Русские давно уже живут оседло в различных местностях тундры. В европейские тундры, от Белого моря до Печоры, переселились люди из земель Новгородских очень давно, много сот лет тому назад. В сибирских тундрах русские стали селиться после завоевания Сибири, лет триста назад. В русских селениях, которые есть в тундрах, жители теперь уже не помнят, когда их предки пришли в эти далекие северные края.
Селения, в которых живут русские, есть в Канинской тундре, близь устья реки Мезени, и дальше к востоку, близь берегов Чешской губы и по низовью большой реки Печоры. Населения в общем тут немного, села и деревни небольшие, много в глубине тундры и по берегам моря мест пустых, не заселенных. Живут тут поселенцы не хуже, чем в Вологодской или Ярославской губерниях, — пожалуй, даже лучше и богаче. Избы у них большие, светлые, держат коров и имеют заработки не только от рыбной ловли и охоты, но местами и от сплава и разработки леса. Только хлебопашеством и огородничеством почти не занимаются, так как почва и климат для этого не подходят.
Уральскими горами большие селения есть на низовьях Оби и Енисея на краю лесов. Но дальше, к северу, по тундрам оседлых русских жителей нет. И тут, в Западной Сибири, весь уклад жизни русских и постройки похожи на то, как живут в северных губерниях. По Оби и Енисею ходят пароходы и доставляют в низовья к селам муку и всякие нужные товары. А оттуда к сибирским городам идет рыба и пушнина. Раз есть удобные пути сообщения, жизнь может проходить удобно. Все необходимое для жизни можно привезти и свой товар отправить, куда нужно.

Много труднее жить тем русским селениям, которые находятся дальше в Сибири, вблизи устьев рек Анабары, Яны, Индигирки, Колымы и Анадыри. Текут эти реки из глуши лесов. До южных мест Сибири по ним доплыть нельзя, — до городов и железной дороги, которая идет от Челябинска на Владивосток. Тысячи верст надо проехать от этих селений, чтобы добраться до населенных, земледельческих мест. И удобных путей нет для перевозки товаров. Потому и уклад жизни в этих далеких местах у русских особый. Они привычны жить так же, как живут туземцы, искони жившие в этих северных местах. Изб уже нет, а есть юрты с плоскими крышами и с открытыми очагами вместо русских печей. Питается население больше мясом и рыбой. Муки привозят туда мало, и она дорога.
многих местах русские перемешались с прежним туземным населением и говорят по-русски не чисто, так что сразу, без привычки, не все поймешь. Кое-где еще держат понемногу коров и привычных к северному климату якутских лошадей, но больше ездят и возят товар на оленях и собаках. И обликом своим тамошнее население мало похоже на русских.
Кроме русских поселенцев в тундре есть разные племена туземцев, которые жили там задолго до прихода русских, с незапамятных времен. Тундра — это их земли и пастбища, русские только местами поселились в ней. Есть среди туземцев и оседлые жители, но больше кочевников. Они не живут постоянно на одном месте. Жилища у них переносные; многие из них имеют стада оленей и переходят с места на место, где есть пастбища и где лучше ловить рыбу и зверя. Те туземцы, которые имеют стада оленей, делают каждый год два больших перехода: поздней осенью уходят на юг в леса, где дни подлиннее и есть топливо, а весной идут обратно на север, в тундру, ближе к берегам моря, — на летние пастбища.
В Канинской тундре и дальше в тундрах Зырянской области живут самоеды. Живут они также и за Уралом в тундрах у Обской губы, до Енисея и даже за Енисеем. Самоеды — почти все кочевники. Живут они в переносных чумах (шалашах), сделанных из шестов и покрытых оленьими шкурами, и держат оленей. Живут они в тундре широко, на большом просторе, а числом их немного, — тысяч 10–12. Ростом самоеды небольшие, обликом немного похожи на татар, и люди выносливые, привычные к жизни на севере. Они умеют очень хорошо пасти оленей, ловить зверей и рыбу. Глаза у них зоркие, и стрелки они хорошие. Обитающие в европейских тундрах умеют говорить по-русски.

Но сибирские самоеды знают только свой язык. Одеваются они и зимой и летом в меховое оленье платье. Такое платье (длинные широкие рубахи из шкур молодых оленей, — они зовутся малицами) носят, впрочем, почти и все русские, живущие в тундрах. Самоеды выходят по зимам к русским селам для обмена своих товаров на муку, — сухари, кирпичный чай, сахар и прочее. Те из них, которые имеют большие оленьи стада, живут в достатке.

Рядом с самоедами и русскими по Печоре и по Оби живут зыряне. Много их живет и в лесах по Печоре и Вычегде, — в тех местностях, которые теперь зовутся Зырянской областью или областью Коми. Зыряне больше живут оседло, только немногие кочуют с оленями в тундре. Живут они, по русскому обычаю, в хороших избах и домах, занимаются и оленеводством, и промыслами, и торговлей. Самоеды все почти живут в тундре: там их родина. А зыряне переселились в тундру из более южных мест, из лесов. На Печоре и Оби живут они во многих селениях вместе с русскими, — и сами обрусели и переняли русские обычаи.
В лесах по реке Оби живет еще туземное племя остяков.
которые из них тоже перешли на север тундры и там держат оленей. Но их там немного. Остяки — люди лесные, живут по берегам рек и занимаются больше рыболовством.
Дальше, за Енисеем, ближе к реке Лене и за Леной, живут еще разные туземные племена. Оседло, в юртах, живут кое-где в тундре якуты. Якутов в Сибири много, населяют они обширную Якутскую республику, — те местности, где протекает река Лена с притоками и реки Индигирка и Колыма. Только небольшая часть якутов живет на крайнем севере, в тундре по рекам и у берегов Ледовитого моря. Живут на крайнем севере в восточной половине Сибири также тунгусы, юкагиры и чуванцы. Чуванцев совсем мало осталось, насчитывается их всего несколько десятков человек, и те смешались с тамошними русскими и не говорят на своем языке. Юкагиров тоже осталось немного. Более многочисленное племя— чукчи. Они живут в тундрах и по самому берегу моря за рекой Колымой, от ее низовья до самого конца Сибири, до Берингова пролива, который отделяет Сибирь от Америки. Чукчей считается тысяч 12 душ. Люди они крепкие, закаленные, ростом обыкновенно крупные, хорошие охотники.
Во всем этом племени уклад жизни неодинаковый. Есть чукчи оседлые и чукчи кочевые, или оленные. Первые живут в юртах или постоянных хижинах у берега моря. Для езды держат они только собак. Живут рыболовством и промыслом морских зверей.
легких лодках, которые иногда делаются из шкур моржей, выезжают чукчи в море, бьют на льдах тюленей, белых медведей, и этой охотой кормятся. Оленные чукчи, напротив, имеют стада оленей, живут в переносных шатрах из оленьих шкур. Шатры эти похожи на самоедские, но просторнее и внутри несколько иначе устроены. Чукчи так же, как самоеды, кочуют: осенью, на зиму, угоняют свои стада в леса, а к лету опять переходят на север в чистую тундру.
Близко от чукчей, по тундрам, которые расположены вдоль берега Тихого океана до самой Камчатки, живет племя коряков. Среди них есть также оседлые и оленные. И видом своим, и складом жизни похожи они на чукчей. У Берингова пролива живут еще эскимосы. Это племя американское. Они давно уже переселились из Америки, переплывши в лодках пролив.
Туземцы с жизнью в тундре свыклись издавна. Там их родина. Уехавший из тундры самоед так же, как и русский, покинувший Московскую или Тамбовскую губернию, скучает по своим местам и рад вернуться домой. Он привык и к простору тундры, и к морозам, и к буранам, и к сполохам (северным сияниям), которые там в ясные ночи светят и играют на небе.
Туземцы в тундре имеют только две породы домашних животных — собак и оленей. Оленеводы имеют обыкновенно только пастушьих собак, помогающих пасти стада. А сидячие чукчи и коряки не имеют вовсе оленей. Те продукты, которые получают кочевники от оленеводства, сидячие туземцы выменивают на свои промыслы или покупают. А сами держат ездовых собак, на которых ездят и перевозят грузы.
среди оленеводов, например среди самоедов, есть такие, которые оленей не имеют и питаются охотой и рыбным промыслом или делаются батраками. Но это обыкновенно люди, потерявшие от падежа или иного разорения своих оленей. Они вроде безлошадных крестьян. Всякий такой самоед или кочевой чукча старается, как только будет возможно, опять завести себе оленей.
Олень дает туземцу материал для жилища и платья. Жилищем у кочевника служит чум — переносная постройка, имеющая форму сахарной головы. Остов ее состоит из шестов, воткнутых в землю кругом и связанных вместе на верху, а покрывается она нюгами, — большими пологами, сшитыми из оленьих шкур. Летом иногда кроют чумы такими же пологами из бересты. Чум легко снимается, перевозится на нартах (санках) и опять ставится. Куда идет кочевник со стадом, — туда едет за ним и дом.
Внутри чума зажигается костер, над которым вешают котел или чайник. Пока горит огонь, в чуме тепло. Но когда огонь потушат, чум быстро выстывает. Сидят и спят в чуме на оленьих шкурах. Хотя зимой без огня в чуме и холодно, но зато воздух в нем свежий. Никогда не бывает такого спертого воздуха и такой духоты, как в тех русских избах, которые неопрятно содержатся. Такая духота, жара и грязь, которые часто бывают в избах в наших деревнях, очень вредны для здоровья. Жизнь в чуме, конечно, здоровее, только надо привыкнуть к холоду. Туземцы-кочевники так привыкли жить всегда на свежем воздухе, что в жаркой избе жить и даже долго оставаться не могут.
Платье у северян тоже оленье и зимой носится в два слоя.
изу рубашка (малица), мехом повернутая внутрь, к телу, а мездрой наружу. А верхнее платье (совик или, по-сибирски, гусь) мехом повернуто наружу. На ноги надеваются меховые оленьи сапоги, а под них такие же чулки.
Делается платье из шкур молодых оленей (неплюев), — из таких же шкур, которые идут на выделку сибирских дох. Выделывают северные туземцы платье очень хорошо, — умеют хорошо скорняжить и прочно шить. В таком двойном оленьем платье можно в любой мороз лечь спать прямо на снег. Никакой ветер сквозь него не продувает.
Теперь у северных туземцев есть уже всякие вещи и всякая утварь, которую получают они от русских. Увидать можно в чумах и хорошие чайные чашки, и медные чайники, и ружья хорошие бывают часто. Много, однако, еще и старинных кремневых ружей, и недавно только вывелись стрелы. Чукчам и корякам много нужных вещей привозят и выменивают на меха американцы. У них и ценных винтовок больше, и дорогие бинокли— не редкость. За проданные оленьи шкуры и добытую пушнину туземцы покупают себе, что им понадобится. Но многие другие вещи, нужные им в их обиходе, делают они сами. Делают, как выше уже описано, платья, делают нарты или легкие деревянные санки, на которых в тундре ездят одинаково, — и зимой по снегу и летом по земле, мхам и болотам.

Очень искусно делают туземцы разные мелкие вещи: из оленьего рога или моржового зуба вырезают табакерки и пороховницы, куют ножи из купленных подпилков, а к ножам делают красивые ножны.
нщины вышивают на своем меховом платье разные узоры, так как любят принарядиться. Все жители тундры очень искусны также в изготовлении разных ловушек для ловли зверей и птиц.
Туземцы севера — люди вовсе не такие дикие, как это часто у нас думают. Они управляются хорошо со своими делами, знают и скотоводство и промыслы. Они помогают друг другу в беде, ласково обращаются с женщинами и детьми, не бьют и не мучат домашних животных. В глухих местах тундры часто оставляют на недели стоять где-нибудь на холме нагруженные нарты с мехами и другими вещами. Никогда никто вещей не тронет. Воровства в глухой тундре почти не бывает.

• ← Какие животные живут в тундре
• Как жители тундры добывают средства к жизни →

Источник: collectedpapers.com.ua

Борис Житков

Тундра и ее богатства

ЧТО ТАКОЕ ТУНДРА

Тундру иначе можно назвать северной степью. В ней нет леса потому, что он не может расти на крайнем севере. Лето в тундре очень короткое. Почва там глубоко промерзла и летом оттаивает только сверху, на аршин или немного больше. Большое дерево не может там укорениться. По краю крупных строевых лесов идет лесная полоса, которая называется редколесьем или криволесьем.
и, пихты и лиственницы тут мелкие и корявые, деревья стоят очень редко, много сухих, погибших деревьев. Видно, что тут конец леса. Большая часть деревьев погибает от неподходящего климата и почвы. Такой вид имеют и в наших местах березы и сосны, которые растут в борах и еловых лесах на больших моховых болотах. На них трудно укореняется и болеет дерево, потому что почва сырая. Так от сырости почвы и от холодного климата погибают деревья и на северной границе лесов, — в редколесье. Местами, где почва удобнее и суше, леса заходят дальше на север; в других местах край их лежит южнее. Потому и тундра где уже, где шире, — считая от берегов моря до края лесов.

Так как тундра протянулась далеко, то и местность в ней не везде одинакова. Есть места высокие, где проходят холмы, а то и скалистые горы; а больше мест низменных. В некоторых местностях почва каменистая, в других — песчаная или глинистая. В Ледовитое море течет много больших и малых рек. По сю сторону Уральских гор пала в море река Печора; а в Сибири — Обь, Енисей, Хатанга, Лена, Колыма и много других.

Самые большие из этих рек — Обь, Енисей и Лена. Текут они издалека, с юга Сибири, через леса, а низовья их проходят через тундры. И эти реки, и все прочие, проходящие по тундре, имеют обширные поймы [1], которые там называются лайдами. На лайдах, как обыкновенно в поймах, бывает много озер и стариц. И там, где настоящих, открытых озер нет, почва все же болотистая. Крепкой почвы и сухих лугов мало, бывают они только по краям лайды, по склонам холмов. И там, где рек нет и идет настоящая тундра, а не наносная лайда, озера тоже попадаются часто. Много в тундре и больших озер, в 10 и в 20 верст шириной, а еще больше малых. Местами их так много, что если смотреть с высокого места кругом, то увидишь больше воды, чем земли.

Понятно, почему в тундре так много озер и болотистых мест. Подпочва в ней чаще всего глинистая, не пропускающая воды. Весной тают снега, а в короткое и холодное северное лето вода не успевает высыхать. Разливы рек очень большие, много воды приходит с верховьев рек. Большие реки в низовьях своих разливаются так, что берегов не видно.

Есть местами в тундре и горы, и цепи холмов, и широкие речные долины; но в большей части своей кажется она бесконечной однообразной равниной. Если где-нибудь в южных местностях нашего государства поехать прямо на восход солнца и проехать несколько тысяч верст, то придется миновать очень различные местности. В южных губерниях Европейской России идут черноземные степи, а за Волгой и к реке Уралу будут попадаться солончаки и бесплодные пески. В Западной и Средней Сибири хвойные леса похожи на наши европейские, а к Владивостоку, вдоль реки Уссури, леса иные, со многими южными деревьями и кустарниками.

Тундра же и у Печоры, по сю сторону Уральских гор, и у реки Анадыри, на самом востоке Сибири, одинакова. И американские тундры по общему виду своему мало отличаются от сибирских и европейских.

КАКОЙ КЛИМАТ В ТУНДРЕ

В жарких странах, где находятся центральные части Африки, юг Азии и северная половина Южной Америки, в течение круглого года длина дня равна длине ночи. Солнце восходит около 6 часов утра и заходит около 6 вечера. Там жарко и летом и зимой, — снегу и холодов не бывает. К северу и к югу от жарких стран длина дней и ночей переменяется и заметней становятся холода зимы. В наших средних губерниях летом дни долгие, а ночи короткие; зимой — наоборот. И зима у нас продолжительная и суровая. На далеком севере, в тундре, зима продолжается 9 месяцев: только в начале июня сходит снег и открываются воды, а в сентябре опять становится зима. В июне (когда и у нас самые долгие дни) солнце некоторое время совсем не заходит, — видно его на севере и в полночь. А зимой, в декабре, не восходит: по месяцу и больше стоит сплошная ночь. Чем дальше к северу протянулась тундра (далеко на север уходят берега Сибири за Енисеем), тем длиннее зимняя сплошная ночь, и тем длиннее летом сплошной день… В марте и в сентябре там, как и у нас, бывает равноденствие, — день равен ночи.

Близость моря влияет сильно на климат: вблизи моря лето бывает прохладнее, а зима теплее. Поэтому и в тундре, даже в Сибири, зимой не бывает таких сильных морозов, как внутри Северной Сибири. Бывают там морозы градусов до 30 или 35, а у Верхоянска или севернее Якутска случаются зимой морозы и в 50 градусов. У Мурманского берега, близко от Атлантического океана, из которого более теплая вода течет в Ледовитое море, зима совсем теплая. Редко бывают морозы больше 10–15 градусов, и море у берегов не замерзает. Восточнее Белого моря и вдоль берегов Сибири зимой бывает сплошной лед.

Подносит к берегам лед иногда и летом, — из простора Ледовитого моря. Там всегда бывают пловучие льды, — целые ледяные поля, а иной раз и мелкие льдины. Летом сильной жары в тундре не бывает. Но зато в начале лета солнце светит круглые сутки. Поэтому весной быстро тают снега и лед на реках и озерах, и тундра быстро покрывается растительностью.

Сильных дождей летом не бывает, но часто по нескольку дней стоит ненастье с мелким дождем или изморосью. Снега зимой выпадает тоже не слишком много. Ветры сдувают снег с холмов и с ровных мест и сносят его в овраги. Поэтому весной с ровных мест и с пригорков снег сгоняет быстро, а в оврагах лежит он долго. От частых ветров снег крепнет, так что можно бывает ходить без лыж, точно по насту. Когда тащит ветром снег, то надувает грядки, которые зовут застругами.

На реках и озерах льда намерзает до сажени толщиной. Мелкие озера промерзают до дна, так что и рыба в них не водится.

В открытой тундре часто бывают ветры, а зимой сильные бураны. Иногда налетает буря почти вдруг. Кажется, и тихо кругом, и день ясный, — вдруг рванет ветер раз, другой, и поднимет тучи снега, так что ничего кругом не видно. Сверху, сквозь несущийся снег, просвечивает солнце, а кругом и в десяти шагах ничего не разглядишь. Еще гуще и непрогляднее метель, если и сверху из облаков идет снег. Крутит буран иной раз и день, и два, и три. Трудно в такое время ездить по тундре. Приходится тамошним людям сидеть в избах или чумах, не выходя дня по три. А если застанет буран в степи, приходится путникам останавливаться: лягут собаки или олени, на которых там ездят, лягут и люди на нарты (легкие низкие санки вроде дровней), и занесет всех снегом. Когда утихнет непогода, насилу вылезут люди и откопают нарты. Потому и нельзя в тундре зимой выезжать в путь без хорошего, платья и без запаса провизии. Думаешь приехать куда надо через три часа, а приедешь через трое суток.

Бывают, конечно, зимой и ясные дни, когда светит солнце и блестят кругом снега. Бывают в тундре морозы и метели еще в мае, когда ночи уже светлые и короткие. Летом выпадают изредка дни светлые и тихие. Тогда хорошо в тундре. Далеко кругом видно, и со всех сторон слышен гомон птиц.

ЧТО РАСТЕТ В ТУНДРЕ

Девять месяцев снега и льды покрывают тундру. На три только месяца зеленеет она, одеваясь растительностью. Местами, в особенности на самом севере тундры, растительный покров беден. Попадаются там местности песчаные или каменистые, где не только травы, но и мхов мало. В других местах, в особенности в более южной полосе тундры, ближе к лесам, больше растений. Севернее хвойного криволесья попадаются кустарники. По речным поймам или лайдам много растет низкого, но густого ивняка, через который едва продерешься. Чем дальше к северу, тем ниже ивовый кустарник. Начинает он, наконец, стелиться по земле, так что стебель закрыт иной раз мхом, только листочки наружу. Сразу и не заметишь, что тут ползучие ветки куста, а не трава. На тундре, покрытой зеленым и серым мхом, растет полярная березка. Это — кустарник или деревцо, очень похожее на нашу березу, но тоже едва поднимающееся от земли. Деревцу такому много лет, а остается оно маленьким, низким кустиком. Так растет оно потому, что лето коротко и холодно. Солнце нагревает немного землю, кустарник и жмется к земле, где потеплее.

Источник: www.litmir.me

Цитаты из статьи с mk.ru

Чум разделен на сектора: справа от очага располагается мужская половина, слева — женская. Если вам нужно перейти из одной половины в другую, ни в коем случае не заходите за очаг. Эта территория считается священной. Там у одних живут иконы, у других — иттермы, ритуальные куклы, изготовляемые из обычной чурки 33 ударами топора. Каждая иттерма — вместилище души умершего родственника. Ненцы возят их с собой до тех пор, пока не забывают, в честь кого они изготовлены. Потом их оставляют в тундре, — разъясняет доктор.

Правда, по словам Иванова, важно даже не то, как ты зашел в чум или поздоровался с хозяевами. Главное — принять совершенно другую ментальность.

Здесь никто никуда не торопится, все очень размеренно. Суетиться в тундре — это дурной тон.

Детей здесь очень рано нагружают взрослыми заботами: мальчики уже в четыре года помогают родителям искать дрова и следить за оленями, девочки — шить и готовить.

Меню тундровиков не отличается разнообразием: конечно, есть и макароны, и крупы, но основа любой трапезы — олень. Здесь не только едят его мясо, но и пьют кровь. Раньше это был единственный способ бороться с цингой, теперь скорее традиция. А мозги оленя для тундровых детишек кажутся вкуснее любого мороженого.

Тундровые женщины — наиболее проблемная категория пациенток. Дело в том, что на них здесь лежат все бытовые обязанности. Стоит ей лечь в больницу — считай, семья останется без крыши над головой. Дело все в том, что чум у ненцев устанавливает исключительно женщина. Летом управляется за час, зимой — за полтора. “Когда тепло, для покрытия (нюков. — “МК”) используем брезент, зимой — оленьи шкуры. На один чум уходит их штук восемьдесят, — объясняет немногословная, как и все жители тундры, хозяйка. — Когда тут по больницам разъезжать?”

Особенно много проблем у нас с беременными: они как только родят, сразу рвутся обратно, — объясняет главврач больницы Михаил Коган.

Еще несколько десятков лет назад женщины и вовсе отказывались рожать в больнице — для них в стойбище ставили специальный чум. О том, чтобы пройти обследование, речи и быть не могло. Итог — половина детей умирали на первых неделях жизни.

Фельдшеры нашли способ вычислять беременных. Дело в том, что вместо пеленок тогда использовали ягель, который начинали собирать еще на первых месяцах беременности. Заметит фельдшер женщину за этим занятием — сразу гонит на обследование, — объясняет Ирина. — Кстати, даже сейчас многие семьи пренебрегают памперсами, по старинке пользуясь мхом. Его даже с собой в больницу некоторые пациентки на сносях берут.

Вообще, по наблюдениям врачей, ненцы отличаются на удивление крепким здоровьем. У них почти нет сердечно-сосудистых заболеваний, они не страдают язвами—гастритами. Если бы в тундре ввели сухой закон, здесь бы и вовсе был край долгожителей.

Жизненная линия тундровиков не всегда строится по прямой “тундра—интернат—институт—поселок”. Иногда она замыкается кольцом.

— Я был знаком с пилотом-ненцем, который 20 лет отлетал на “Ми-8”, а выйдя на пенсию, отправился обратно в тундру, — говорит Андрей Иванов. — Купленную в поселке квартиру племянникам отдал. Говорит — не могу больше, простора хочется, спокойствия.

Редактор ненецкой газеты “Няръяна Нгэрм” (“Красный Север”) как раз из таких. В Салехарде у него двухэтажная квартира с четырьмя спальнями и двумя ванными комнатами, а и месяца не проходит, чтобы он не поехал в тундру. У всех четырех детей — высшее образование, а дома они до сих пор стараются говорить по-ненецки.

— Яунгад Хабэча Хываревич, вождь племени морских ракушек, воскресший из мертвых, сын строптивого, внук белого медведя, правнук моржа, — оттараторил главред, протягивая руку для приветствия.

Не дожидаясь наших вопросов из серии “где здесь имя?”, пояснил:

— Хабэча — это имя. Переводится как “воскресший из мертвых”. Когда я родился, пуповина обвилась вокруг шеи и едва не задушила меня. Но бабушка, знающая технику иглоукалывания и другие народные средства, вернула меня к жизни. Но вы можете называть меня дядя Федор или Федор Константинович — так ко мне родственники обращаются. Ведь ненецкие имена у тундровиков считаются священными. Они никогда не называют ими друг друга, а пользуются русскими “псевдонимами”.

О традициях и поверьях тундровиков дядя Федор может рассказывать часами.

— Невесту молодой человек сперва должен привести к главе рода. Если тот одобрит выбор, можно жениться. Трижды я приводил девушек к своему дяде — и трижды он говорил: “Ищи лучше, не будет тебе с ней счастья”. Лишь на четвертый раз он дал добро на брак. И не ошибся ведь: сколько лет живу с женой, а в ней души не чаю.

До сих пор, по уверениям Федора Константиновича, среди местного населения почти нет разводов. “Одна баба в тундре не проживет, а к родителям в чум ей путь заказан”.

— Другое дело, если муж умирает. Тогда, чтобы дети не пошли по миру, на женщине чаще всего женится младший брат мужа, — объясняет Хабэча Яунгад. — Но это только в таких экстренных случаях. Так-то браки внутри рода исключены.

Кстати, обряд захоронения в тундре тоже дошел до сегодняшнего дня почти без изменений. Из-за того что вокруг вечная мерзлота, зарыть гроб в почву невозможно. Поэтому покойника оставляют над землей.

— С момента смерти человека до его погребения может пройти несколько месяцев. Все это время семья собирает в тундре бревна, пригодные для изготовления гроба, а тело человека возит с собой на специальных нартах, — объясняет Хабэча Хавыревич. — У каждой семьи на пути каслания есть родовое кладбище, расположенное на возвышенности. Когда гроб готов, его оставляют там. Постепенно грунт тает, и гроб уходит под землю. Лишь за 50 лет тундра его полностью поглощает…

Основная проблема — это отношения с нефтяниками.

— Вот, к примеру, сейчас в связи с разработкой Болоненковского месторождения 400—500 семей нужно перевести на оседлый образ жизни. По этим территориям у них издавна проходили пути каслания оленей, теперь же там буровые. А ведь вся жизнь ненцев основана на оленях — в поселке без работы народ просто погибнет, — объясняет дядя Федор.

В 90-е годы противостояние аборигенов и нефтяников доходило до вооруженных конфликтов. Сейчас обе стороны предпочитают стол переговоров.

— Обычно за промышленное освоение тундры нефтегазовая компания обязуется платить общине энную сумму денег. Но это капля в том золотом море. Обычно главе рода выплачивают тысяч сто, а он уже распределяет эти деньги между людьми. Плюс обязуются обеспечивать топливом, иногда “Буранами”, моторами для лодок, — говорит Хабэча Яунгад. — Одним словом, кто как договорится. Ну и от государства тундровикам платят по две тысячи на человека. Но это ведь все равно копейки.

На самом же деле проблема здесь куда глубже. “Коренные думают, что мы им всегда должны”, — это фразу здесь можно услышать от большинства русских, особенно проживающих в национальных поселках. Люди жалуются, что ненцам дают жилье, которого русские добиваются годами. Но все понимают: без этой господдержки в тундре, где килограмм оленины принимают по сто рублей, а буханка хлеба стоит 30, кочующему населению не выжить.

Но они пытаются выживать. По законам предков. Вот только с каждым годом город со своими соблазнами становится все ближе. А желание стать его частью — все сильнее.

Источник: wawaka.livejournal.com

Оленеводство трудно сравнить с аналогичными ей отраслями народного хозяйства. От этого слова веет экзотикой, связанной с суровыми условиями окружающей природы и образом жизни оленеводов, коренных жителей Крайнего Севера. Для воркутинцев привычная картина — нарты с впряженными в них оленями в центре города и жители тундры в малицах, сидящие прямо на снегу у входа в магазин. Для приезжающих сюда представителей других климатических поясов жители тундры — коми, ненцы, их быт, одежда, жилище и обычаи вызывают неподдельный интерес и являются экзотичными. В городе в настоящее время действует один оленеводческий совхоз, в котором большая часть работников — коми, есть и ненцы. Представители последних чаще встречаются среди оленеводов — частников. Особенностью оленеводства является круглогодовой выпас животных под надзором пастухов и оленегонных собак. По тундре оленеводы передвигаются на санях (нартах) . Чум — жилище оленеводов Применяют легковые и грузовые нарты. Чтобы выловить с помощью аркана нужных животных, делают специальный загон (кораль) , используя для этого нарты. Олень питается лишайником — ягелем. По мере истощения кормовых запасов приходится менять пастбища. С оленьим стадом кочуют и пастухи с семьями. К условиям кочевого образа жизни приспособлено разборное жилище — чум, конусообразное сооружение, остов которого состоит из 25 — 30 жердей. Зимой чум укрывают в два слоя покрышками-нюками из шкур оленя, летом — из брезента. В центре чума раньше разжигали костер, сейчас растапливают железную печь. Над очагом укрепляли планку с крюком для чайника или котла, по обе стороны от него — спальные места, напротив входа — предметы языческого культа, позднее — иконы, а также чистая посуда. При каждой перекочевке чум разбирают, покрышки, постели, шесты, посуду складывают на нарты. Помимо выпаса оленей коренные жители зимой охотятся на песца, росомаху, зайца, добывают белых куропаток, уток и гусей. Рыбу ловят в основном летом. Выделкой шкур оленей и пушных зверей, пошивом одежды, сумок, покрышек чума занимаются женщины. Одежду и утварь богато украшают меховыми, украшениями из бисера, сшивают подшейным волосом оленя. В комплект традиционной мужской одежды входит мал с капюшоном (глухая просторная рубаха оленьим мехом внутрь) , штаны, сапоги из камуса мехом наружу и чулки мехом внутрь. Для предохранения мездры поверх малицы надевают сорочку из хлопчатобумажной ткани и подпоясываются — сыромятным ремнем, украшенным медными ажурными бляхами или пуговицами. К ремню на цепочках прикрепляют нож в ножнах, точильный камень, а сзади — зуб медведя. В холодную погоду поверх малицы надевают совик одежду с капюшоном, по покрою схожую с малицей, и сшитую мехом наружу. Женская одежда, в отличие от мужской — распашная. В старину ее делали из шкурок лесных зверей с опушкой по подолу из собачьего меха. Позднее стали шить из оленьих шкур, с воротником из меха песца или рыжей лисицы. Полы одежды не запахивают, а завязывают ремешками замши или тесемками и украшают орнаментированными вставками белого и темного меха. Сумочки для швейных принадлежностей, кроят из шкурок со лбов оленей. Основная пища кочевых оленеводов – мясо оленей (в сыром и соленом виде) , рыба. Излюбленный напиток – чай. Конечно же, цивилизация пришла и в тундру. Оленеводы приобретают снегоходы, дизельные электростанции. В чумах появилось радио, и даже телевизор. Сотовые телефоны в руках оленеводов уже привычное явление.

Источник: touch.otvet.mail.ru