Российские ученые на основе продуманной методики доказали, что рост размеров генома связан с увеличением сложности организмов в ходе эволюции. Этот, казалось бы, очевидный вывод до сих пор не поддавался статистическому доказательству. Однако, как показали американские специалисты, этот рост не удается объяснить с помощью существующих популяционных моделей дрейфа генов и накопления случайных мутаций.

Диапазон изменчивости размеров генома огромен: он составляет почти 7 порядков — от внутриклеточных бактерий с геномами в 150–200 тысяч пар нуклеотидов до некоторых амеб с их 700 млрд пар нуклеотидов. Казалось бы, увеличение сложности генома должно быть связано со сложностью морфологической организации. Бактерии просты — им и простого генома хватает, а чтобы управлять развитием сложного животного, требуется более сложная генетическая «программа».

Но, как ни удивительно, подтвердить это предположение не удавалось (см. C-value enigma). Берем ли мы безвыборочный массив видов или выбираем отдельные филогенетические линии, не удается статистически подтвердить связь между размером геномов и уровнем организации. Например, сходные в морфофизиологическом смысле виды злаков имеют 20-кратный разброс в размерах генома. В то же время у человека геном примерно в 40 раз меньше, чем у двоякодышащей рыбы Protopterus aethiopicus (см.: Comparison of different genome sizes).

Это противоречие можно разрешить двумя способами. Первый — доказать, что причины отсутствия, казалось бы, очевидной корреляции носят искусственный характер, то есть связаны с методическими просчетами. Второй путь — доказать, что указанной связи действительно нет, и предложить другую содержательную причину изменений размера генома в ходе эволюции. В текущей научной литературе появилось два сообщения, помогающих разобраться в этой проблеме.

Одно из них предлагает новый методический подход к оценке связи размера генома и сложности организации (или уровня эволюционного развития). Этот подход был разработан группой российских специалистов под руководством А. В. Маркова из Палеонтологического института (Москва) и опубликован в «Палеонтологическом журнале». Другое, опубликованное в PLoS Genetics, позволяет понять, насколько далеко продвинулись ученые, выбравшие второй путь.

Марков с коллегами показали наличие связи между уровнем организации и минимальным размером генома представителей этого уровня — но не для всех живых организмов в целом, а только для одной эволюционной линии, ведущей от прокариот к млекопитающим.
nbsp;этой эволюционной линии тенденция к росту сложности организма (отнюдь не являющаяся всеобщим эволюционным законом) проявилась наиболее ярко. Специфика этого исследования в том, что в качестве меры размера генома в той или иной группе организмов использован минимальный геном, а не диапазон, не средние величины и не случайные виды. При этом внутриклеточные паразиты не рассматривались, так как они вовсю пользуются генами хозяина, экономя собственные ресурсы. Именно минимальный геном в большой группе организмов может помочь приблизительно оценить объем необходимой (неизбыточной) генетической информации, обеспечивающей существование представителей таксона. Более точную оценку получить трудно, поскольку нет абсолютно надежных способов отличить действительно ненужные участки ДНК от функционально значимых (например, от некодирующих последовательностей, выполняющих регуляторные функции).

Кроме минимального генома для каждого эволюционного уровня учитывалось также примерное время появления данной группы организмов (см. таблицу).

Уровень организации	Минимальный геном (млн пар нуклеотидов)	Примерное время появления (млн лет назад)	Вид — обладатель самого маленького генома (кроме внутриклеточных паразитов)
1. Всё живое	1,3	4000	Морская свободноживущая бактерия Pelagibacter ubique, штамм HTCC1062
2. Эукариоты	9,2	2000	Сумчатый гриб Ashbya gossypii — обладатель самого маленького генома среди свободноживущих эукариот
3. Животные (Metazoa)	19,6	1250	Нематода Pratylenchus coffeae
4. Хордовые	68,6	575	Аппендикулярия Oikopleura dioica, представитель подтипа Tunicata (оболочники) типа хордовых
5. Позвоночные	342	540	Костная рыба Tetraodon fluviatilis
6. Тетраподы	931	375	Лягушка Limnodynastes ornatus
7. Амниоты	951	315	Фазан Phasianus colchicus
8. Млекопитающие	1695	220	Летучая мышь Miniopterus schreibersi
9. Приматы	2215	65	Обезьяна-прыгун Callicebus torquatus

Ученые подобрали функции (размер генома в зависимости от времени появления), наилучшим образом аппроксимирующие эти данные. Получилось, что эту зависимость лучше всего описывает гиперэкспоненциальная функция, то есть степенная экспонента; немного хуже — экспонента (см. рис. 1).

Гиперэкспоненциальный рост свидетельствует о том, что увеличение генома — это самоускоряющийся процесс. Чем больше геном, тем выше темпы роста. Какие процессы лежат в основе этого автокатализа? По предположению ученых, одним из источников увеличения генома может быть формирование новых генов и регуляторных участков путем дупликации и перекомбинирования имеющихся функциональных участков. Большое число генов допускает и больший набор возможных перекомбинаций их участков, и эта функция, очевидно, не прямая, а степенная. Сложность сама собой порождает рост сложности.

Полученные данные заставляют обратить внимание на следующий факт. Самый резкий скачок в увеличении минимального размера генома зафиксирован в позднем докембрии и раннем палеозое (600–540 млн лет назад), а максимальные темпы роста биоразнообразия, то есть сложность более высоких иерархических уровней жизни, были достигнуты много позже — в конце мезозоя и в кайнозое (начиная примерно со 100 млн лет назад). Не исключено, что рост генома в какой-то мере способствовал росту биоразнообразия, предоставив дополнительные степени свободы для генетических комбинаций (хотя необходимо помнить, что взрывной рост разнообразия в мезозое и кайнозое происходил в основном за счет сравнительно просто устроенных животных, таких как моллюски и насекомые, и в меньшей степени за счет костистых рыб, птиц и млекопитающих). Это расхождение должно заинтересовать будущих исследователей.

Таким образом, если осмысленно подходить к выбору ряда усложняющихся форм и оценкам размера геномов, то удается не только подтвердить связь между сложностью организации и геномом, но и увидеть черты самоускоряющегося процесса. Это, безусловно, макроэволюционный масштаб преобразований. При этом в пределах каждого таксона рост генома может и не выявляться, и даже его вовсе может и не быть. Так, в эволюции птиц и прокариот преобладающей тенденцией, по-видимому, было уменьшение, а не увеличение размера генома.

Во второй статье американские ученые из Университета Райса (Хьюстон) и Калифорнийского университета в Риверсайде попытались отследить микроэволюционные процессы, регулирующие рост генома. В данном случае анализировалась не «необходимая» часть генома, которую можно приблизительно оценить по минимальному размеру генома в пределах большой группы, а весь геном целиком, включая его «факультативную» часть, размер которой может очень сильно варьировать, например, из-за размножения «эгоистических» мобильных элементов и иных повторяющихся последовательностей. Предполагается, что размер генома должен быть связан обратной зависимостью с численностью популяции. В больших популяциях за счет вероятностных процессов слабовредные мутации должны эффективно отсеиваться отбором. Считается, что большинство дупликаций повторяющихся участков ДНК представляют собой как раз слабовредные мутации. Поэтому в больших популяциях отбор должен удерживать геном от разбухания, а в маленьких, напротив, слабовредные дупликации и новые копии мобильных элементов будут накапливаться, увеличивая размер генома.

Проверять эту модель следует с большой осторожностью, так как исследователя поджидают неожиданные статистические трудности. В зависимости от характера ветвления филогенетического древа выборки получаются разные результаты. Если смешать филогенетически далекие и близкие ветви, то получается «средняя температура по больнице»: смешанная выборка демонстрирует якобы прямую зависимость, а каждая отдельная ветвь может характеризоваться обратной зависимостью. Поэтому модели популяционных процессов (микроэволюционных) можно проверять только с учетом влияния филогенетической близости видов животных или растений.

На рис. 2 хорошо заметно увеличение размеров генома в ходе эволюции. Является ли размер популяции ведущим фактором этого увеличения? Нет, не является, заключили исследователи. Им не удалось выявить значимую корреляцию между размером популяции и самыми разными характеристиками геномов: числом генов, размером и числом интронов, скоростью дупликации генов, относительным и абсолютным числом транспозонов.

Таким образом, анализируя два исследования, проведенные на противоположных концах света, приходим к заключению, что мы пока не можем (к сожалению!) понять сути геномных процессов, управляющих разрастанием или сжатиемя геномов во времени. Мы только можем зафиксировать явление — рост размеров «необходимой» части генома в некоторых эволюционных линиях, увязанный каким-то непонятным образом с возрастанием сложности морфофизиологической организации, — и констатировать его ускоренный характер. И на каких-то дорожках этого запутанного исследования мы уже можем поставить знак «тупик», чтобы не тратить время и деньги на бесполезные маршруты.

Источники:
1) Kenneth D. Whitney, Theodore Garland, Jr. Did Genetic Drift Drive Increases in Genome Complexity? // PLoS Genetics. 2010. 6(8): e1001080. Doi:10.1371/journal.pgen.1001080.
2) A. В. Марков, В. А. Анисимов, А. В. Коротаев. Взаимосвязь размера генома и сложности организма в эволюционном ряду от прокариот к млекопитающим // Палеонтологический журнал. №4, 2010. Стр. 3–14. Полный текст — PDF, 207 Кб.

Елена Наймарк
«Элементы»

Источник: scisne.net

Дивергенция.
иболее часто в ходе эволюции мы наблюдаем дивергенцию или расхождение признаков у видов, происходящих от общего предка. Дивергенция начинается на популяционном уровне, Она обусловлена различиями в условиях среды, в которых обитают и к которым по-разному приспосабливаются под действием естественного отбора дочерние виды. Определенную роль в дивергенции играет и дрейф генов. Дивергенция обусловливает увеличение числа видов и продолжается на уровне надвидовых таксонов. Именно дивергентной эволюцией обусловлено поразительное разнообразие живых существ.

Ярким примером дивергенции может служить изменение конечностей млекопитающих в ходе их приспособления к разным условиям среды. Рука человека, крыло летучей мыши, копыто лошади, лапа медведя, ласта морского льва, плавник кита – это все результаты дивергенции. Они возникли путем длительного естественного отбора мелких случайных уклонений в строении передней конечности общего предка млекопитающих. Его потомки заняли со временем разные экологические ниши. Этот процесс направлялся естественным отбором. В ходе эволюции накапливались изменения в генах, контролирующих детали развития конечностей, но начальные стадии их формирования в онтогенезе каждого из столь разных видов очень сходны и регулируются сходными генами. Структуры и органы, имеющие общее про­исхождение называют гомологичными. Го­мология конечностей у позвоночных столь выражена, что сходные элемен­ты прослеживаются спустя сотни мил­лионов лет после начала диверген­ции.

С развитием молекулярной генетики и расшифровкой отдельных генов и целых геномов стало ясно, что дивергенция – это основное направление эволюции. Было показано, например, что различия в формировании конечностей у разных таксонов позвоночных (рыб, птиц, млекопитающих) обусловлены дивергенцией основных генов, направляющих этот процесс. Появилась возможность выяснить, какой из факторов эволюции обусловливал дивергенцию тех или иных элементов генов на разных этапах эволюции. Гены, контролирующие давно сложившиеся функции, например, гены домашнего хозяйства, дивергировали очень медленно, находясь под постоянным давлением стабилизирующего отбора. При этом дивергенция, как правило, ограничивалась нейтральными, синонимическими заменами нуклеотидов и, следовательно, была обусловлена дрейфом генов. В то же время дивергенция эволюционно молодых генов имела явно приспособительный характер. Например, эволюция генов опсинов – фоторецепторов сетчатки глаза — была сопряжена с большим количеством несинонимических замен нуклеотидов. Это привело к расширению спектра воспринимаемых цветов. В данном случае дивергенция на уровне генов направлялась естественным отбором.

. Конвергентное сходство животных, питающихся муравьями и термитами.

Конвергенция (схождение признаков) наблюдается в тех случаях, когда неродственные таксоны приспосабливаются к одинаковым условиям. О конвергенции говорят в тех случаях, когда обнаруживается внешнее сходство в стро­ении и функционировании какого-либо органа, имеющего у сравни­ваемых групп живых организмов совершенно разное происхождение. Например, крыло стрекозы и лету­чей мыши имеют общие черты в строении и функционирова­нии, но формируются в ходе эмбрио­нального развития из совершенно раз­ных клеточных элементов и контролируются разными группами генов. Такие органы называютаналогичным. Они внешне сходны, но различны по происхождению, они не имеют филогенетической общности. Сходство в строении глаз у мле­копитающих и головоногих моллюс­ков — другой пример конвергенции. Они возникли независимо в ходе эволюции и формируются в онтогенезе из разных зачатков.

Конвергенция затрагивает не только отдельные органы. Неродственные виды животных, эволюционируя в сходных условиях среды, занимая сходные экологические ниши, часто приобретают совершенно поразительное сходство. В Австралии, Африке и Южной Америке обитает множество муравьев и термитов. Ниша муравьедов на разных континентах была заполнена разными неродственными видами млекопитающих. В Австралии и Океании — это сумчатый муравьед и ехидна, которая принадлежит подклассу яйцекладущих млекопитающих. В Африке муравьев и термитов сделали своей основной пищей трубкозубы, дальние родственники слонов, и панголины, принадлежащие к отряду ящеров. В Южной Америке эту нишу заняли броненосцы и муравьеды – представители отряда неполнозубых (рис. XI.21.1.). Последний общий предок этих животных существовал более 100 миллионов лет назад. Ближайшие родственники каждого из них абсолютно на них непохожи. Только выбор экологической ниши и отбор на совершенствование приспособлений к этой нише сделал их внешне похожими друг на друга. Все они имеют длинный липкий язык и вытянутый хоботком нос, что позволяет им извлекать муравьев и термитов из их укрытий. Но при этом фундаментальные свойства анатомии этих видов позволяют безошибочно относить их к разным таксонам, несмотря на их конвергентное сходство. Данные молекулярно- генетического анализа убедительно показывают, что эти виды разделяют десятки миллионов лет независимой эволюции.

Вымершие саблезубые формы хищных млекопитающих – пример параллельной эволюции. Слева – южно-американские саблезубые тигры, справа – австралийский сумчатый волк.

Паралле­лизм — такое эволюци­онное явление, когда сходство ор­ганизмов, относящихся к разным таксонам, основано на сходных изменениях одних и тех же гомологич­ных структур. В качестве примера морфологического параллелизма можно указать на большое сходство формы тела у акулы, ихтиозавра (вымершей репти­лии) и дельфина. Предки ихтиозавров и предки дельфинов были наземными животными. По мере освоения ими водной среды эволюция осевого скелета этих животных шла на основе гомологичных зачатков позво­ночного столба в сходных условиях. Сходные направления естественного отбора привели к возникновению форм жи­вотных с близкими гидродинамичес­кими характеристиками. Примером функционального параллелизма может служить возникновение крыльев птеродактилей, птиц и летучих мышей. Несмотря на то, что они устроены по-разному, они, очевидно, являются модификациями одного и того же органа — передней конечности, возникли в результате естественного отбора в сходных экологических нишах и выполняют одинаковые функции.

Другой причиной параллелизма может быть относительно высокая вероятность сходных мутаций одних и те же генов. Согласно закону гомологических рядов Н.И.Вавилова родственные виды характеризуются сходными рядами наследственной изменчивости. Так, например, для многих видов бабочек характерно наличие на крыльях глазков разной формы, величины и окраски. При этом ближайшие родственники этих бабочек этих глазков не имеют. Очевидно, что этот признак возникал независимо у разных видов, а не был унаследован от общих предков. От них все виды бабочек унаследовали гены, мутации которых приводят к образованию глазков. Примером такого же рода является неоднократно и явно независимое появление саблезубых форм. Наиболее известен саблезубый тигр. Неудивительно, что были и другие саблезубые кошки. Но в палеонтологической летописи Австралии мы также находим саблезубого сумчатого волка.

Общие и частные приспособления. Вопросы о возмож­ных путях эволюционного процесса разработал А. Н. Северцов. Один из главных таких пу­тей, по Северцову, — ароморфоз (арогенез), или возникнове­ние в ходе эволюции приспо­соблений, которые существенно повышают уровень организации живых организмов и открывают перед ними совершенно новые эволюционные возможности. Такими приспособлениями были, например, возникновение фотосинтеза, полового размножения, многоклеточности, легочного дыхания у предков амфибий, амниотических оболочек у предков рептилий, теплокровности у предков птиц и млепитающих и др. Ароморфозы — естественный результат эволюцион­ных процессов. Они открывают возможности для освоения ви­дами новых, прежде недоступных сред обитания.

Ароморфозы не возникают мгновенно, при появлении они практически неотличимы от обычных адаптаций. Лишь по мере их эволю­ционной «шлифовки» естественным отбором, согласования с многочис­ленными признаками организма и ши­рокого распространения у многих ви­дов они становятся ароморфозами. Например, появление легочного ды­хания у древних обитателей пресных водоемов не изменило кардинально образа их жизни, уровня организации и т. д. Однако в результате возник­новения этой адаптации появилась возможность для освоения суши — обширной среды обитания. Эта воз­можность была активно использова­на в последующей эволюции, появи­лись многие тысячи видов амфибий, рептилий, птиц и млекопитающих, за­полнивших разнообразные ниши оби­тания. Поэтому обретение позвоноч­ными легких — крупный ароморфоз, приведший к повышению уровня ор­ганизации многих видов.

Возникают и менее крупные ароморфозы. В эволюции млекопитаю­щих их было несколько: появление шерстного покрова, живорождение, вскармливание детенышей молоком, приобретение постоянной температу­ры тела, прогрессивное развитие моз­га и др. Высокий уровень организа­ции млекопитающих, достигнутый благодаря перечисленным ароморфозам, позволил им ос­воить новые среды обитания.

Кро­ме такого крупного преобразования, как ароморфоз, в ходе эволюции от­дельных групп возникает большое ко­личество мелких приспособлений к определенным условиям среды. Такие приспособления А. Н. Северцов на­звал идиоадаптациями.

Разнообразие форм у насекомоядных млекопитающих – пример идиоадаптации.

Идиоадаптации — это приспо­собления организмов к окружаю­щей среде без принципиальной пе­рестройки биологической органи­зации. Пример идиоадаптации — раз­нообразие форм у насекомоядных млекопитающих, разные виды которых, имея общий исходный уровень организации, смогли приобрести свойства, позволив­шие им занять разные места обита­ния в природе.

Среди многих паразитических организмов мы обнаруживаем явление общей дегенера­ции, то есть резкого упрощения орга­низации, связанного с исчезнове­нием целых систем органов и функ­ций. У крабов известен паразит сак­кулина, имеющий вид мешка, наби­того половыми продуктами, и обла­дающий пищеварительной системой, пронизывающей тело хозяина. Его далекие предки принадлежали к усоногим ракам и обитали на дне моря, прикрепляясь к подводным камням. Их потомки по­степенно перешли к паразитическому способу существования, утратив во взрослом состоянии почти все орга­ны. Несмотря на то, что общая дегенерация приводит к зна­чительному упрощению организации, виды, идущие по этому пути, могут увеличивать численность и ареал.

Соотношение путей и темпы эволюции. Пути эволюции органического мира либо сочетаются друг с другом, либо сменяют друг друга, причем ароморфозы происходят значительно реже идиоадаптации. Но именно ароморфозы определяют новые этапы в раз­витии органического мира. Возникнув путем ароморфоза, новые, высшие по организации группы организмов за­нимают другую среду обитания. Да­лее эволюция идет по пути идиоадап­тации, иногда и дегенерации, кото­рые обеспечивают организмам освоение новой для них среды обитания.

Законы эволюции на уровнях выше видового вытекают из принципов, ра­ботающих на популяционно-видовом уровне. Однако, чем дальше в прошлое, тем менее определенно мы видим детали эволюционного процесса, тем менее точно мы можем датировать ископаемые останки. Когда их возраст около 1 млн. лет, точность датировки колеблется в пределах нескольких тысяч лет. Ископаемые останки динозавров, которые жили около 120 млн. лет назад, ученые могут датировать с точностью до десятков или сотен тысяч лет. Для эпохи трилобитов (400 млн. лет назад) максимальная точность датировки падает до полумиллиона лет. Чем дальше в глубь времен, тем меньше мы находим ископаемых останков. Изменения морфологии, которые в далеком прошлом, происходили в течение десятков и сотен тысяч лет, десятков и сотен тысяч поколений, иногда кажутся в палеонтологической летописи, практически мгновенными. Это создает большие трудности в изучении конкретных механизмов эволюционных изменений имевших место в далеком.

Иногда создается иллюзия, что тот или иной таксон образовался в результате резкого изменения организации предковой формы. Некоторые ученые пытались объяснить такие изменения появлением единичных крупных мутаций. Это предположение не выдерживает критики. Любой фенотипический признак есть результат согласованного действия множества генов. Чем сильнее фенотипический эффект мутации любого гена, вовлеченного в эти взаимодействия, тем выше вероятность, что она окажется гибельной для ее носителей.

Новый крупный таксон, на­пример, класс птиц, не мог возник­нуть сразу, этому предшествовал дли­тельный процесс, причем существо­вала серия промежуточных видов, у которых темпы эволюции отдельных органов и структур резко отличались. Развитие одних органов шло с большим опережением, другие развивались медленно. На примере иско­паемого существа — археоптерикса видно, что по многим признакам (на­личие зубов, несросшиеся позвонки хвоста, строение грудины, и др.) этот вид очень похож на реп­тилий. В то же время у ар­хеоптерикса есть и признаки, типич­ные только для птиц: перья, вилочковая кость, большие глаза, крылья и т. д. Обнаруживается также нема­ло промежуточных признаков. Таким образом, археоптерикс обладает зна­чительной мозаичностью организа­ции — новые, типичные для птиц свойства сочетаются с большим ко­личеством черт организации репти­лий. Если бы развитие птиц в ходе эволюции не состоялось, то, обнаружив останки археоптерикса, ученые без колебаний отнесли бы этот вид к рептилиям.

Освоение новой среды обитания сопровождается интенсивным естественным отбором по некоторым признакам. Для предков птиц таким признаком было крыло и структуры с ним прямо связанные. Соответст­вующий орган, структура или функ­ция эволюционируют очень быстро, тог­да как другие отстают. Таким обра­зом, отмечается не взаимосвязанное и плавное образование всех элемен­тов формирующегося нового типа ор­ганизации, в данном случае птиц, а мозаичная эволюция, т. е. смеше­ние старых и новых признаков.

Источник: uclg.ru

Эволюция – это удивительный механизм. Все мы появились на этой планете только благодаря ней, но после формирования человека разумного изменения совершенно не закончились, они продолжаются и сейчас, на ваших с вами глазах. Но эволюция происходит крайне медленно, и заметить ее процессы можно только отслеживая их в течение продолжительного времени. Так, по мере необходимости живые организмы могут избавляться от ненужных частей. И темой нашего сегодняшнего разговора станут органы, утратившие в ходе эволюции свое значение.

Органы, утратившие свое значение во время эволюционного процесса, классифицируются учеными как рудиментарные органы либо рудименты. Они сохраняются на протяжении всей жизни особи, в этом состоит их отличие от органов, которые наличествуют лишь у зародышей. Утратившие значение части тела могут наблюдаться у растений, животных и людей.

Потерявшие при эволюции значение органы у растений

У многих растений присутствуют рудиментарные органы. По мнению ученых, они указывают на историческое развитие мира органики.

У растительных культур часто заметны рудиментарные листья. Так по весне на окончании чешуек почек кленов можно рассмотреть небольшие листики – они являются рудиментами настоящей листвы.

Еще на корневищах ряда растений, представленных пыреем, ландышем, папоротником и комнатной аспидастрой, присутствуют чешуйки – также рудиментарные листики.
Даже у обычной картофелины в глазках находятся крошечные сухие чешуйки. Они представляют собой те же рудиментарные листья.

Иногда в роли рудиментарных органов выступают пестики и тычинки. Так в краевых цветках соцветия у нивяников, астр и бархатцев, а также у подсолнечника и ряда других сложноцветных, при помощи лупы можно рассмотреть недостаточно развитые пестики и тычинки.

У тычиночных цветков на огурцах присутствует в центральной части бугорок – он является остатком пестика.

Органы, утратившие при эволюции значение у человека

Аппендикс

Это червеобразный отросток, который находится в том месте, где тонкая кишка переходит в толстую. Аппендикс не выполняет никаких функций в процессе пищеварения. Но у травоядных животных такой орган позволяет переваривать значительное количество растительной пищи. Ученые считают, что данный рудиментарный орган – это наследие травоядных предков. У многих наших современников аппендикс воспаляется, что требует его оперативного удаления.

Копчик

Этот участок является нижним отделом позвоночника. В его составе находится три-пять сросшихся позвонков, и ученые считают, что это – рудиментарный хвост человека. Но при этом копчик выполняет ряд функций: его передние отделы важны для полноценного прикрепления ряда мышц и связок, нужных для деятельности органов мочеполовой системы, а также дистальных отделов толстого кишечника. Кроме того к копчику прикреплена доля мышечных пучков большой ягодичной мышцы, отвечающей за разгибание бедра. Также рудиментарный хвост помогает человеку полноценно распределять физическую нагрузку на тело.

Зубы мудрости

Зубы мудрости являются восьмыми по счету в зубном ряду. Они прорезаются намного позже, чем все остальные – в основном в период от восемнадцати и до двадцати пяти лет, а у многих и совсем не появляются. Такие зубы были необходимы нашим предкам, так как им приходилось пережевывать множество твердых и жестких продуктов. Со временем рацион человека существенно поменялся, а объемы мозга на порядок возросли. Поэтому челюсти уменьшились, и восьмые зубы перестали полноценно вписываться в зубной ряд.

Сейчас они часто растут вкривь и вкось, смещая другие зубы и мешая полноценной гигиене ротовой полости. Поэтому стоматологам приходится иногда их удалять. Тем не менее, правильно расположенные зубы мудрости часто используются в качестве опоры для зубных протезов мостовидного типа.

Ушные мышцы

Эти рудиментарные органы человека являются мышцами головы, которые окружают ушную раковину. Наши предки использовали их довольно активно: им приходилось шевелить ушами, чтобы прислушиваться к возможным хищникам, добыче, соперникам и пр.

Пирамидальная мышца живота

Такая мышца расположена среди прочих передних мышц группы живота, она имеет небольшой размер и у многих людей и вовсе отсутствует. При наличии пирамидальной мышцы живота она натягивает так называемую область белой линии живота.

Эпикантус

Данный рудиментарный орган – это кожная складочка верхнего века, она наблюдается лишь у представителей монголоидной расы. Именно она создает известный эффект «узких» монголоидных глаз. Многие исследователи уверены, что такая складка необходима была людям для защиты глаз в природных условиях проживания, например, в условиях сурового холода, пустынь и жаркого солнышка.

Морганиевы желудочки гортани

Данный рудиментарный орган – это мешковидные углубления, расположенные на промежутке между истинными и ложными голосовыми складками, как с правой, так и с левой стороны гортани. Морганиевы желудочки создают так называемую резонаторную камеру, другими словами резонансный голос. Возможно, они были необходимы нашим предкам для создания определенных звуков и для защиты гортани.

И все это основные органы, значение которых на данный момент не актуально для большинсва людей. Некоторые исследователи относят к рудиментарным органам человека еще и другие, характерные лишь для небольшого количества людей. К примеру, у бушменов, а также у гугенготов наблюдаются значительные отложения жира на области ягодиц. Они играют ту же роль, что и горб у верблюда. В наше время многие способности необходимые ранее для выживания не нужны, а потому некоторые органы появившиеся в ходе эволюции не задействованы в ходе современной жизни.

Екатерина, www.rasteniya-lecarstvennie.ru
Google

Источник: www.rasteniya-lecarstvennie.ru