 м². Запасной комплект основных парусов, штормовые трисели и балун-стаксель из легкой парусины дополняли парусное хозяйство яхты. Все паруса были сшиты вручную из наилучших сортов парусины.

Судно оказалось довольно быстроходным, хорошо держалось на курсе. Удачная планировка помещений позволила правильно разместить продовольственные запасы, паруса, одежду, предметы снабжения, оборудования и различные материалы. Для защиты рубки от волн был пошит специальный крепкий чехол, так что вода почти не проникала в каюту.

Наиболее старой частью судна была грот-мачта. Она стояла еще на построенной в 1918 г. яхте «Лег-1», на которой Думас в свое время совершил в одиночку переход из Европы в Аргентину.

В субботу 27 июня 1942 г., после прощального ужина в Аргентинском яхт-клубе, провожающие Думаса собрались на набережной гавани клуба, где стояла на бочке готовая к выходу «Лег-2». Мать со слезами на глазах, брат, друзья… Последние прощальные объятия. Думас сбегает по каменной лестнице и прыгает в ожидающую его лодку. Момент, и он уже на палубе «Лег-2». Быстро отдан носовой швартов. Свежий полуночный ветер наполняет паруса. Яхта отходит, легко накренившись на правый борт. Суда, провожавшие Думаса, постепенно отстают и возвращаются обратно.

Пройдя 110 миль, через 20 часов после начала плавания, «Лег-2» вошла в Монтевидео. Столица Уругвая сердечно приветствует смелого моряка. Уругвайские яхтсмены приглашают Вито в гости, преподносят подарки, наперебой зовут к себе на ночлег.

На следующий день на мачте Уругвайского яхт-клуба затрепетал красный штормовой флаг — с берега, из пампасов, подул сильный «памперо». Капитан порта запретил судам выходить в море. Но Думас не может терять ни одного часа. Он должен прийти к берегам Африки еще весной. Только в этом случае он может избежать неприятной встречи с плавучими льдами.

1 июля северо-восточный ветер достиг 7 баллов. Море беспокойное и грозное, но Думасу удается получить разрешение на выход. В полдень он встал на буек и поставил все паруса, сильно полоскавшиеся на ветру. Яхта танцевала на короткой волне в гавани. Вот отдан носовой конец и «Лег-2», набирая ход, проходит ворота порта и выходит на простор открытого моря. Думас берет курс на зюйд.

Плавание курсом бакштаг на сильной волне требует от рулевого полного внимания. В течение первых 40 часов Думас ни на минуту не выпускал руля из рук. Лишь утром 3 июля он с трудом убрал грот, лег в дрейф и спустился в каюту. Вычерпав из трюма воду, Вито повалился на койку и проспал тяжелым сном до полудня. Тем временем погода все ухудшалась. Проснувшись, Думас решил идти дальше тем же курсом, но только под стакселем и бизанью. Лишь к вечеру он смог опять сойти в каюту; яхта шла без рулевого.

Огромные волны атакуют судно со всех сторон и время от времени тяжело обрушиваются на палубу. Корпус яхты дрожит и стонет. Ветер усиливается: скорость его достигает 100 км/час (11—12 баллов), Думаса беспокоит то, что в трюме вновь появилась вода. Он едва держится на ногах, но делать нечего: передвигая сундуки, ящики, банки, Думас внимательно осматривает каждый сантиметр обшивки. Сильная качка очень затрудняет поиски течи. Наконец, на уровне ватерлинии обнаружен треснувший вдоль пояс обшивки. При слабом мерцающем свете болтающейся керосиновой лампы начинается тяжелая работа, во время которой Думас несколько раз попадает тяжелым молотком себе по пальцам. Наконец, щель законопачена и закрыта куском доски.

Через неделю плавания Думас находился в 500 милях юго-восточнее Монтевидео, приблизившись непосредственно к грозным сороковым параллелям. Искалеченная рука распухла, каждое движение стоило больших усилий. Поднялась температура. С огромным трудом Думас, борясь с сильнейшей качкой, левой рукой сделал себе три укола.

Вой ветра на «ревущих сороковых» напоминал стон пилы, врезающейся в дерево. Судно одно боролось с волнами — Думас лежал в каюте. Больная рука бессильно свисала вниз. У него даже появилась мысль ампутировать руку при помощи ножа или топора. Однако 12 июля наступил кризис.

На следующий день на короткое время показалось солнце. После вынужденного двухдневного перерыва Думас вышел на палубу и сел за руль, держа румпель левой рукой. Через несколько часов ветер взревел с новой силой. Высота волны доходила до 16 метров.

В полночь, используя короткое затишье, Думас положил судно в дрейф, спустился в каюту и лег прямо на пайолы, мокрый и больной. Одиночество Думаса было полным.

На «Лег-2» не было ни радиоприемника, ни передатчика: радиоаппаратура на борту в условиях военного времени могла создать излишнее осложнение.

13 июля Думас пересек Гринвичский меридиан. Часть Атлантики, весь Индийский океан, море Тасмана и значительные пространства Тихого океана отделяли его теперь от 180-го меридиана. Что-то ждет его впереди?

После штормовой ночи с 17 на 18 июля измученный Думас заснул как убитый. Неожиданно его разбудил сильный рёв сирены. В сотне метров за кормой он увидел высокий бак быстроходного парового судна. Вой корабельной сирены повторился. На мостике и на палубах толпились, жестикулируя, офицеры и матросы. Это было бразильское судно «Пайрэтини», которое осторожно сближалось с «Лег-2». Думас по мегафону попросил капитана сообщить его координаты и получил ответ, что, в связи с военными действиями, капитанам судов запрещено давать такую информацию. Тогда Думас сам сообщил координаты своего предполагаемого места и попросил просто подтвердить, прав ли он.

— Курс ваш правильный! Продолжайте идти так же! — ответили с парохода. Думас попросил капитана по прибытии в порт назначения послать морскому министру Аргентины следующую телеграмму: «Лег-2» продолжает плавание. Ничего важного для сообщения нет».

Взаимные приветствия, пожелания доброго пути, и «Пайрэтини» быстро скрылся за горизонтом. Утром 24 августа «Лег-2» был остановлен английским военным кораблем. Убедившись в правильности ответов Дума-са, англичане ушли, пожелав ему счастливого пути.

До Кейптауна оставалось только 50 миль. Солнце, ранее низко стоявшее на севере, теперь склонялось к западу. На северо-восточной части горизонта вырисовывался темный контур. Земля! После 55 суток плавания Думас видит ее впервые. Он берет пеленг горы Столовой и прокладывает курс на ворота в порт.

«Лег-2» ошвартовалась у высокого борта большого грузового судна. На палубу яхты спустились люди, чтобы помочь убрать паруса. Идет вниз стаксель, который стоял непрерывно 55 суток.

Ремонт яхты, пополнение запасов, отдых… 17 сентября Думас покидает Кейптаун, держа курс на Новую Зеландию. Лоции, карты и другие пособия, в которых собран многовековой опыт плаваний по сороковым широтам Индийского океана, говорят о том, что в период с сентября по декабрь на 30 дней месяца приходится 27 штормовых с ветрами свыше 8 баллов. Между 100 и 175 восточными меридианами часто проходят циклоны, скорость передвижения которых нередко составляет около 160 миль в час. Кроме того, плавание в этих местах затрудняется сильными магнитными бурями и резкими колебаниями величины магнитного склонения. На пути, выбранном Думасом для перехода в Новую Зеландию, не было никаких пунктов, по которым можно было бы определить свое место, никаких портов, чтобы укрыться от штормов.

Первые два дня дул попутный ветер, и «Лег-2» вышла на траверз маяка Слэнг Кап. Впереди, далеко в море, виднелся Мыс Доброй Надежды. Думас несколько уклонился к югу, чтобы обойти грозные скалы на безопасном расстоянии. Вскоре линия прибоя четко обозначилась на траверзе яхты. «Лег-2» взяла курс на восток. Думас взглянул на часы: 10 часов, 16 сентября. Теперь можно идти ближе к материку. Думас не хотел слишком уклоняться к югу, так как в этом случае пришлось бы идти против течения, скорость которого в этом районе доходила до 4 миль в час. Думасу пришлось все время находиться на руле.

Огонь маяка на мысе Игольный слал ему последнее прощальное приветствие с африканского материка: за кормой оставалась Атлантика, впереди лежал Индийский океан. Ничто не преграждает путь ветрам, дующим над южной Атлантикой и южной частью Индийского океана. Нигде больше не встречаются такие огромные волны, как здесь. Их высота доходит до 1В м, а длина до 300—400 м. Из лоций, карт и других пособий Думас знал, каковы условия плавания в этом районе, но действительность превзошла все ожидания.

Думас так описывает свою борьбу с Индийским океаном:

«Выхожу на палубу, сажусь на руль и вижу, что ветер стихает. Облачность низкая. С тревогой смотрю на горизонт, на север, откуда надвигаются три смерча. Облака клубятся, как будто кипят в котле. По моим подсчетам, высота каждого смерча — около 100 метров. Верхушки гигантских водяных столбов слились с низкими тучами. Зрелище было страшным, но великолепным. Смерчи быстро приближались. Я попытался лечь на другой галс, чтобы избегнуть встречи с ними, но ветер был настолько слаб, что маневр не удавался. Мне повезло — все три смерча прошли приблизительно в 500 метрах от меня. Счастливая развязка. Смерть была совсем рядом».

После многих часов борьбы со штормом Думас, наконец, спустился в каюту и обнаружил, что в трюм набралась вода. Вычерпывая ее ведром, он обратил внимание, что она не похожа на морскую. Действительно, вода оказалась пресной. От ударов волн по корпусу и от сильной качки открылась течь в носовой цистерне, и 200 л питьевой воды вылилось в трюм. В цистерне после этого осталось всего 160 л.

10 ноября. Барометр неуклонно падал. Ночь прошла очень беспокойно. Наконец, через иллюминатор проглянул день. Думас ненадолго задремал. Когда он вновь вышел на палубу, на море шла сильная мертвая зыбь. Небо было серым. На западе виднелись тучи; казалось, они приготовились к атаке. Вскоре «Лег-2» оказалась в центре сильнейшего циклона.

Вот гигантский гребень волны подхватывает яхту, затем бросает ее в пропасть. Из каюты доносится невероятный грохот. Думас бросается туда и видит, что закрепленная прочно библиотека сброшена со своего места. Осколки стекла, разбросанные книги, вещи, но наводить порядок некогда. Лишь к полуночи Думас получает возможность убрать штормовой грот и уйти в каюту на заслуженный отдых. Еще одна битва выиграна!

Horse Latitudes — «конскими широтами» называют район Индийского океана между южной границей юго-восточного пассата и областью западных ветров в «ревущих сороковых». Парусные суда, попадавшие в этот район, встречали там лишь редкие слабые неустойчивые ветры и штилевали неделями, а то и месяцами. Перевозившиеся на этих судах лошади первыми не выдерживали недостатка воды во время длинного плавания и погибали. Трупы их тут же выбрасывали за борт. Отсюда и название. Распознать южную границу этих широт довольно легко по высоким облакам, гонимым западным ветром.

Сильный встречный ветер от юго-востока загнал Думаса в область «конских широт». После многих дней непрерывной качки «Лег-2» попал на спокойную воду. Исчезли альбатросы. Время от времени появлялись группы дельфинов. В ночь с 15 на 16 ноября вблизи яхты оказался ныряющий 15-метровый кашалот. Два раза он стремительно сближался с судном, как бы намереваясь его атаковать, но оба раза вовремя отворачивал.

С момента выхода из Кейптауна прошло уже 65 дней. Питьевой воды осталось мало и она стала темной, как из болота. Думас чувствовал боль в деснах — первый признак цинги — несмотря на то, что регулярно принимал витамины. Стало пригревать солнце, и Думас смог высушить на палубе мокрую одежду. Скорость яхты падала. Пришлось убрать лаг, который бесполезно висел за кормой. Не помог и 60-метровый балун. Наступил полный штиль.

К концу второй недели штиля картофель в ящиках пустил длинные белые корни. Оставшиеся мясные консервы испортились. 22 ноября Думас пересек 120-й восточный меридиан — антипод меридиана Буэнос-Айреса. С этого момента расстояние, отделяющее его от родины, будет уменьшаться.

Наконец, пришел ветер. И не какой-нибудь, а ураганный австралийский «уилли-уилли», дующий с северо-запада. «Лег-2» быстро приближалась к Тасмании. 85 дней прошло с тех пор, как Думас в последний раз видел землю.

Ранним утром 3 ноября слева по носу яхты во мгле показалась земля. Думас проверяет расчеты и точно наносит на карту свои координаты. Целый день затрачивает он на то, чтобы обогнуть мыс острова Тасмания. От столицы острова его отделяет только 60 миль. До цели — Новой Зеландии — остается еще… 1200 миль.

Нельзя задерживаться ни минуты. Период циклонов в море Тасмана начинается уже в январе. Любой ценой нужно прийти в Веллингтон еще до конца года.

13 декабря барометр снова стал падать, и вскоре налетел циклон. Впоследствии Думас вспоминал, что у него уже не было ни желания, ни сил убирать грот; он оставил все паруса. О том, что было потом, он рассказывает в своем дневнике:

«Первый удар урагана так швырнул яхту, что возникли опасения за сохранность мачты. Я с беспокойством смотрел на паруса. Выдержат ли они? Гребень огромной волны обрушился на палубу, заполнив водой весь кокпит. Судно всплывало медленно. Вода шипела, уходя через канаты. Несмотря на усталость и порезанные руки, нужно было обязательно выкачать воду из трюма».

С наступлением ночи Думас с огромным трудом преодолевал сон. Лечь он не смел. Перед глазами вставали фантастические картины, рушились какие-то здания. Иногда казалось, что он падает с лесов.

Налетевший вихрь сорвал с него зюйдвестку и плащ.

«Бесконечные дни плавания тяжело отразились на моем состоянии — говорит Думас. — Сон был необходим. Решаю убрать грот. Больной, с окровавленными руками; с большим трудом мне это удается. На накренившейся яхте, которую бьет волна, я болтаюсь, как кукла, каждый раз обо что-то ударяюсь. Трудно себе представить, как мне удалось стравить грот, свернуть его и закрепить на гике. Потом я спустился в каюту и буквально рухнул там в угол.

«Лег-2» идет без огней. Только слабый свет лампочки, освещающей компас, говорит о том, что на этих жалких досках, непрерывно качающихся на волнах, еще есть жизнь».

В дальнейшем суточные переходы в море Тасмана составляли 150, 160 и даже 180 миль. «Лег-2» быстро шла на юг.

В канун рождества в дымке показался берег. Это мыс Фэруэлл — самая северная оконечность южного острова Новой Зеландии. Берег казался хмурым и пустым. Приближалась рождественская ночь. Думас отошел подальше от берега, убрал грот и лег в дрейф. Затем он пошел отдохнуть. Нужно было набраться сил для предстоящего сложного плавания в неизвестном для него проливе Кука.

В ночь с 25 на 26 декабря стал виден маяк на острове Стефенс — первый огонь на земле после мыса Доброй Надежды.

Дует порывистый северный ветер. До порта остается около двух миль. Расстояние невелико, но приходится лавировать в канале. Мимо яхты проходит корабль. Офицеры на мостике равнодушно смотрят на рулевого, подающего какие-то знаки; какой-нибудь местный яхтсмен вырвался во второй день рождества в море и теперь лавирует домой! Корабль идет дальше; маленький кэч делает поворот и ложится на следующий галс.

Думас старается поскорее закончить лавировку и войти в порт, но на каждом галсе течение сносит его на юг. Думас с отчаянием убеждается, что после 103 дней плавания в одиночку он должен отказаться от мысли войти в гавань и вынужден еще много часов выжидать, пока не изменится ветер. Наступает ночь. Думас то и дело проверяет свое местоположение. Наконец, утром 27 декабря ветер зашел на юг.

«Лег-2» в бакштаг входит в канал. На траверзе Уорсез Думас подошел к сторожевому судну и предъявил свои документы. Восхищенные моряки приглашают его к себе на палубу, угощают горячим чаем, сигаретами, задают бесконечные вопросы. Впервые в истории мореплавания человек в одиночку прошел под парусами 7400 миль, отделяющих Южную Африку от Новой Зеландии.

Санитарные инспекторы, журналисты, корреспонденты газет наносят Думасу беспрерывные визиты. Он просит местные портовые власти поставить яхту в менее доступное для посторонних лиц место. Через некоторое время его отбуксировывают в Боут-Харбор, где он швартуется рядом с военным кораблем.

Пятинедельная стоянка в столице Новой Зеландии прошла незаметно. Гостеприимные хозяева помогли Думасу произвести мелкий ремонт яхты и подготовить ее к дальнейшему плаванию. Следы цинги исчезли, улучшилось настроение, окрепла вера в собственные силы.

В субботу 30 января 1943 г. дул сильный ветер до 10 баллов. Около полудня Думас принял буксир с американского сторожевого корабля «Вагабундо» и последовательно поставил бизань, грот и стаксель. «Вагабундо» развернулся под ветер. Думас поднимает руку и отдает буксир.

«Лег-2» бежит, как застоявшийся конь. Крутая короткая волна постепенно становится длиннее и выше; ветер поет в снастях. Стоящие на якорях на рейде военные корабли и торговые суда салютуют Думасу: желают ему счастливого плавания.

В открытой бухте ветер дует уже в полную силу. Гребни волн нет-нет, да и обрушатся на палубу. В 17 часов «Лег-2», летящая по волнам, прошла траверз мыса Паллисер — самой южной оконечности северного острова Новой Зеландии.

Утреннее солнце стоит низко над горизонтом. Вдоль правого борта яхты плывет огромная трехметровая акула. Тут же, около ее спинного плавника, держится рядом маленькая полосатая рыба-лоцман. Вот могучий властелин океана ныряет под киль, и через минуту красивое тело акулы показывается уже с левого борта. Все это так близко, что Думас не может удержаться и стреляет в хищницу. Видно, пуля попала в спину, акула молнией ушла на глубину.

1 февраля Думас пересек 180-й меридиан. Это означало, что он снова вошел в западное полушарие, с которым распрощался в Южной Атлантике в середине августа прошлого года.

Однажды Думас записал в дневнике:

«Отрезаю кусок черного новозеландского хлеба и возвращаюсь из каюты на руль. Выйдя на палубу, окаменел от удивления: «Лег-2» находится на скалах!? Нет1 Яхта старается проложить себе дорогу между двумя огромными китами! Она берет разбег, старается взобраться на хребет одного из китов, сползает обратно. Бесконечно тянутся секунды! Неужели киты простят такое нахальство? Может быть тот, который чувствует на себе яхту, думает, что это его товарищ? Кажется, что они дремлют. Я боюсь шевелиться. Наконец это необычайное препятствие остается за кормой. Вздохнул с облегчением».

28 марта Думас начал последний этап своего плавания. До полного круга — 360 — ему осталось обогнуть Землю на 30°. Только 15° отделяют его от Вальпарайзо. «Ревущие сороковые» и здесь дают знать о себе. Сильные западные ветры заставляют Думаса три дня подряд штормовать под триселями.

В первых числах апреля «Лег-2» вышла из сороковых широт, взяв курс на северо-восток. Здесь, ближе к материку, течение Гумбольта несет яхту на север.

В воскресенье вечером 11 апреля Думас, выйдя из каюты, увидел слева по носу огни маяка Гураумиллас, у входа в порт Вальпарайзо.

Берега широкой бухты блистали тысячами огней. Стометровая полоса совершенно гладкой воды отделяла яхту от суши. Паруса тоскливо повисли. Полный штиль. В ночной тишине слышен шум идущих по шоссе освещенных автомашин. Кто-то насвистывает на. берегу. В течение нескольких часов Думас кричит в мегафон, надеясь, что его услышат. Никакого успеха.

Бегут часы. Вдруг Думас слышит всплески весел. Действительно, приближается шлюпка.

— Ахой! Это вы дрейфуете здесь с утра?

— Да, да! Это я!

— Нам о вас сказал маячный сторож, вот мы и пришли!

Через минуту к борту подходит чилийская военно-морская шлюпка. Ее экипаж — молодые подофицеры— выясняют, с кем имеют дело. Затем они входят на яхту и пожимают Ду-масу руки. Яхту берут на буксир. Думас в это время убирает паруса. В 22 часа «Лег-2» швартуется у борта китобойца.

Моряки помогают прибрать яхту. Каждый хочет приложить руки, чтобы помочь отважному человеку. Наконец, на яхте наведен полный порядок. Военные моряки и китобои приглашают Думаса на берег. Вот так, как есть — в плаще, непромокаемых брюках и резиновых сапогах! Конечно, после 72-дневного перехода в одиночку очень трудно отказаться от подобного предложения. И вот они идут по узким улочкам от кабачка к кабачку.

Стоянка в Чили была довольно продолжительной. Думас намеревался обогнуть мыс Горн, когда солнце будет стоять низко над горизонтом — в пору южной зимы.

Согласно аргентинским инструкциям мореплавателям, в районе Мыса Горн в период с начала апреля до половины июля дуют менее сильные, не штормовые ветры. На это время и наметил Думас свой переход из Вальпарайзо до Буэнос-Айреса.

Во время стоянки «Лег-2» была поднята на берег. Корпус судна подвергся тщательному осмотру. Поврежденный такелаж заменили новым. Отремонтировали навигационные приборы и инструменты.

Яхт-клубы, другие организации, а также частные лица нарасхват приглашали к себе отважного путешественника. Намерение Думаса обойти зимой вокруг Мыса Горн вызывало крайнее удивление и расценивалось многими чилийцами как крайне рискованная затея. До сих пор только норвежец Эль Хансен обошел Мыс Горн в одиночку, но только с востока на запад. Чилийские друзья деликатно намекали Думасу, чтобы он оставил им на хранение свои дневники и записки. Но он, как всегда, был уверен в успехе.

Что значит обогнуть Мыс Горн с запада на восток? Это значит, что мореплаватель должен пройти 3200 миль от 50° южной широты на Тихом океане до той же широты на Атлантике, обойдя пресловутый мыс с юга. Немало судов, больших и малых, разбилось на этом пути.

После отдыха в Вальпарайзо и опыта, полученного при переходе через три океана, Думас был хорошо подготовлен к рискованному плаванию. Выйдя из Вальпарайзо, «Лег-2» пошла путем, которым раньше ходили старые клиперы. Думас хорошо знал, что между 37 и 50-й параллелями южного полушария, вблизи чилийского побережья, имеется западное течение, которое в этом районе делится на две ветви: одна идет на север, другая на юг, — обе вдоль берега. Мореплаватель, находящийся близко к материку и попавший в многодневный сильный шторм, возникающий при западных ветрах, имеет все шансы быть выброшенным на берег.

Клиперы уходили далеко от предательских берегов Чили. Этим путем и пошел Думас. Пройдя близко от острова Хуан Фернандес, он направился на северо-запад и, отойдя на безопасное расстояние от материка, взял курс к грозным южным широтам. Ветры здесь дули почти такие же, как в «ревущих сороковых», но волнение было более беспорядочным. Густой туман окутывал яхту, по палубе бил крупный град. 14 июля Думас пересек 47-ю параллель и решил пройти еще на юг.

Вскоре холодный встречный ветер вынуждает Думаса убрать грог и штормовать два дня под триселем в направлении на юго-запад. До мыса Горн остается еще 600 миль. Думас пропитал олифой плащ и рукавицы. На случай, если обстоятельства не позволят долго отойти от руля, приготовил и уложил в кокпит шоколад, сахар и консервы. Высушил свои высокие сапоги, поставив в них зажженные керосиновые лампы. Температура воздуха понизилась. В каюте она едва достигала +5° по Цельсию. Переменчивый ветер дул со скоростью 80 км час (9 баллов).

18 июня «Лег-2» прошла траверз мыса Пилар, оставив его в 100 милях к востоку. Мыс этот открывает вход в Магелланов пролив. Оттуда выходил в Тихий океан Джошуа Спокам, впервые обошедший в одиночку вокруг света на яхте под парусами.

22 июня — самый короткий день в южном полушарии. В этот день Думас увидел на северо-западе Огненную землю. Ночью на южной части небосклона виднелись отблески льдов Антарктиды. Бушующий ветер гонит «Лег-2» на восток по ошалевшим волнам.

Вот, наконец, пройдена граница двух океанов.

Полночь, 24 июля. Ветер сильный, море бурное. Мыс Горн должен находиться слева на траверзе. При свете небольшой керосиновой лампы Думас пытается исправить разбитый магнитный компас. Стремительный толчок бросает его вперед на иллюминатор. Оглушенный он падает в угол каюты. Разбито в кровь лицо, порезаны руки, — Думас решает, что это довольно скромная плата за переход вокруг мыса Горн.

Утром 25 июня ветер ослабел и зашел на юго-запад. Южная Атлантика встретила Думаса спокойно и дала возможность откачать воду в трюме. Но вскоре с запада снова налетают шквалы. Снег и град сокращают видимость до минимума. В таких условиях Думас не может определиться, не может «поймать» солнце, которое поднимается в это время над горизонтом лишь на 12°. Это вынуждает Думаса быть очень осторожным и внимательным. Он берет курс на север, с расчетом пройти подальше от опасного острова Эстадос. В последний день июня Думасу, наконец, удается определить свое место. В полдень он пересек широту 49°55′. Мыс Горн обойден!

Когда 7 июля Думас прибыл в Мар-дель-Плата, в этот аргентинский порт со всех сторон хлынул поток поздравительных телеграмм. Во время полуторамесячной стоянки в Мар-дель-Плата он находился в центре внимания всей Южной Америки.

Он решает перед Буэнос-Айресом зайти в Монтевидео: до столицы Уругвая около 200 миль.

По выходе из гавани встречный ветер вынудил Думаса пойти в ла-вирозку. Через два часа первый поворот. Новый галс. В непрерывной лавировке прошла ночь и весь следующий день. «Лег-2» с туго выбранными шкотами и закрепленным рулем идет хорошо, остро к ветру. Спокойное море дает возможность отдохнуть.

Наступает следующая ночь — 23 августа. В 22 часа Думас выходит на палубу, чтобы сделать очередной поворот оверштаг, после чего возвращается в каюту и ложится. Через полтора часа странный шум волн заставил Думаса выскочить на палубу. Ветер стих совсем.

Примерно в 100 метрах от яхты виднелась линия прибоя, у которой ревели волны.

Думас бросился к рулю, но закрепленный румпель удалось освободить не сразу. Вот руль свободен и положен на борт, но… яхта на это не реагирует. Ветра нет. Неумолимое течение несет судно на берег. Сильная волна не дает возможности развернуться или сделать какой-нибудь другой маневр. Высокие холмы все ближе и ближе. Под форштевнем клокочет пена. Вот большая волна поднимает корпус, затем опускает его. Днище судна скрежещет по песчаной банке. Следующая волна обрушивается уже на палубу и заливает кокпит. Единственную возможность сохранить корпус яхты от разрушительного действия прибойной волны Думас видит в том, чтобы яхту как можно дальше выбросило на берег. С этой целью он стал разгружать ее. По пояс в воде, он с трудом переносит на берег имущество. Постепенно и довольно спокойно вползала «Лег-2» на пляжный берег и, наконец, улеглась на песке за линией прибоя.

Утром в воскресенье Думас встретил всадника, направляющегося в Мар-дель-Плата, и вручил ему записку своим друзьям с просьбой о помощи. В понедельник после полудня вблизи места аварии встали на якорь тральщик и посыльное судно аргентинских ВМС, на следующий день из Мар-дель-Плата пришло буксирное судно. Команда шлюпки с тральщика затратила несколько часов на то, чтобы завезти буксирный конец с яхты на корабль. Длина этого конца составляла около 1000 м. Буксирный трос был закреплен за брагу, укрепленную вокруг корпуса на специальных стропах. Тральщик начал стаскивать яхту. Осторожно давался «малый вперед» — трос натягивался, тог-да машины переводились на «стоп». Такой маневр повторялся несколько раз. «Лег-2» плавно ползет по песку все ближе и ближе к воде, вот она выпрямляется, встает на ровный киль и, наконец, легко всплывает…

Яхта на буксире возвращается в Мар-дель-Плата, где Думас с волнением осматривает свое судно. Он не верит глазам: яхта не набрала ни капли воды, корпус и такелаж в полном порядке. Еще одно опасное приключение окончилось благополучно.

В четверг 28 августа Думас второй раз попрощался с Мар-дель-Плата. Свежий попутный южный ветер быстро понес яхту на север. К вечеру «Лег-2» прошла злосчастное место.

В Монтевидео Думасу устроили торжественную встречу. Недельная стоянка здесь была для него непрерывным торжеством.

Покинув Монтевидео, «Лег-2» на буксире совершила переход через устье Ла-Платы, разделяющей столицы Аргентины и Уругвая. Перед заходом в родной порт Думас ставит паруса и отдает буксир. На берегу и на воде тысячи приветствующих. Плавание вокруг света закончено!

Прошло 14 лет. В июне 1957 года Вито Думас с волнением прочел письмо из США. В нем говорилось:

«С глубоким удовлетворением уведомляю Вас, что Общество имени Слокама присудило Вам свою наивысшую награду. Согласно положению, награда эта может быть присуждена моряку, который в предыдущем году совершил самое выдающееся океанское плавание в одиночку. В этом году Общество решило сделать исключение из этого правила в честь моряка, совершившего труднейшее плавание в одиночку вокруг света. Примите наши сердечные поздравления по этому поводу».

Думасу по праву был присвоен титул лучшего парусника-одиночки.

Источник: www.barque.ru

Марк Софер – кандидат географических наук, печатался в журналах «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Человек и стихия» и др. Автор нескольких научно-популярных книг: «У природы нет плохой погоды», «Вода на Земле» («Занимательно о реках, озерах, болотах»), «Занимательно о погоде» и др. Побывал во всех климатических зонах, на берегах сотен рек. В США с 2004 года. Живёт в Бруклине.

Речь пойдет вовсе не о тридцатых, сороковых или пятидесятых годах того или иного столетия. Когда-то, в отрочестве, читая романы о пиратах и морских путешественниках, я обратил внимание на название некоторых обширных акваторий океана: «Неистовые пятидесятые», «Ревущие сороковые», «Конские тридцатые»…

Они звучали торжественно и непонятно. Позднее я узнал, что эти океанские широты носят романтически-трагические имена в силу старинных морских традиций, связанных с необъяснимой судьбой многих парусных судов.
Объяснение причин этих названий дали метеорологи.
Во все времена жизнь человека на море, особенно вдали от берегов, полностью зависела от превратностей погоды. Даже в наши дни, когда стальные корабли оборудованы мощными двигателями и космическими средствами навигации, она играет важную роль в успехе плавания. Стоит ли говорить о том, какую роль играла погода в жизни моряков несколько столетий назад, в эпоху деревянных парусных судов. Для успеха хороший мореплаватель был обязан знать, каким норовом обладают те или иные районы океана. Познание шло через трудный опыт и риски, ошибки стоили дорого.
К примеру, воды, расположенные между 50° и 60° южной широты, неподалеку от берегов Антарктиды, за свою злонравность получили негласное название «неистовых пятидесятых». Дыхание ледяной Антарктиды, холодные ураганные ветры, гигантские плавучие острова-айсберги – всё это угрожало любому судну, оказавшемуся в пределах этих широт.
Причина этих суровых названий станет понятной, если посмотреть на карту полушарий Земли. Продвигаясь вдоль этих широт, вы не встретите никаких больших массивов суши – континентов и даже островов. (В американских школах эту приполярную акваторию принято называть Южным Океаном). Отсутствие препятствий, тормозящих и замедляющих скорость ветров, позволяет им разгуляться до штормовой силы, приобретaя особую силу и опасность и угрожая мореплавателям. Вдоль берегов шестого континента – Антарктиды – по 55° южной широты, проходит условная южная граница этого потока, а северная – пролегает вдоль 40-й параллели. На стыке холодных прибрежных вод от покрытого льдом южного материка и нагретых южных океанских окраин рождаются самые сильные ветры южного полушария.
Не менее зловеще называли моряки парусных кораблей и пространства, заключенные между 40° и 50° южной широты – «ревущие сороковые».
Взглянув на карту океанских течений, можно увидеть, что эта зона находится под воздействием двух противоборствуюших водно-воздушных потоков (течений): Западных ветров (холодное) и Южного субтропического (теплое). Их «взаимодействие» вызывает сильнейшую неустойчивость в атмосфере и, как следствие, неожиданные порывы ветра штормовой силы и непредсказуемого направления. Широтам, вдоль которых протекает крупнейшее холодное течение, присвоены несколько экстремальных наименований.
«Ревущие сороковые» окружают «воющие» и «неистовые» пятидесятые и «пронзительные» шестидесятые. Средняя скорость ветра в этом районе – 7-13 м/с. По шкале Бофорта такой ветер называется свежим и сильным, а шторм и сильный шторм (25 м/с) – привычное дело. Мощное приполярное холодное течение, сильные и постоянные западные ветра сделали эти широты самым коротким путем для парусников. Здесь пролегал «маршрут клипера», названый так по типу кораблей, ценившихся за самую быструю доставку колониальных товаров из Индии и Китая в Европу. Знаменитые «чайные» клипера устанавливали в XVIII-XIX веках рекорды скорости. Конечно, если им удавалось успешно обогнуть южные оконечности Африки и Южной Америки, ведь для всех кораблей того времени это было тяжелым испытанием.
Эти опасности не забывались столетиями и нашли отражение в искусстве. В конце 1967 года американская рок-группа The Doors выпустила альбом Strange Days. Одна из композиций, повествующая о том, как в «конских» широтах моряки вынуждены были выбрасывать за борт лошадей, называлась Horse Latitudes («Конские широты»). Чем это было вызвано и почему возникло такое название?
Дело в том, что в океанских водах, расположенных между 30° и 40° северной широты, царит другая крайность – штиль, безветрие. Отсутствие единственной движущей силы для парусных судов, направлявшихся из Европы в Южную Америку, вынуждало их подолгу простаивать в ожидании ветра. Иногда воздух был настолько неподвижен, что судно не могло сдвинуться с места. Длительное затишье в атмосфере порой на несколько недель задерживало мореплавателей в пути. Тем временем запасы пресной воды истощались, и моряки были вынуждены выбрасывать за борт умирающих лошадей, которых везли через Атлантику из Старого в Новый Свет. А мореплавателям оставалось только ждать и надеяться, что бог ветра смилостивится и расправит, наконец, паруса! Суеверные моряки утверждали, что по ночам в тех широтах появляются призраки лошадей. Отсюда, по всей видимости, и пошло название – «конские широты», или «конские тридцатые».
Чем же объясняется эта климатическая особенность?
Известно, что зоны штиля расположены в обоих полушариях между 30° и 35° широты. Это области высокого давления – огромные субтропические антициклоны, обладающие удивительной устойчивостью и опоясывающие весь земной шар. Благодаря такому постоянству субтропические антициклоны получили даже собственные имена. В Северном полушарии – это Азорский антициклон над Атлантическим океаном и Гавайский – над Тихим океаном. В Южном полушарии над Индийском океаном расположен Маскаренский антициклон, над Тихим – Южнотихоокеанский. А над южным Атлантическим океаном раскинулся антициклон острова Святой Елены, на котором, кстати, в изгнании провёл свои последние годы жизни Наполеон Бонапарт.
Почему образуется этот пояс высокого давления? Всё дело в том, что экваториальные и тропические регионы получают больше всего солнечной радиации, поэтому воздух там сильно прогревается. Становясь более лёгким при нагреве, тёплый воздух устремляется наверх, а в верхней тропосфере расползается в сторону субтропиков. Поскольку поднимающийся воздух охлаждается и становится тяжёлым, он опускается в районе субтропиков. При этом создаётся дополнительное давление на земную поверхность, т.е. возникает область высокого давления.
В антициклонах давление от центра к периферии меняется мало, поэтому и ветры здесь слабые. В центральных частях антициклона вообще часто стоит безветренная погода. Именно эта атмосферная пассивность задерживала на долгие недели парусные суда, обрекая, тем самым, живые существа на гибель в «конских широтах»…

Источник: russianparent.com

Вопрос: ПОЖАЛУЙСТА, ВСЁ ЧТО ЗНАЕТЕ — ПОДЕЛИТЕСЬ.
1. Соленость аравийского моря составляет 38%, а Бенгальского — 19%. Обе акватории расположены в Индийском океане. Выберете основной фактор влияющий на разницу солёности этих акваторий.
2. Сельское хозяйство — древнейшая отрасль материального производства, имеющая максимальное распространение в мире. Сравните экстенсивное и интенсивное пути развитие сельского хозяйства.
3. Объясните, как вы понимаете высказываение известного ученого-географа Н.Н. Баранского «Карта — альфа и омега географии». Дополните это высказываение известными вам словами географического смысла.
4. Могут ли полярники, зимующие на станции «Восток» в Антарктиде, наблюдать солнечное затмение 16 мая какого-либо года? (ДА ИЛИ НЕТ)
5. На какой широте 23 сентября в полдень длина тени будет равна длине шеста, от которого она образуется?
6. Какой из городов расположен севернее: город, в котором Полярная звезда видна под углом в 30 градусов над горизонтом, или город, где она видна под углом в 47 градусов?
7. Какие широты принято называть «высокими», «ревущими», «конскими»?

ПОЖАЛУЙСТА, ВСЁ ЧТО ЗНАЕТЕ — ПОДЕЛИТЕСЬ. 1. Соленость аравийского моря составляет 38%, а Бенгальского — 19%. Обе акватории расположены в Индийском океане. Выберете основной фактор влияющий на разницу солёности этих акваторий. 2. Сельское хозяйство — древнейшая отрасль материального производства, имеющая максимальное распространение в мире. Сравните экстенсивное и интенсивное пути развитие сельского хозяйства. 3. Объясните, как вы понимаете высказываение известного ученого-географа Н.Н. Баранского «Карта — альфа и омега географии». Дополните это высказываение известными вам словами географического смысла. 4. Могут ли полярники, зимующие на станции «Восток» в Антарктиде, наблюдать солнечное затмение 16 мая какого-либо года? (ДА ИЛИ НЕТ) 5. На какой широте 23 сентября в полдень длина тени будет равна длине шеста, от которого она образуется? 6. Какой из городов расположен севернее: город, в котором Полярная звезда видна под углом в 30 градусов над горизонтом, или город, где она видна под углом в 47 градусов? 7. Какие широты принято называть «высокими», «ревущими», «конскими»?

Ответы:

4. Полярная ночь на этой станции продолжается с 23 апреля по 20 августа. Так что не только в мае, но и во все вышеуказанные указанные числа всех вышеуказанных месяцев с «Востока» Вы не увидите не то что солнечного затмения, но и самого солнца вообще… Так что ответ — НЕТ. 6. На полюсе полярная звезда торчит над головой. В зените (ну, почти: она смещается из-за прецессии оси вращения Земли примерно на 1 градус каждые 75 лет ЕМНИП). Так что чем ближе она к экватору, тем южнее Вы находитесь. Поэтому город, из которого она видна под углом 47 градусов расположен севернее (на экваторе она вообще окажется на горизонте под углом в 0) того, где её видят под углом 30. 7: «Ревущие сороковые» — область в океане между 40°й и 50°й широтой в Южном полушарии. Там дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы. Название прижилось в эпоху парусного флота. 5: Это день осеннего равноденствия. Угол падения солнечных лучей равен широте места. Тангенс равен 1. Значит, угол — 45. Значит, на широте 45 — на севере и на юге.

Источник: moncheriwedding.ru

* название, данное моряками океаническим пространствам между широтами в Южном полушарии Земли, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые шторма

Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу;
у корабля были те самые паруса, имя которых звучало
как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо
пылали с невинностью факта, опровергающего
все законы бытия и здравого смысла.
А. Грин "Алые паруса"

Большинство людей попадают на этот корабль благодаря любви. Это любовь с первого взгляда. Увидел – и земля поплыла под ногами: «Вот он, корабль мечты!» Точнее, не он, а Она. В английском языке корабль – не неодушевленный предмет, как все остальные, а одушевленное лицо, причем женского рода. Она – прекрасная «Европа», трехмачтовый барк. С именем девушки из греческой мифологии, которую похитил коварный Зевс в обличье быка. С летящими парусами на высоких мачтах. С десятками тысяч морских миль и несколькими кругосветками за кормой.

Я не избежала этой участи. Когда мечта оформилась в определенное желание, что пунктом назначения должна быть Антарктида, причем путь туда непременно должен лежать через Южную Георгию, субантарктический рай на Земле, на помощь были призваны все поисковые силы интернета. Были просмотрены все маршруты и изучены все корабли: это путешествие очень стандартное, здесь мало дней в Антарктиде, здесь много пассажиров, а этот корабль слишком пафосный для такого рода путешествий. И, когда я почти отчаялась найти то самое, на экране монитора появилась маленькая фотография парусника со скромной надписью «Путешествия в Антарктику» и летящим призывом «Позволь своей мечте поставить парус». Нет, до этого я, конечно, слышала, что в наше стремительное высокотехнологичное время ТУДА можно добраться под парусом, даже знала лично одного человека, который осуществил подобное безумие. Но на себя я эту роль никогда не примеряла. Я только помню, как спросила его: «Ну, и как это? Через пролив Дрейка?» Он рассмеялся и сказал, что, в принципе, все выживают, но запоминают такое на всю жизнь, и, что морская болезнь практически никого не минует, как и последующая одержимость морем.

Европа в проливе Дрейка

Внутри все всколыхнулось страницами давно прочитанных книг о далеких путешествиях и великих открытиях. Как они это делали, вооруженные только компасом и звездами и движимые только силой ветра и жаждой странствий?..

В ответ на мой вопрос пришло электронное письмо, в уголке которого красовался нарисованный кораблик с белыми парусами. «Корабль зарегистрирован как учебный. Вы будете матросами учебной команды. Никакого опыта не требуется. Но вы будете вовлечены в вахтовую систему и, наряду с профессиональной командой, должны будете выполнять свои обязанности. Пожалуйста, учитывайте это, когда будете принимать решение»…

Этот корабль живет в другом измерении. Как только ты поднимаешься на палубу, время как бы расступается, и ты попадаешь на сотню, а то и две сотни лет назад. Когда на карте Земли еще были белые пятна, а впереди тебя ждет еще много открытий. Ощущение параллельности этого мира живет в тебе постоянно. Единственная связь с тем, другим миром, возможна только через космос. И те нечастые сообщения, которые прилетают из межзвездного пространства, кажутся какими-то абстрактными и лежащими за гранью этой реальности. Вот, во льдах застрял «Академик Шокальский», ему на спасение вышел китайский ледокол и тоже застрял. Все это происходит в каких-то сотнях километров от нас, но кажется таким далеким, нас разделяют десятки лет, потому что сейчас тебе надо ставить паруса, а потом, на передней палубе, вглядываться в сгущающийся туман в поисках айсбергов.

Ты учишься жить в этом новом мире с другими физическими законами: экономить пресную воду, наливать только треть чашки чая, и пытаешься смириться с тем, что тепло – это 15 градусов в твоей каюте. Учишься засыпать под рев океана, когда волна бьет в борт с такой силой, что корабль содрогается под натиском стихии, а у тебя от страшного грохота мурашки бегут по спине. Учишься спать в позе морской звезды, упираясь правой ногой в стенку, а левой рукой в шкаф, пытаясь хоть как-то зафиксировать себя в пространстве. Учишься просыпаться под грохот якорной цепи и бежать на палубу в нетерпении увидеть, какие новые берега ожидают тебя сегодня. И все цифровые спецэффекты «Пиратов Карибского моря» — это ничто, по сравнению с твоей сегодняшней вахтой, когда корабль ложится в крен, огромная волна прокатывается по верней палубе и ты, стоя у руля, кричишь своему напарнику: «Помоги мне! Я не могу повернуть штурвал!». Потому что это твоя настоящая жизнь, хоть и немного лишенная здравого смысла и ставящая под сомнения некоторые законы бытия.

А потом на палубе появляется капитан: «Меняем курс. Новый курс один восемь ноль». «Есть, курс один восемь ноль» — отвечаю я. Но на самом деле это не исполнение распоряжения, это исполнение моего желания, пройти этот отрезок жизни строго на юг, курсом один восемь ноль, а капитану и этому невероятному паруснику из параллельного мира просто оказалось по пути со мной.

Источник: koshka-u-u.livejournal.com