Описание природы. Описание весны — март

Шёл март 1969 года. Когда наступили по-весеннему погожие дни, я нетерпеливо зашагал по ещё вязкой дороге в загородную рощу.

Роща встретила меня мелодичным журчанием ручья, стремительно мчавшегося к затерявшемуся в гущине кустарников и деревьев оврагу. Мутный поток, врезавшись в загрязнённые завалы снега, обнажил его нижние чистые пласты, и в этой белоснежной оторочке стал выглядеть удивительно нарядным.

В глубине рощи открытая поляна полна радостной весенней сутолоки. Куда не глянь – всюду на талом снегу в лучах яркого солнца ритмично поблёскивают серебристые ручейки. Их такое множество, что кажется, будто сама земная твердь двинулась навстречу. Празднично отсвечивает зеркальная гладь щедро разбросанных по поляне лужиц. Кое-где над талым снегом победоносно возвышаются крохотные островки оттаявшей чёрной земли.

А вокруг тёмной стеной стоит молчаливый лес. И в этом мрачном обрамлении весёлая поляна засверкала ещё ярче.

Ещё больше описаний марта смотри по тегу #Март

Описание природы. Описание весны — Апрель

В первой половине апреля одним из первых среди деревьев зацветает кизил. Весь усыпанный букетиками золотисто-жёлтых цветков, он, как ночной костёр, горит на фоне тёмного, ещё оголённого сада. Если в эту пору весны из окна бегущего поезда вы увидите ярко-жёлтое деревце в промелькнувшем саду, знайте – это цветёт кизил. Гораздо скромнее наряд цветущих чуть позже бересты и вяза. Их тонкие ветки с пучочками красноватых пыльников мало обращают на себя внимание прохожих. И только сотни кружащихся вокруг веток пчёл сигнализируют о разгаре цветения. Вскоре зацветает ясенелистный клен. Разбросав далеко в стороны ветви и веточки, он густо развесил на них зелёную бахрому из длинных предлинных тычинок с коричневыми пыльниками. Неказист и этот наряд, но пчёлы так и льнут к нему. И далеко не каждая красавица садов привлекает к себе столько крылатых поклонников, сколько старый клён. Идешь мимо гудящего дерева и радуешься – весна!

Ещё больше описаний апреля смотри по тегу #Апрель

Описание природы. Описание весны — Май

Пришёл май. И спокойные акварельные краски апреля сменились сочными, кричащими мазками разгара весны, Это самое горячее время года для фенолога, в особенности в жаркие, сухие вёсны, когда деревья, кустарники, травы как бы сбиваются с векового ритма весеннего карнавала и начинают беспорядочно и торопливо облекаться в дорогие праздничные одежды.

Ещё неистово пылает на бульварах золотистая смородина, ещё стоит неумолчный гул пчёл над ликующими вишнями и только-только начинает раскрывать бутоны ароматная черёмуха, как ухе высоко в небо взметнулось белое пламя на нетерпеливых грушах. Огонь тотчас же перекинулся на соседние яблони и они мгновенно вспыхнули бледно-розовым заревом.

Налетевший суховей ещё сильнее раздул пожар весны и на землю словно хлынул цветочный ливень. Конский каштан, грубо оттолкнув в сторону красавицу сирень, заносчиво выступил вперед с ярко пылающими среди тёмной листвы праздничными факелами. Ошеломлённая неслыханной дерзостью, сирень сумела только через два дня восстановить свой пошатнувшийся престиж, выбросив на зависть соседей тысячи роскошных белых, кремовых, лиловых, фиолетовых букетов.

Ещё больше описаний мая смотри по тегу #Май

Описание природы. Описание лета — Июнь

В начале июня наступает так называемоe «раннее лето» – самая напряжённая, но и самая радостная, похожая на шумный праздник пора года, когда забота о подрастающем потомстве властно овладевает всей живой природой.

С утра до вечера не умолкает в степи, рощах и садах птичий хор. В нём участвуют тысячи разноголосых певцов, на все лады свистящих, щебечущих, чирикающих, каркающих, визжащих и пищащих. Воздух звенит от громких и тихих, радостных и тоскливых, мелодичных и резких звуков. Птицы поют стоя, сидя и на лету, во время отдыха и в самую горячую пору своего рабочего дня. Птичий мир охвачен таким радостным возбуждением, что песни сами вырываются на волю.

Вон ласточка с раннего утра до позднего вечера неутомимо рассекает воздух в погоне за мошками для ненасытных детишек. Уж тут, казалось бы, не до песенок. И всё же ласточка, штурмуя небо, щебечет что-то весёлое и беззаботное.

Вспомните, как на лету визжат от восторга чёрные стрижи. Да что говорить! Достаточно послушать в это время на стенном раздолье звонкие, полные счастья трели жаворонков, чтобы почувствовать восторженный трепет степи, oxвативший её от края до края.

Птичьему хору аккомпанируют, как умеют, полевые сверчки, кузнечики, шмели, пчёлы, комары и комарики, мухи и мушки и прочая стрекочущая и жужжащая бесчисленная рать насекомых.

А по ночам от зари до зари в рощах гремят страстные серенады соловьёв и, как безобразное эхо, им откликаются сотни лягушек на реке. Расположившись рядками вдоль кромки воды, они ревниво стараются перекричать друг друга.

Но этот пир природы не был бы пиром, если бы в нём не приняли самое горячее участие растения. Они приложили все усилия к тому, чтобы, как можно наряднее украсить землю. Тысячами разбежались по полям, и лугам и превратились в изумрудные ковры с причудливыми узорами из ярких венчиков всех красок палитры.

Воздух напоён ароматом стенных трав. Высоко в синем небе плывут белоснежные корабли-облака. Степь пирует.

Ещё больше описаний июня смотри по тегу #Июнь

Описание природы. Описание лета — Июль, Август

Быстро проходит ликующее раннее лето, и к концу июня степь начинает выгорать. Наступают самые страшные для трав месяцы – июль, август. Знойное солнце без огня и дыма почти сплошь испепелило степную растительность. От степи повеяло безжизненной полупустыней. Не видно ни одного ободряющего зелёного пятнышка.

Но у выжженной степи ещё сохранились кое-где утолки, полные необыкновенной красочности. Вон на обрыве, ступенчато спускающемся к речной долине, белеют какие-то загадочные пятна. Но трудно догадаться, что это такое. Ближе, ближе, и перед вами открывается чудесная бледно-розовая поляна, сплошь заросшая невысокими кустиками юринеи (наголоватка). Широко раскинувшись на уступе склона, она плавно ниспадает к долине. Неумолчный пчелиный гул стоит над тысячами бледно-розовых кустиков.

Поляна невелика, но так разительно и красиво выступает она на фоне потускневшего разнотравья, что поглощает всё ваше внимание и оттого кажется огромной и особенно прекрасной. Впечатление такое, будто стоишь посредине роскошной горной полянки.

Ещё больше описаний лета смотри по тегу #Лето

Описание природы. Описание осени — Октябрь

Пришёл октябрь, а с ним и золотая осень, та осень, что просится на полотно художника, левитановская – ласковая, задумчиво грустная, непередаваемо прекрасная.

Осень не любит кричащих красок бурной весны, ослепляющего дерзкого солнца, яростно рокочущей грозы. Осень вся в неуловимых тонах – мягких, нежных, чарующих. Она с тихой печалью прислушивается к шороху опадающих листьев, тишине уходящего на покой леса, прощальные крики журавлей в высоком небе.

Много красочности придают осенним пейзажам кустарники. Различные по внешнему виду, осенней окраске и по яркости, они пестрою толпой заполняют подлески и лесные опушки. Нежный румянец смородины и алые плети дикого винограда, оранжево красный боярышник и багряная свидина, пламенеющая скумпия и кроваво-красный барбарис, искусно вплетаясь в композиции картин осени, обогащают их неповторимой игрою красок на своих листьях.

На лесной опушке стоит стройный ясень в прекрасном плаще из бесчисленного множества неуловимых золотисто-зеленоватых полутонов, излучающих потоки спокойного света. Позолоченные ажурные листья то резко чеканятся на тёмной коре ствола и ветвей, то, повиснув в неподвижной воздухе, кажутся полупрозрачными, какими-то огненно-сказочными.

Высокая свидина, вся охваченная осенним пожаром, придвинувшись вплотную к ясеню, создала ни с чем не сравнимую игру красок – золота и багрянца. По другую сторону лесного красавца невысокий кизильник искусно украсил свои листья розовыми, красными и оранжевыми тонами и полутонами и разбросал их причудливыми узорами на тонких ветках.

Эта лесная картинка в натуре так хороша, что, любуясь ею, в душе испытываешь ощущение чудесной музыки. Только в эти незабываемые дни года можно наблюдать в природе такое необычайное богатство и гармонию красок, такую богатую тональность, такую тонкую красоту, пронизывающую всю природу, что не побывать в эту пору в лесу или роще – значит потерять нечто весьма ценное и родное.

Ещё больше описаний осени смотри по тегу #Осень

Красивое, сказочное описание природы зимой

Ни одна пора года не может сравниться по красоте и великолепию с белоснежной нарядной зимой: ни яркая, жизнерадостная, ликующая весна, ни лето, неторопливое и пыльное, ни чарующая осень в прощальных уборах.

Выпал снег, и за окном неожиданно возник такой сказочно-чудесный мир, столько пленительной красоты, поэзии открылось в приглядевшихся уличных бульварах, скверах и парках, что невозможно было усидеть в комнате. Непреодолимо потянуло воочию воспринять и необъятный молочно-белый купол неба, и мириады сыплющихся с выси игривых снежинок, и вновь ожившие деревья и кустарники, и всю преображённую природу.

У зимы нет другой кисти, кроме белой. Но присмотритесь, с каким неподражаемым искусством она владеет этой кистью. Зима не просто заметает осеннюю слякоть или безобразные следы прорвавшейся оттепели. Нет, она, мастерски используя игру светотеней, всюду создает живописные уголки зимнего пейзажа, всему придаёт необычный, художественный облик.

В зимнем, нарядном одеянии не узнать ни дряхлого корявого абрикоса, ни покосившейся обветшалой изгороди, ни безобразной кучи мусора. На месте безликого куста сирени возникло вдруг такое чудесное творение искусницы-зимы, что в восхищении перед ним невольно замедляешь шаги. И право же, не сразу скажешь, когда сирень прелестнее – в мае или сейчас, зимою. Ещё вчера тоскливо мокнувшие под дождем бульвары сегодня по прихоти зимы стали праздничным украшением.

Но у кудесницы зимы, кроме волшебных снежинок, припасено для покорения человеческих сердец ещё одно непобедимое оружие – драгоценные жемчужины инея.

Миллиарды иголочек инея превратили скромные скверы в сказочные лучезарные чертоги, внезапно возникшие на перекрёстках улиц. В мрачно черневших доселе оголённых лесах деревья, набросив хрупкие жемчужные одежды, стоят, словно невесты в подвенечных уборах. Непоседливый ветер, налетев на них, замер от восторга на месте.

В воздухе ничто не шелохнётся. Тишина и безмолвие. Царство сказочной снегурочки.

***

Бегут дни февраля. И вот уже снова март на пороге. И снова перед глазами проходят десятки раз виденные нами раньше сезонные картины природы. Скучно? Но природа не штампует свои творения по извечному образцу. Одна весна никогда не бывает копией другой, так же, как и остальные времена года. В этом красота природы и секрет её чарующей силы.

Очарование картин природы подобно очарованию бессмертных творений искусства: сколько бы мы ими не восхищались, сколько бы ни упивались их мелодиями, они не теряют своей вдохновляющей силы.

Красота природы развивает в нас благородное чувство прекрасного, пробуждает творческое воображение, без которого человек является бездушной машиной.

Ещё больше описаний зимы смотри по тегу #Зима

Охрана природы и школьное краеведение

Остаётся немного сказать об охране природы. Верный страж природы – бескорыстная любовь к ней. Уход школьников за пришкольным садом, занятия цветоводством, опытническая работа на пришкольных участках, на станциях юннатов – всего этого недостаточно для воспитания у школьников любовного, бережного отношения к природе, родной степи, лесу. Во всех подобных занятиях скрывается некое корыстолюбивое начало. Школьник с любовь ухаживает за «своим» деревцом и тут же ломает «чужое». Школьница восторгается богатством форм и красок у разводимых ею гладиолусов и пионов и не замечает чудесных полянок в природе.

В борьбе за сохранение родной природы школьное краеведение может оказаться одной из действенных мер. У учителя, сблизившегося с природой, бескорыстное, бережное отношение к ней, непритворное, без тени какой-либо сентиментальности, проявление радостных эмоций, вызываемых красками многоликой природы, родными пейзажами, будет невольно проскальзывать и передаваться школьникам на экскурсиях, в походах и при других подобных случаях. Так будут крепнуть ряды верных защитников природы.

Заканчивая своё повествование, замечу, что я ещё не дряхлый, всем недовольный ворчун. В меру своих сил продолжаю вести фенологические наблюдения, не прерываю научной связи с феноцентром (Ленинград), стараюсь следить за методической литературой, даю отзывы на присылаемые изредка работы, пишу. Словом, я ещё не забрался на теплую печку.

Школьная фенология

Много времени и сил я вложил также в школьную фенологию. Фенологические наблюдения дают меньше пищи творческим поискам учителя, чем новаторская работа с наглядными пособиями, но и они немало могут внести животворного элемента в работу учителя.

В 1918 году в связи со сбором гербария я начал вести отрывочные фенологические наблюдения над растениями и некоторыми животными. Раздобыв кое-какую литературу по фенологии, я упорядочил свои наблюдения и довольно успешно продолжал их.

Весною 1922 года ученики 5–6 классов железнодорожной школы были вовлечены мною в фенологические наблюдения. Я смастерил простенькие приборы – тенемер и угломер, при помощи которых школьники вели наблюдения за видимым движением солнца. Через год появились наши первые стенные таблицы с красочным изображением наблюдаемых фенообъектов, весеннего хода солнца и температуры. Никаких методических указаний по школьной фенологии в литературе того времени не было и, понятно, моё начинание имело промахи и неудачи. И всё же это была интересная, влекущая работа. Фенологические наблюдения нередко ставили передо мной вопросы, для разрешения которых надо было зорко и вдумчиво присматриваться к явлениям природы, рыться в книгах, и тогда открывались маленькие тайны природы.

От зорких глаз школьников ничего не ускользало ни ранней весной, ни в зимнюю пору. Так, 12 декабря они подметили плавающих подо льдом лягушек, а 28 декабря прыгающую во дворе жабу. Это было интересной новостью не только для школьников, но, скажу откровенно, и для меня. И вот в классе появилась наша первая стенная таблица с апрельскими фенонаблюдениями. Чего только на ней не было показано! Под графиком хода солнца и погоды, вычерченным мной, в порядке наступления явлений были изображены: начало линьки у коровы, лошади, собаки, кошки, пролёт птиц, прилёт ласточек, появление ящериц, лягушек, бабочек, зацветание трав и деревьев и другие. Рисунки выполнялись учениками и наклеивались на старую исписанную бумагу, с трудом добытую нами в конторе железнодорожной станции. Таблица далеко не блистала внешностью, но по содержанию была интересна и полезна в учебном отношении. Мы ею гордились.

Так же были представлены май, июнь, осень, зима. Нашими фенотаблицами заинтересовался профессор Краснодарского пединститута Бенкен, узнавший о них от инспектора железнодорожных школ. Я показал их Бенкену. Это была новинка для школ, и Бенкен попросил меня поделиться с учителями своим опытом на страницах Краснодарского журнала «Просвещение», где в феврале 1923 года появилась моя статья «Фенология и школа».

Вскоре, установив связь с научно-исследовательским институтом Центрального Бюро краеведения (ЦБК), я начал отсылать ему сводки своих фенонаблюдений. Сознание того, что твои наблюдения используются в исследовательской работе ЦБК и ты тем самым участвуешь в них, стимулировало эти занятия.

ЦБК со своей стороны поддерживало мои начинания в школе, снабжая текущей литературой по фенологии.

Когда в 1937 году в Москве было созвано первое Всероссийское совещание фенологов, ЦБК пригласило меня. Совещание было весьма немногочисленно, и я был единственным представителем школ.

Начав с бесхитростных наблюдений за ходом сезонных явлений природы, я стал постепенно превращаться из простого наблюдателя в любознательного краеведа-фенолога. В своё время, работая в Новочеркасском музее, я рассылал от имени музея фенологические анкеты по всему Азово-Черноморскому краю, многократно выступал на областных и городских конференциях учителей с докладами о постановке и значении школьных фенологических наблюдений, печатался в областных и местной газетах. Мои доклады по фенологии на Всесоюзном географическом съезде в Москве (1955 г.) и на всесоюзном съезде фенологов в Ленинграде (1957 г.) получили положительные отклик в центральной печати.

Из своей многолетней практики по школьной фенологии мне хорошо запомнилась весна 1952 года, которую я встретил в далёкой, затерявшейся в верхнедонских степях станице Мешковской. В этой станице я с больной женой, нуждавшейся в целебном степном воздухе, прожил около года. Устроившись учителем в десятилетке, я в целях организации фенологических наблюдений принялся разведывать о местных возможностях для этих занятий. По словам школьников и местных жителей, в окрестностях станицы местами сохранились ещё нетронутые плугом остатки целинных степей, а балки заросли кустарниками, деревьями и травами.

Здешние степи по видовому составу растений отличались от известных мне степей Нижнего Дона. Для фенолога всё это было чрезвычайно заманчиво, и я с нетерпением ожидал прихода весны.

Как всегда, к фенологическим наблюдениям были привлечены школьники 6–10 классов, причем живущие как в самой станице, так и в окрестных хуторах, то есть за 5–10 километров от неё, что значительно расширяло площадь наших фенонаблюдений.

Рано весной в школе на видном месте повесили большую стенную таблицу с изображением пока ещё оголённого «фенологического дерева», на которой по ходу весны отмечались сезонные явления. Рядом с таблицей была помещена небольшая доска с тремя полочками, на которых стояли флакончики с водой для демонстрации живых растений.

И вот на таблице появились изображения первых вестников весны: скворцов, диких уток, гусей, а через несколько дней, к моему изумлению, и дрофа (?!). В степях Нижнего Дона от этой птицы-великана давным-давно и следа не осталось. Так наша таблица постепенно превращалась в красочное «фенологическое дерево», а живые цветущие растения с этикетками заполнили все полочки. Таблица и демонстрируемые растения привлекали к себе всеобщее внимание. За весну перед учащимися и учителями около 130 видов растений. Из них был составлен небольшой справочный гербарий.

Но это лишь одна сторона дела, так сказать, служебная. Другая заключалась в личных переживаниях учителя-фенолога. Нельзя забыть того эстетического наслаждения, которое я испытал при виде прелестных пролесок, в великом множестве голубевших под еще спящими деревьями в байрачном лесу. Я был один, и ничего не мешало мне воспринимать тонкую красоту природы. Подобных радостных встреч было у меня не так мало.

Свой опыт в Мешковской школе я описал в журнале «Естествознание в школе» (1956, № 2). В том же году рисунок моего Мешковского «фенологического дерева» был помещён в Большой Советской Энциклопедии (Т. 44. С. 602).

Фенология

После выхода на пенсию я всецело занялся фенологией. На основе своих многолетних (1934–1950) наблюдений составил календарь природы Новочеркасска (Календарь природы представляет список сезонных явлений природы, расположенных в хронологическом порядке с указанием средних многолетних дат их наступления в данном пункте. Н. П.) и его окрестностей.

Я подверг математической обработке свои феноматериалы с целью выяснения их практической пригодности в местном хозяйстве. Попытался подыскать среди цветущих растений сигнализаторы лучших сроков проведения различных сельскохозяйственных работ. Это была исследовательская, кропотливая работа. Вооружившись пособием «Вариационная статистика» Поморского, я засел за утомительные вычисления. Так как результаты анализов оказались в общем ободряющими, я попытался не только подыскать среди цветущих растений сельскохозяйственные сигнализаторы, но и прогнозировать время их цветения, что значительно повыпало практическое значение предлагаемого приёма. Сотни проделанных мною анализов подтвердили правильность теоретических выводов. Оставалось теорию применить на практике. Но это было делом уже колхозных агрономов.

На протяжении всей своей продолжительной работы над вопросами сельскохозяйственных феносигнализаторов я держал деловую связь с феносектором Географического общества (Ленинград). На эту тему я неоднократно делал доклады на совещаниях специалистов по борьбе с вредителями сельского хозяйства в Ростове, на Всесоюзном съезде фенологов в Ленинграде (1957). В журнале «Защита растений» была опубликована моя статья «Феносигнализаторы в защите растений» (Москва, 1960). Ростиздат в 1961 году выпустил мою небольшую работу «Сигналы природы».

Как ярый популяризатор фенологических наблюдений среди широких кругов населения, я за свою многолетнюю деятельность на этом поприще, в особенности после выхода на пенсию, сделал множество докладов, сообщений, лекций, бесед, для которых свежий руками изготовил не менее сотни стенных таблиц и столько же более мелких.

Этот кипучий период моей фенологической деятельности всегда вызывает в душе отрадные воспоминания.

За долгие годы общения с природой и, в особенности, за последние 15–20 лет, когда я с конца марта и до конца октября почти ежедневно бывал в степи или роще, я настолько сжился с природой, что чувствовал себя среди растений, как среди близких друзей.

Идёшь, бывало, по июньской цветущей степи и радостно приветствуешь в душе старых друзей. Нагнёшься к коренной жительнице былого степного приволья – полевой землянике и «спросишь глазами», как ей живется в это лето. Постоишь в таком же молчаливом разговоре около могучего красавца железняка и зашагаешь к другим зелёным знакомцам. Необыкновенно радостны всегда бывали встречи после долгой зимы с весенними первоцветами – золотистым гусиным луком, нежными букетиками крохотной (1–2 см высоты!) крупки и другими питомцами ранней весны.

К тому времени мне перевалило уже за семьдесят, а я по-прежнему, как трёхлетний мальчик, любовался каждым степным цветочком. Это было не старческое сюсюканье, не приторная сентиментальность, а какое-то одухотворяющее слияние с природой. Нечто подобное, только несравнимо глубже и тоньше, испытывают, вероятно, большие художники слова и кисти, такие как Тургенев, Паустовский. Престарелый Сарьян не так давно сказал: «Я никогда не перестаю удивляться природе. И этот восторг перед солнцем и весною, перед цветущим абрикосом и величием гор-исполинов я пытаюсь изобразить на холсте» (Известия. 1966. 27 мая).

Шли годы. В 1963 году мне стукнуло 80 лет. Стали наседать стариковские болезни. Я уже не в силах был в тёплое время года уходить, как в прежние годы, за 8–12 километров в степь или сидеть не вставая за письменным столом по десять часов. Но меня по-прежнему неудержимо влекла к себе природа. И пришлось довольствоваться близкими прогулками за город.

Степь манит к себе своими бескрайними просторами, загадочно синеющими далями с древними курганами на горизонте, необъятным куполом неба, звенящими в выси песнями ликующих жаворонков, живыми многокрасочными коврами под ногами. Всё это вызывает в душе высокие эстетические переживания, усиливает работу фантазии. Правда, теперь, когда целина почти сплошь распахана, степные эмоции несколько ослабели, но донские просторы и дали остались столь же необъятными и влекущими. Чтобы ничто не отвлекало меня от наблюдений, я всегда брожу по степи в одиночку, причем не по накатанным безжизненным дорогам, а по заросшим непролазной гущиной трав и кустарников тропинкам, нетронутым плугом степным склонам, каменистым обрывам, безлюдным балкам, то есть по местам, где прячутся от людей степные растения и животные.

За долгие годы занятий фенологией у меня выработалась привычка и навыки присматриваться к красоте oкружающей природы, будь то широко открытый пейзаж или скромная фиалка, притаившаяся под кустарником. Эта привычка сказывается и в условиях города. Я не могу пройти мимо зеркальных лужиц, разбросанных на панели налетевшей летней тучкой, чтобы не заглянуть на миг в бездонную чудесную синеву опрокинутого неба. В апреле не могу не полюбоваться мимоходом золотыми шапочками одуванчиков, вспыхнувшими под приютившей их подворотней.

Когда пошатнувшееся здоровье не позволило мне вдосталь бродить по степи, я поплотнее придвинулся к письменному столу.

Начиная с 1934 года, краткие сводки моих фенологических наблюдений помещались в Новочеркасской газете «Знамя коммуны». В первые годы это были сухие информационные сообщения. Затем я начал придавать им описательный характер, а с конца пятидесятых годов – повествовательный с некоторой претензией на художественность.

Радостно было когда-то бродить по степи в поисках неведомых тебе растений, творить новые приборы и таблицы, работать над животрепещущими вопросами феносигнализации. Это развивало творческую мысль и облагораживало жизнь. И вот теперь моя притихшая было по старости лет творческая фантазия вновь нашла себе применение в литературной работе.

И начались радостные муки творчества. Чтобы набросать для газеты или журнала зарисовку из жизни природы, я нередко часами просиживал за письменным столом. Заметки регулярно печатались в новочеркасской и ростовской газетах. Сознание того, что мои заметки открывают глаза обывателей на прекрасное в примелькавшейся окружающей природе и тем самым призывают их к её охране, придавало значимость этим занятиям. На их материалах я написал две небольшие книжки: «Заметки фенолога» (1958) и «Степные этюды» (1966), выпущенные Ростиздатом.

Источник: www.donvrem.dspl.ru

Человека повсюду окружает природа. Иногда мы настолько привыкаем к окружающему миру, что перестаем замечать все самое прекрасное — созданное природой. Это очень плохо! Не нужно торопиться домой после школьных уроков, и не забывать осматривать все вокруг. Радоваться всему живому: набухшим почкам, пению соловья, желтенькому цветку, который зацвел первым, хоть повсюду еще лежит снег.

Родная природа помогает забыть все трудности дня, отвлекает от неприятных мыслей. Но ближе всего можно быть с природой за городом. Например, посетить лес, луг, деревню, побывать на побережье моря, озера или реки. Окружающий мир прекрасен независимо от разных времен года. Всегда можно найти, то что обрадует и удивит, вызовет гордость, что на моей Родине такая красота.

Мне нравится выезжать на красивейшее природное место, которое я считаю самым любимым зеленым уголком, где произрастает еловый лес и рядом находится пруд. Вначале всегда спешу в лес, чтобы поискать грибы. Они там начинают расти с середины июля. Встречаются: рыжики, сыроежки, маслята. Лес очень красивый, кругом рядами посажены ели, тянущиеся своими макушками к солнцу, поэтому растут быстро. Воздух свежий, становится легко дышать, но еще очень приятно чувствовать приятный запах хвои.

На лесных полянках кроме грибов много ягод земляники и красивых цветов, а в тени под елями можно разглядеть необычный мох. Вблизи  леса находится пруд. Здесь по-своему очень красиво. На берегах растут плакучие ивы, которые своими ветками склоняются над водой. Пока нет ветра, стоит тишина, гладь воды напоминает зеркало. Но через какое-то время она нарушается из-за плескающихся в водоеме уток, крачек, квакающих лягушек и рыбешек.

В солнечную погоду в воде отражается небо и проплывающие облака, вода кажется синего цвета. Ближе к берегу желтеют шапочки кувшинок. Отдых возле водоема хорошо успокаивает. Становится легко и приятно на душе, от окружающей красоты. Необходимо помнить, что люди – это часть природы. Мы полностью от нее зависим. Поэтому каждый должен относиться к ней бережно.

Понравилась статья? Поделись с друзьями:

Источник: NatWorld.info

Как описать природу, подобно классикам?

     

На эту тему написаны учебные пособия, монографии, статьи, в которых приводятся примеры,  подробно рассказывается о языковых средствах, приемах, способах изображения природы в литературе, но авторы продолжают задавать вопрос. Почему? Потому что на практике не так-то легко понять, а КАК же все это работает?

На мой взгляд, помочь может «пошаговое» сравнение, к которому я и прибегну в своей статье.

Сразу скажу, писатели, как художники, могут быть портретистами, баталистами, пейзажистами, из пейзажистов – маринистами и т.д. Условно, конечно.

Возможно, вам удаются батальные сцены, тогда не стоит зацикливаться на пейзажных описаниях, вполне можно обойтись точными и понятными характеристиками: «небо потемнело», «начался дождь», «солнечное утро» и прочее. Несколькими штрихами обозначьте время года, время суток, место действий, погодные условия и следите за их изменениями по ходу повествования. Как правило, этого достаточно, чтобы читатель понимал – что, где и при каких обстоятельствах происходит.  

Если же вы хотите, чтобы пейзаж был не просто фоном, а «говорящим» фоном, особенным персонажем произведения (возможно, и главным), который может играть особую роль и занимать особое место в сюжете, то, конечно, нужно учиться у классиков.

Я хочу предложить вам игру-исследование, вы поймете принцип и потом сами сможете заниматься пошаговым сравнением.

Итак, перед нами три маленьких отрывка из рассказов известных писателей-пейзажистов – Тургенева, Пришвина, Паустовского.

Отрывки имеют три важные объединяющие вещи:

1. Рассказ ведется от 1-го лица.

2. Одна и та же тема: начинается осеннее утро.

3. Все или некоторые атрибуты осени: особенность света, небо, листопад, ветерок, птицы.

Давайте пока их просто внимательно прочитаем. Можете по ходу чтения отмечать что-то особенное, на ваш взгляд, у каждого автора.

        

      

№ 1

       

      

"Я сидел в березовой роще осенью, около половины сентября. С самого утра перепадал мелкий дождик, сменяемый по временам теплым солнечным сиянием; была непостоянная погода. Небо то всё заволакивалось рыхлыми белыми облаками, то вдруг местами расчищалось на мгновенье, и тогда из-за раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая, как прекрасный глаз. Я сидел и глядел кругом, и слушал. Листья чуть шумели над моей головой; по одному их шуму можно было узнать, какое тогда стояло время года. То был не веселый, смеющийся трепет весны, не мягкое шушуканье, не долгий говор лета, не робкое и холодное лепетанье поздней осени, а едва слышная, дремотная болтовня. Слабый ветер чуть-чуть тянул по верхушкам. Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней всё улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шёлка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять всё кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь. Листва на березах была еще почти вся зелена, хотя заметно побледнела; лишь кое-где стояла одна, молоденькая, вся красная или вся золотая, и надобно было видеть, как она ярко вспыхивала на солнце, когда его лучи внезапно пробивались, скользя и пестрея, сквозь частую сетку тонких веток, только что смытых сверкающим дождем. Ни одной птицы не было слышно: все приютились и замолкли; лишь изредка звенел стальным колокольчиком насмешливый голосок синицы."

        

    

№ 2

   

           

"Листик за листиком падают с липы на крышу, какой листик летит парашютиком, какой мотыльком, какой винтиком. А между тем мало-помалу день открывает глаза, и ветер с крыши поднимает все листья, и летят они к реке куда-то вместе с перелётными птичками. Тут стоишь себе на берегу, один, ладонь к сердцу приложишь и душой вместе с птичками и листьями куда-то летишь. И так-то бывает грустно, и так хорошо, и шепчешь тихонько: – Летите, летите!

Так долго день пробуждается, что когда солнце выйдет, у нас уже и обед. Мы радуемся хорошему теплому дню, но уже больше не ждем летящей паутинки бабьего лета: все разлетелись, и вот-вот журавли полетят, а там гуси, грачи – и всё кончится."

        

    

№ 3

    

      

"Я проснулся серым утром. Комната была залита ровным желтым светом, будто от керосиновой лампы. Свет шел снизу, из окна, и ярче всего освещал бревенчатый потолок.

Странный свет – неяркий и неподвижный – был непохож на солнечный. Это светили осенние листья. За ветреную и долгую ночь сад сбросил сухую листву, она лежала шумными грудами на земле и распространяла тусклое сияние. От этого сияния лица людей казались загорелыми, а страницы книг на столе как будто покрылись слоем воска.

Так началась осень. Для меня она пришла сразу в это утро. До тех пор я ее почти не замечал: в саду еще не было запаха прелой листвы, вода в озерах не зеленела, и жгучий иней еще не лежал по утрам на дощатой крыше.

Осень пришла внезапно. Так приходит ощущение счастья от самых незаметных вещей – от далекого пароходного гудка на Оке или от случайной улыбки.

Осень пришла врасплох и завладела землей – садами и реками, лесами и воздухом, полями и птицами. Все сразу стало осенним.

В саду суетились синицы. Крик их был похож на звон разбитого стекла. Они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.

Каждое утро в саду, как на острове, собирались перелетные птицы. Под свист, клекот и карканье в ветвях поднималась суматоха. Только днем в саду было тихо: беспокойные птицы улетали на юг.

Начался листопад. Листья падали дни и ночи. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. Леса моросили дождем облетавшей листвы. Этот дождь шел неделями. Только к концу сентября перелески обнажились, и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль сжатых полей."

             

***

Наверняка вы заметили интересные сравнения, яркие эпитеты, что-то еще…

Обратите внимание, что, хотя описания даны от 1-го лица, рассказчики выполняют поставленную перед ними задачу. Сравним:

         

И.С. Тургенев	М.М. Пришвин	К.Г. Паустовский
Рассказчик лишь созерцатель, «передатчик», вся его задача – сидеть, глядеть, слушать.	Рассказчик говорит о личном восприятии осеннего утра, свои чувства и свое отношение он при этом объединяет с чувствами других при помощи местоимения «мы», создает родство.	Рассказчик делает личное всеобщим. Всеми узнаваемы и цвет загорелой кожи, и ощущение счастья от мелочи. Рассказчик «перекидывает мостик» от детства до масштабности осени, которая «завладела землей».

 

Это хороший прием, не только понять – от какого лица нужно писать, – но и поставить перед рассказчиком авторскую задачу, чтобы передать идею.

Многие почему-то считают, что в описании природы нет какой-то особой идеи, кроме передачи самой природы, но наш пример показывает, что она не просто есть, а должна быть, что и отличает один текст от другого.

Эпитеты, сравнения и пр. – обязательно. Распространено мнение, что осенний пейзаж, его краски нужно передавать «цветовыми» эпитетами, подражая пушкинским «в багрец и золото одетым лесам».

А как же у классиков? А у них вот что:

        

И.С. Тургенев	М.М. Пришвин	К.Г. Паустовский
Белый — 4 Лазурь Червонным Синело Зелены Красная Золотая	0	Серым Желтым Зеленела синяя
Всего 10	0	4

      

Как же так? У Паустовского цвета вообще не играют особой роли, хотя цвет вынесен в заглавие. У Пришвина их вообще нет. Даже у Тургенева, где герой – созерцатель и должен передать всю красоту, всего лишь десять раз упоминается цвет, а из десяти – четыре раза белый, два раза цвет передает действие, один выражен существительным, два весьма условны и только «красный» не вызывает никаких сомнений.  

При этом читатель ясно и ощущает, и «видит» все краски осени.

       

У каждого классика свой прием.

Тургенев любит «сквозные» косвенные и прямые сравнения:

● «…из-за раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая, как прекрасный глаз».

● «…тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шёлка…»

● «…красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами…»

       

У Паустовского прямые сравнения часто приближают объект к субъекту, то есть атрибут осени к атрибутам жизни человека:

● «Комната была залита ровным желтым светом, будто от керосиновой лампы».

● «От этого сияния лица людей казались загорелыми, а страницы книг на столе как будто покрылись слоем воска».

Однако для Паустовского важнее показать внезапность происходящего, неожиданное счастье осеннего пространства, как нового горизонта для человека.

     

Пришвин же выбирает некий «центр», «ядро», вокруг которого и складывается картина осеннего утра. В данном отрывке это «полёт». Девять раз звучат однокоренные слова, вовсе не являясь тавтологией, а рисуя, создавая узор осеннего быстрого времени.

        

Посмотрим и на другие, привычные всем, осенние атрибуты у классиков. Вы увидите, что вышеуказанные приемы повторяются и тут.  

         

	И.С. Тургенев	М.М. Пришвин	К.Г. Паустовский
Листья	Листва на березах была еще почти вся зелена, хотя заметно побледнела; лишь кое-где стояла одна, молоденькая, вся красная или вся золотая, и надобно было видеть, как она ярко вспыхивала на солнце, когда его лучи внезапно пробивались, скользя и пестрея, сквозь частую сетку тонких веток, только что смытых сверкающим дождем.	Листик за листиком падают с липы на крышу, какой листик летит парашютиком, какой мотыльком, какой винтиком.	Листья падали дни и ночи. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. Леса моросили дождем облетавшей листвы. Этот дождь шел неделями.
Птицы	Ни одной птицы не было слышно: все приютились и замолкли; лишь изредка звенел стальным колокольчиком насмешливый голосок синицы.	Мы радуемся хорошему теплому дню, но уже больше не ждем летящей паутинки бабьего лета: все разлетелись, и вот-вот журавли полетят, а там гуси, грачи – и всё кончится.	В саду суетились синицы. Крик их был похож на звон разбитого стекла. Они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.

 

Классики видят то же, что видят в осени все люди, обязательно берут это общее (стандартное даже), но передают по-своему.

Можно, конечно, не использовать общее, но тогда будьте готовы к тому, что далеко не все читатели воспримут вашу осень, если они вообще ее узнают.

         

Однако если бы все ограничилось только этим, мы бы с вами не узнали автора по стилю.

Стиль делают особые фишки (их может быть несколько), которые повторяются из рассказа в рассказ, любимы авторами, наполнены особым смыслом – это уже талант.

     

У Паустовского это конструкции с «не», сами можете подсчитать, сколько частиц и приставок «не» в тексте: «Странный свет – неяркий и неподвижный – был непохож на солнечный».

Еще оксюмороны: «жгучий иней».

И, конечно, контрасты: листопад /дождь, приход осени / неожиданное счастье и др.

      

У Пришвина – это внутренний диалог, слияние природы и человека: «…ладонь к сердцу приложишь и душой вместе с птичками и листьями куда-то летишь».

«Говорящие» детали, олицетворения: «летящая паутинка лета», «день открывает глаза», лист «летит парашютиком»…

       

У Тургенева прием «матрешки», когда образы наслаиваются и создают картину:

1) Листва еще зелена… → 2) где-то она побледнела… → 3) из них одно дерево осеннее… → 4) оно-то и вспыхивает от луча… и т.д.

    Еще Тургенев часто использует прием «перевертыш» непредсказуемо, но точно.

Здесь это выражено сравнением: «…березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца…»

А здесь метко найденным словом: «Листва на березах была еще почти вся зелена, хотя заметно побледнела; лишь кое-где стояла одна, молоденькая, вся красная или вся золотая, и надобно было видеть, как она ярко вспыхивала на солнце…», – многие сказали бы так про весеннюю березку, а тут про осеннюю – молоденькую, сияющую.

        

Авторский стиль часто отражают и художники-иллюстраторы. Обратите внимание, что я в статье использовал не просто картинки, а иллюстрации. И осень на них очень разная.  

          

     

Итак, подведем итоги:

         

1. Если вам природа нужна лишь как фон, несколькими штрихами обозначьте время года, время суток, место действий, погодные условия и следите за их изменениями по ходу повествования.

    

2. Важно не только понять – от какого лица нужно писать природу, – но и поставить перед рассказчиком авторскую задачу, чтобы передать только свою идею.

    

3. Важно знать атрибуты, общее представление об осени, но передавать их, используя методы наблюдения, ассоциации, языковые средства, наполняя образы своим видением, смыслом.

     

4. Помогает выбор «центра», «ядра», вокруг которого и разворачивается картина природы.

   

5. Ничто человеческое ничему и никому не чуждо – пейзажу тоже. Не бойтесь человека в описании природы.

  

6. Ищите свои фишки, не забывайте про них, сразу записывайте слова, фразы, которые внезапно пришли на ум, когда вы гуляли в лесу.

   

7. Читайте, без этого – никак!

          

Конечно, приемов и способов передать природу в произведении великое множество. Мы рассмотрели лишь три отрывка. Умение увидеть в книге красивое сравнение, эпитет, олицетворение, оценить его, восхититься им – это хорошо, но мало. Важно еще научиться сравнивать, исследовать и на этой основе искать свое. Удачи.

Статья взята с сайта "Синий Сайт"

Автор: Almond

Источник: selflib.me

Источник: zen.yandex.ru