Пишет Дэвид П. Бараш — эволюционный биолог и профессор психологии в Вашингтонском университете: Впервые я увидел жирафа в естественной среде обитания в национальном парке Аруша в Танзании, и был поражен желто-коричневой головой, грациозно скользящей на, казалось, невозможной высоте над верхушками высоких деревьев акации. Это было 11 лет назад, и примерно поэтому жираф остается одним из моих любимых животных. Но жираф мне мил не только из-за моих африканских впечатлений. 

Будучи эволюционным биологом и профессором, я выводил Giraffa camelopardalisна сцену во время занятий — не в буквальном смысле — в качестве примера того, как естественный отбор сотворил создание, которое, с одной стороны, впечатляюще адаптировано к своей своеобразной экологической нише, а с другой стороны, является примером «неуклюжего, расточительного и неумелого» процесса эволюции, используя слова Дарвина. Иногда предполагают, что эти оплошности являются результатом мутаций или эволюционных ошибок. Но на самом деле они появляются из-за истории: того факта, что в любой ее точке у естественного отбора нет другого выбора, кроме как работать с тем, что уже есть. Ярче, чем другие животные, жирафы отражают то, что организмы не были созданы с нуля (или если были, то Великий Создатель был весьма неумелым). Скорее, они были сколочены методом проб и ошибок из их исторических предшественников.

Жирафы давно занимают особое место в сердцах эволюционистов, но по другой причине: в качестве примера, как отличить эволюцию по Дарвину от эволюции по Ламарку. Однако оказалось, что история не так проста; действительно, вообще ничто, касающееся этих удивительных и странных животных, не просто. Пристальный взгляд на их частную жизнь поставил спаривание под подозрение, наряду с жеванием, когда речь идет об их выдающейся анатомии, подняв вопросы, которые породили дебаты среди сегодняшнего (стоит признаться, небольшого) сообщества жирафологов. 

Давайте начнем с самого очевидного. Высокий рост жирафа создает ряд трудностей, которые были решены с помощью примечательных приспособлений. Чтобы качать кровь на два метра выше сердца к возвышающейся голове животного, требуется исключительно высокое давление, в три раза больше систолического уровня у людей. Для того, чтобы не дать их артериям взорваться, жирафам требуются особые опорные структуры внутри кровеносных сосудов. 

В другом направлении, чтобы предотвратить скапливание крови в ступнях, которые находятся в конце очень длинных ног, жирафы развили что-то вроде компрессионных чулков, которые люди используют после операций или чтобы предотвратить тромбоз глубоких вен во время длинных перелетов. Придумка жирафов заключается в высокоэластичных стенках кровеносных сосудов в сочетании с обширной капиллярной сетью. Уменьшая перфузию жидкости в окружающие ткани, эти конструкцию удерживают кровь жирафа в сосудах, где она и должна быть, а не в окружающих тканях. У этих животных есть другая специально адаптированная система компрессии в шее, которая не дает слишком большому количеству крови приливать к голове, когда они наклоняются попить — что они делают не так часто, поскольку они получают бóльшую часть воды из листьев, которые они едят, используя свои очень гибкие 45-сантиметровые языки. 

Хотя шеи жирафов исключительно длинные, на самом деле они уступают их ногам, поскольку эти колоссальные шеи — верьте или нет — слишком коротки. Для того, чтобы дотянуться до лужи, пьющему жирафу приходится широко расставлять ноги. И, кстати, тот же самый механизм контроля вытекания жидкостей работает в шее жирафа в обратную сторону, когда жираф перестает пить и поднимает голову вверх, позволяя относительно небольшой струйке крови стечь вниз, чтобы не возникла гипоксия мозга. 

Название «жираф» произошло от арабского слова «zarafah», означающего «быстро идущий», и жирафы действительно используют свои длинные ноги, чтобы быстро ходить, хотя из-за их длинных ног-рычагов и немного качающихся, вертикально сбалансированных шей-колонн, кажется, что они двигаются медленно.
неясным причинам, но предположительно из-за подлинно жирафьей биомеханики, когда жирафам надо двигаться быстро, они не галопируют или скачут как практически все другие четвероногие, которые в таких случаях отрывают от земли то передние, то задние ноги. Вместо этого они одновременно поднимают переднюю и заднюю ноги с одной стороны, чередуя левые и правые, — а не задние и передние — такая манера называется «иноходь». На самом деле это очень эффективно и изящно, скорее уклюже, чем неуклюже, после того, как наблюдатель привыкнет к новизне. (Между прочим, верблюды тоже передвигаются иноходью, что, возможно, объясняет название вида жирафа на латыни camelopardali, из-за древнего убеждения, что жирафы — полу-верблюды, полу-леопарды, последнее из-за заметно пятнистой и похожей на плитку раскраски жирафов.) 

Теперь об этой примечательной шее. Сколько костей в шее жирафа? Ответ: семь (согласно исследованию Journal of Zoology 1999 года — восемь), такое же число, как и в человеческой, только жирафья огромна, и каждый шейный позвонок в среднем 25 сантиметров длиной. А у мыши? Тоже семь, хотя — сюрприз — все очень маленькие. Мышиные. 

Подробное фото шеи жирафа. Фото: Майк Тейлор и Мэтт Ведель 

Вероятно самый известный факт про шею жирафа (по крайней мере, среди биологов) — это особенность ее нервов, в частности левого возвратного гортанного нерва, который посылает импульсы гортани животного. Забудьте на минуту, что жирафы, вероятно, самые тихие из крупных млекопитающих, они издают звуки, хотя и слабо. Никто не знает, почему они такие вкрадчивые, хотя понятно, что у их гортани та же базовая иннервация (связь органов с нервной системой — прим. Newочём), что и у других, более шумных млекопитающих, хотя импульс проходит больший путь. Возможно, это как-то связано с их длинной шеей, или им просто нечего сказать. В любом случае, мышцы их гортани — как и нашей — стимулируются их гортанным нервом, и здесь мы можем наблюдать один из самых ошеломительных примеров чрезвычайно неразумного замысла в зоологии. 

Гортанные нервы, обычно присутствующие у позвоночных, ответвляются от более крупного блуждающего нерва, играющего большую роль в парасимпатической системе позвоночных, который посылает сигналы всем основным внутренним органам, включая сердце и пищеварительную систему. У всех млекопитающих возвратные гортанные нервы ответвляются от блуждающего нерва на уровне дуги аорты, там где аорта — изначально восходящая от сердца с отходящими от нее сонными артериями, питающими шею и голову — ныряет назад, чтобы обеспечить кровью остальные части тела. Дуга аорты делает петлю на 180 градусов, что не является проблемой для правого возвратного гортанного нерва, который находится на «правильной» стороне, избегает изгиба аорты и идет прямо к гортани вдоль трахеи. Однако его левому товарищу приходится огибать дугу аорты снизу, прежде чем направиться в сторону гортани. Это немного анатомически неудобно, но не является большой проблемой для большинства позвоночных, включая человека, поскольку этот изгиб добавляет лишь несколько сантиметров пути. 

В этом и заключаются одновременно интересная дилемма длинношеих животных и наглядный пример эволюции. Среди современных рыб и, предположительно, рыбьих предков современных млекопитающих, возвратные гортанные нервы (левый и правый) шли по прямой от мозга до жабр вдоль сердца. У короткошеих ранних млекопитающих все почти также, только левая ветвь, проходящая под сгибающейся частью арки аорты, была чуть длиннее и изгибистее. Но у тех тварей, которые в ходе эволюции развили длинные шеи, бедному левому возвратному гортанному нерву пришлось выполнять прямо-таки абсурдный объезд во время эмбрионального развития: выйти из мозга, направится вниз, чтобы пройти под этой постоянно удаляющейся аркой аорты, затем снова отправится вверх, чтобы, в конце концов, достичь гортани. 

В случае жирафов для этого нелепого приспособления теперь требуется нерв 4,5 м длиной (2,3 м в одну сторону, затем обратно), хотя если бы он шел по прямой, то вся длина была бы 15 см. Откуда такая странность? Потому что жирафы эволюционировали от их прямых предков, которые в свою очередь эволюционировали от своих, и так до общего предка, рыбы, длина возвратных гортанных нервов которой была совершенно резонной.
кстати, не тратьте всю свою жалость на жирафов: Существовали другие позвоночные потомки рыбы — в частности, динозавры-завроподы, — чьи 13,7 метровые шеи требовали намного более длинных нервов: примерно 27,5 метров! В недавнем техническом отчете — в журнале Acta Palaeontological Polinica, если быть точным — эту нелепость называли «памятником неэффективности». 

Пока что все очень неловко. Но почему современные жирафы вообще развили такие проблематичные длинные шеи? Здесь жирафы помогут нам отличить эволюцию по Дарвину от эволюции по Ламарку. Ламарк считал, что шеи жирафов стали длинными, потому что их предки растягивали свои. По Дарвину ранние жирафы отличались друг от друга длиной шей, и обладатели более длинных более успешно размножались. Согласно концепции «наследование приобретенных характеристик» Ламарка — не особенно отличающейся от «пользуйся или выкидывай» — органы увеличиваются когда используются и уменьшаются, если нет. Практически все согласны, что у ранних жирафов шеи не очень отличались от шей других копытных. 

Но Ламарк и его последователи представляли, что эти жирафы тянулись за все более высокими листьями на верхушках саванных деревьев (а жирафы действительно питаются с веток), и их шеи удлинялись, также, как мышцы растут при использовании, пока их потомки не приобрели самые длинные шеи. Взгляд Дарвина немного иной, и более точный: с увеличением конкуренции за лиственную растительность ранние жирафы с несколько более длинными шеями могли чуть лучше кормить себя, доставая высокорастущие листья. 

Поэтому они производили больше потомства, шеи которого, в свою очередь, становились длиннее, чем у родителей. Поэтому естественный отбор предпочитал более длинные шеи, также как и необходимые приспособления вроде способности порождать и выдерживать очень высокое кровяное давление, при этом не допуская стекания крови в ноги, плюс неизбежные минусы вроде извилистого пути левого возвратного гортанного нерва. 

Но на этом история не заканчивается. Существует еще одно конкурирующее объяснение того, почему у жирафов такие длинные шеи, и в нем фигурирует половой отбор. Сначала небольшое отступление. Хотя многие люди считают иначе, нет никакой принципиальной разницы между естественным отбором и половым. Естественный отбор происходит каждый раз, когда происходит дифференцированное размножение, при котором некоторые гены более успешны в передаче своих копий будущим поколения. Половой отбор включает конкуренцию за добывание и приобретение партнера, и является настолько же естественным, как и другие формы отбора, касающиеся, например, добычи еды, уклонения от хищников, сна при усталости или чесания когда чешется. Просто половой отбор иногда приводит к чертам — классическим примером является павлиний хвост — которые невыгодны в экологическом плане, но тем не менее позитивно отбираются, потому что в целом их вклад в пригодность через конкуренцию со своим полом или привлечение противоположного пола больше, чем прямые потери, касающиеся просто выживания. 

Оказывается, жирафы-самцы больше злобные, чем ласковые: во время гона они сражаются, используя свои тяжелые, крепкие головы, закрепленные на длинных гибких шеях — получается что-то вроде средневекового моргенштерна или цепа. И чем длиннее шея, тем более сильными получаются удары. В связи с чем, предположение — известное как гипотеза «шеи для спаривания» — гласит, что длинные шеи прошли отбор потому что помогали самцам побеждать в схватках между собой. Также, самки могли предпочитать более длинношеих самцов отчасти потому что тогда у их потомства шеи тоже были бы более длинными. Соответственно, новые самцы более успешно конкурировали бы с другими самцами и были бы более сексуально привлекательными для самок своего поколения. Так или иначе, гены самцов, отвечающие за длину шеи, и гены самок, отвечающие за выбор более длинношеих партнеров, были бы переданы.  Это вариант того, что бихевиоральные экологи называют «гипотезой сексуального потомства», применимой также и к эволюции хвоста павлинов и других, на первый взгляд, странных черт самцов. Согласно этой гипотезе, длинная шея у жирафов-самок это сопутствующий эффект полового отбора среди самцов. 

Это спорная идея, и последнее слово еще не сказано. Поддерживает гипотезу «шеи для спаривания» открытие того, что мужские особи с более длинными шеями на самом деле более успешны в бою между собой и, более того, жирафихи действительно предпочитают удлиненные шеи у потенциальных партнеров, что придает термину necking еще одно значение (necking означает «целовать одетого партнера в область шеи» — прим.
wочём). Кроме того, большая часть поиска пищи жирафов происходит на уровне плеч, а не на уровне вытянутой шеи. Вдобавок, жирафы на два метра выше других животных, питающихся листвой, что говорит о том, что конкуренция при кормодобывании не является основной движущей силой, стоящей за высотной эволюцией. С другой стороны, может быть, во время нехватки еды дополнительный рост оправдывает себя, и, более того, обычно самые питательные части листвы растений находятся на самом верху, в растущих кончиках.

Однако нет причины считать, что успех в добыче пищи и успех в сексе взаимоисключающие вещи в их возможном эволюционном влиянии. Эта перспектива является еще одним примером того, как эти долговязые, длинноногие гиганты с длинной шеей воплотили в себе разнообразие жизни, высеченной эволюцией. В то же время может быть сложно представить существо настолько невероятное как жираф вообще занимающееся сексом, не говоря уже о том, что они были сформированы под влиянием этого фактора. Но то же справедливо и для размышлениях о сексе между нашими родителями, и тем не менее то, что мы здесь, свидетельствует о том, что они — как и жирафы — занимались этим, по крайней мере иногда.

Источник: www.stena.ee

Обычное объяснение эволюции шеи жирафа

Согласно теории Ламарка, эволюция шеи жирафа произошла в результате того, что постоянное вытягивание постепенно удлинило его шею, а затем он передал предпочтительную длинную шею своему потомству.8 Однако в учебниках говорится о том, что теперь ученым известно о ненаследовании приобретенных признаков, и приводится объяснение Дарвина того, как долго эволюционировала шея жирафа. Дарвин считал, что существует нормальная изменчивость длины шеи и до тех пор, пока жирафы не достигли своего современного роста, эволюция постоянно производила отбор более длинных шей (объясняет Коттак). У жирафов с короткими шеями было меньше шансов добыть хорошую еду, и наоборот, жирафы с длинными шеями доставали лучшую еду. В результате жирафы с длинными шеями процветали, а жирафы с более короткими шеями были подвержены болезням, умирали или, по меньшей мере, имели слабое потомство.3 Гулд делает следующий вывод о той истории, которая представлена в учебниках: в ходе эволюции у жирафов появилась «длинная шея для того, чтобы дотягиваться до листьев на верхушках деревьев акации. Таким образом, они получили доступ к источнику пищи, который был не доступен для других млекопитающих животных».9

Хоть шея жирафа и является на сегодня символом, связанным с механизмом эволюции Ламарка, Гулд отмечает, что Ламарк не предложил никакого доказательства своего объяснения, а лишь представил свои доводы в виде некоторых размышлений».5 Ламарк упоминает жирафов всего лишь в одном параграфе, и при этом он вообще не подкрепляет свои слова какими-либо данными.10 По мнению Гулда, самая большая ошибка, которую допустил Ламарк в своих рассуждениях о жирафе (Ламарк ошибочно утверждал, что в процессе эволюции передние конечности жирафа стали длиннее его задних конечностей), заключается в том, что он не был внимателен во время чтения литературы».11

Пример с жирафом часто используется для объяснения не только эволюции Ламарка, но и для того, чтобы показать, что объяснение Ламарка было неверным, а объяснение Дарвина было правильным. В обычном учебнике говорится, что шея жирафа становилась длиннее после каждого поколения не из-за того, что животные могли доставать до расположенных высоко листьев, а потому что более высокие жирафы имели селективное преимущество, так как они могли дотянуться до листьев на более высоких деревьях.12

Гулд рассказывает, что Дарвин использовал шею жирафа в качестве примера эволюции в своей работе «Происхождение видов» только в издании за 1872 год.13 Дарвин поднял вопрос об эволюции жирафа в шестом издании как ответ на критический обзор его книги креационистом Джорджем Мивартом.14 Из этой работы очевидно, что Дарвин никогда не считал длинную шею жирафа доказательством превосходства естественного отбора (как почти без исключения подтверждают многие учебники по биологии и другие книги, рассматривающие вопрос эволюции).

Учебники часто заявляют, что старая теория Ламарка была опровергнута и заменена новой, дарвиновской теорией, когда в действительности Дарвин признавал многие популярные идеи, ошибочность которых на сегодня уже доказана. Понятие неодарвинизм появилось после смерти Дарвина и используется для описания дарвиновской теории и замены теории Ламарка. Учебники редко говорят об этом, а, следовательно, у читателей создается неправильное впечатление о Дарвине, а местами может даже показаться, что он был неким супергением, который знал ответы на все вопросы (в отличие от своих предшественников, которые часто ошибались).

Почему пример с жирафом используется для поддержки дарвинизма

Основная причина, почему пример с жирафом используется для поддержки эволюции, заключается в том, что с помощью этого убедительного, легко объяснимого и запоминающегося примера можно эффективно изображать дарвинизм через живопись и фотографии.13 Эволюционисты предлагают простое и легкое для запоминания объяснение: жирафы с длинными шеями могут доставать листья, растущие на высоких акациях, поэтому жирафы с длинными шеями имеют больше шансов выжить. Практически во всех учебниках, рисунки изображают жирафов, поедающих листья акации, неверно полагая, что это единственный источник их питания. По словам Симмонса и Шипера, «эта гипотеза настолько привлекательна, что изучающие поведение жирафов студенты и эволюционные биологи безоговорочно её принимают».15

Большинство молодых людей считает жирафа наиболее интригующим и экзотическим животным. Жираф настолько необычен и не похож на других животных, что студентов это животное обычно интересует больше, чем другие не менее удивительные животные. Кстати слово «жираф» происходит от арабского слова «зерафа», фонетическая разновидность слова «зарафа», которое означает «очаровательный» или «милый».16 Как отметил один автор, рассматривание жирафа – одно из самых приятных занятий всех людей. К сожалению, современный ареал обитания этих животных ограничен сухими саваннами и полупустынными областями Африки на юге Сахары.17

Основная проблема истории с жирафом

Однако этот устаревший эволюционный пример наталкивается на большие проблемы. В действительности у ученых нет никаких доказательств того, что длинная шея эволюционировала путем естественного отбора из-за того, что животные ели с листья с вершин акаций. Мы предпочитаем это объяснение потому, что оно соответствует традиционному мнению».5

Несмотря на то, что листья высоких деревьев акации являются предпочтительным источником питания для взрослых особей в период дождей, жирафы могут питаться и другими видами деревьев и кустарников. Хитчинг отмечает, что в среднем самки жирафа примерно на один метр ниже, чем жирафы самцы, и при этом они выживают не хуже самцов. Он также утверждает, что средний ярус изобилует не меньшим количеством листвы, и жирафы с удовольствием едят низкорастущую и наземную растительность.4 На самом деле жирафы обычно питаются высокой травой, низкими кустами и многими видами растущих на земле растений.18

Многое сказано эволюционистами о шее жирафа, которая является преимуществом для этих животных и позволяет им доставать до расположенных высоко листьев – так называемая неэксплуатируемая ниша. Однако само утверждение, что жирафы используют неэксплуатируемую нишу, является неверным объяснением ad-hoc (т.е. объяснением наугад). Гулд интересуется, «если этот признак настолько полезен, почему он не появился в процессе эволюции у многих других животных (например, у антилоп)?7 С таким же успехом можно было бы утверждать, что жирафы с короткой шеей имели больше шансов выжить потому, что большинство листьев в той части Африки, где они обитали, расположено возле земли, и именно поэтому им было бы бесспорно выгоднее находиться ближе к более питательной наземной растительности по сравнению с редко встречающимися деревьями акации. Таким образом, способность доставать до высоких деревьев не обязательно является фактором, который способствует выживанию.15 Именно по этой причине Хитчинг приходит к заключению, что объяснение Дарвина – простое «апостериорное предположение».21

Недавнее исследование, в котором ученые пытались проверить дарвиновское объяснение, показало, что в периоды, когда конкуренция за источники питания должна быть наиболее сильная (например, в период засухи), жирафы, как правило, не питаются листьями с высоких деревьев, а наоборот объедают низко растущие кустарники.22 До того, как шея жирафа достигает своей окончательной длины (3-4 года), все молодые жирафы питаются высокой травой и кустарниками. Самки более половины своей жизни проводят в кормлении своих детенышей с горизонтально расположенной шеей, и в этом случае длина шеи является неудобством для кормления. В африканском национальном парке Серенгети почти большую часть засушливого периода все жирафы питаются низко расположенными кустами, и только в период дождей они питаются деревьями акации, когда на них много насыщенных белками листьев».23 Меню жирафа включает разнообразные блюда.

«Жирафы едят то, что можно ощипать. Они срывают листья своим 17-дюймовым языком или подтягивают ветку и снимают с неё листья поворотом головы. Жирафы предпочитают поедать листья акации. Но в меню этих животных присутствует более 100 других видов растений, включая цветки, вьющиеся растения, лекарственные травы, а также время от времени гнезда ткачиковых птиц. Если в гнезде на этот момент находятся птенцы, жирафы не откажутся полакомиться и ими, внеся, таким образом, в свой рацион дополнительные белки, содержащиеся в костях. Жирафы также получают минералы вместе с костями животных, которые были убиты и оставлены хищниками и гиенами».24

Симмонс и Шиперс обнаружили, что только в одном месте самцы жирафы проводят большую часть времени, поедая листву с древесных крон. Тот факт, что и самцы и самки чаще всего и быстрее всего питаются с согнутой вниз шеей, указывает (в отличие от дарвиновского представления) на то, что «длинная шея не эволюционировала специально для того, чтобы животные могли питаться листьями с высоких деревьев». Авторы пришли к выводу, что «дарвиновская идея о борьбе за питание имеет слабую поддержку».25

И хотя эволюционист Гулд отмечает, что «жирафы склонны поедать листья с верхушек деревьев», он все же признает, что пример с шеей жирафа не имеет никаких доказательств преимущества дарвиновского объяснения». Кроме того нам не известно, «как и почему» удлинилась шея жирафа.5

Еще одна проблема описываемой в большинстве учебников истории заключается в том, что хотя Дарвин и считал, что наследование приобретенных признаков не так важно, как естественный отбор, он, всё же, принимал Ламаркизм. Другими словами, Дарвин был согласен с тем, что эволюция может происходить через использование и неиспользование определенных частей тела.18

Нам неизвестно, откуда в учебниках появилось эта вездесущая история об эволюции шеи жирафа. Гулд попытался проследить её в книге Генри Фаярфилда Осборна «Происхождение и эволюция жизни».19 В своем неточном описании Осборн уверяет нас в том, что Ламарк считал удлинение шеи жирафа результатом наследования изменения тела из-за вытягивания шеи за листьями, а Дарвин объяснял удлинение шеи постоянным отбором индивидуумов и видов, которые родились с наиболее длинными шеями».20 Осборн пришел к выводу, что «Дарвин, вероятно, был прав».

Мнение Ламарка о том, что вытягивание жирафом своей шеи для доставания листьев привело к более длинной шее, оспаривается примером с окапи (животное, очень напоминающее жирафа, за исключением того, что его шея чуть длиннее шеи лошади). Окапи, также как и жираф, вытягивает свою шею для того, чтобы дотянуться до источника пищи, однако его шея ничем не отличается от ископаемых представителей этого вида в летописи окаменелостей. По мнению Витфилда, это свидетельствует о том, что эволюция происходит не по простой схеме использования и неиспользования».26 Пример с окапи также опровергает сценарий мутации и естественного отбора. Меню окапи ограничено видами низко растущих деревьев, и любая мутация, удлиняющая его шею (чтобы быть как жираф), должна была способствовать его повышенной вероятности выживания, так как он мог бы питаться только листьями высоко и низко растущих деревьев.

Еще одна проблема, связанная с дарвиновской историей в учебниках

Другие эволюционисты считают, что с тем же успехом шея жирафа могла эволюционировать не для того, чтобы они могли доставать еду, а по совершенно другим причинам. Существует распространенное мнение о том, что длинная шея эволюционировала для облегчения спаривания. Гулд заключает, что основной адаптационной причиной для эволюции длинной шеи мог быть успех у противоположного пола, а «ощипывание листьев было второстепенным результатом».27 Шер заявляет, что чем длиннее шея, тем лучше самцы могут выполнять свои ритуальные столкновения лидеров под названием «обнимания».28 Теория, согласно которой необычная длинна шеи жирафа появилась вследствие её использования в борьбе за партнера, подразумевает, что сначала эволюционировало «обнимание», а затем, в результате отбора, эволюционировала длинная шея.

Помимо отсутствия каких-либо доказательств вышеупомянутой теории, еще одна проблема заключается в том, что жирафы с короткими шеями не могли бы использовать их как дубинки, а значит, обнимание было бы совершенно неэффективным до тех пор, пока у жирафов не появились бы длинные шеи. Как могло обнимание эволюционировать до появления длинных шей, с помощью которых жирафы совершают эти обнимания? Они могли использовать удары головой (как делают самцы оленя) до того, как у них эволюционировали длинные шеи. Проблема этой теории состоит в том, что длинная шея мешала бы жирафам, которые бились головами (им нужны были короткие шеи), и природа должна была бы «отобрать» этот признак как очень неудобный.

Более того, построенная на обряде обнимания гипотеза не объясняет наличие у жирафов длинных ног. У разных животных разные ритуалы, и появление в ходе эволюции длинной шеи связано с анатомическими и биологическими проблемами, которые необходимо преодолеть (некоторые из них обсуждаются ниже). Согласно научному принципу Оккама, жирафам было бы намного выгоднее, если бы для более функционального ритуала спаривания у них эволюционировала такая же (а не трехметровая) шея, как у других животных.

По утверждению некоторых эволюционистов, длинная шея жирафа эволюционировала как башня для наблюдения за возможными хищниками. Длинная шея в сочетании с хорошим зрением, позволяет жирафу увидеть льва на расстоянии несколько миль. Теория о том, что шея жирафа эволюционировала для того, чтобы он видел врагов, правдоподобна, но у жирафа практически нет врагов. Единственное животное, способное напасть на жирафа, — лев, и то, когда он доведен до отчаяния. По словам Хитчинга, лев – всего лишь спичка для 900-киллограмового жирафа, способного в мгновение ока убить льва своим копытом. Львы могут убить детенышей жирафа, а также жирафы особенно уязвимы, когда они расставляют в стороны ноги, наклоняясь низко к земле во время еды или питья. В действительности самая лучшая защита жирафа это не шея, как принято считать, а их длинные ноги и тяжелые копыта, которые могут нанести врагу смертельный удар. Именно с помощью ударов копытами жирафы защищаются от хищников. Однако всё это подходит для того, чтобы объяснить предположительную эволюцию длинных ног жирафа, а не его длинной шеи.

Жирафы защищаются, отбивая врагов копытами. Отличные копыта могут убить льва в мгновение ока. Взрослые жирафы уязвимы, когда они едят или пьют низко над землей. Способность отбивать копытами неэффективна, когда жирафы занимают опасное положение низко над землей.

В популярном мультфильме Гари Ларсона эволюция жирафа изображена как постепенное вытягивание ног и шеи. Эта забавная пародия в действительности была предложена несколькими исследователями. По их мнению, сначала эволюционировали ноги для того, чтобы жирафы быстро бегали от плотоядных животных, а затем выросли шеи, чтобы жирафы могли растягиваться над землей и поедать высокую траву и пить воду.

Однако этот сценарий тоже связан с проблемами. Длинные ноги не обязательно дают жирафу преимущество убегать от хищников. Кстати, многие самые быстрые животные выживают благодаря ногам, которые намного короче, чем ноги современного жирафа.

Длинная шея жирафа играет еще одну важную роль: она помогает ему подниматься из лежачего положения (жирафы используют шею для того, чтобы переносить свой вес и вставать на свои длинные ноги). Длинная шея также важна во время бега (змеевидное, скользкое движение, которое красиво и ритмично толкает тело жирафа вперед). Благодаря длинной, тонкой шее жираф имеет большую площадь поверхности тела, что обеспечивает эффективное охлаждение. Именно поэтому, в отличие от многих других млекопитающих, обитающих в зонах повышенной температуры, жирафы способны длительное время оставаться на солнце. Всё это (или ничего из этого) могло стать причиной отбора длинной шеи жирафа. Поскольку в равной степени можно утверждать, что длинная шея жирафа эволюционировала для облегчения его спаривания, для защиты от врагов, для терморегуляции, для быстрого перемещения (до 50 км/ч), или по любой другой причине, этот символ дарвинизма кажется слабым и неубедительным. Можно составить целый список характеристик, являющихся наиболее важными для жирафа (наверное, поэтому ученые выбрали сценарий с питанием), но все свойства жирафа являются неразделимыми и указывают на его Сотворение.

Несмотря на то, что учеными были предложены и другие гипотезы, объясняющие необычную морфологию жирафа с помощью естественного отбора (которые мы не можем обсуждать в этой статье из-за ограниченного места), достаточно сказать, что все они неточны и проблематичны. Как отметил Гулд, «шея жирафа не может быть доказательством какого-либо сценария адаптации, предполагаемого дарвинизмом или любой другой теорией» (курсив добавлен).29 В действительности, шея жирафа является замечательным примером, который указывает на множество проблем, связанных с дарвинизмом.

Существуют ли ископаемые свидетельства того, что жираф не эволюционировал?

Вокруг эволюции жирафа ведется много споров, частично связанных с отсутствием эмпирических доказательств. Следовательно, ученые чувствуют полную свободу делать предположения без всяких доказательственных ограничений. В результате они попытались объединить жирафа с животными, которые на самом деле сильно от него отличаются.30 На сегодня существует около десяти видов жирафов (Giraffa camelopardalis). Если обнаруживаемые в огромном количестве ископаемые останки жирафов и отличаются, то лишь по размеру и форме. Ископаемые формы подтверждают, что жирафы оставались неизменными на протяжении «двух миллионов лет» (согласно униформистским методам датирования).31 Более того, существующие ископаемые свидетельства «не дают никакой информации о том, как возник современный жираф со своей длинной шеей».32

Как у подавляющего большинства млекопитающих животных, у жирафа семь шейных позвонков и почти столько же костей ног, за исключением того, что у жирафа кости и позвонки имеют более вытянутую форму.33 Если бы у жирафа происходило удлинение шеи и ног, это должно было бы отображаться в ископаемых костях, однако никаких подобных костей, подтверждающих их эволюцию, обнаружено не было. Сэвидж и Лонг пришли к заключению, что происхождение всех трех основных линий высших жвачных животных (жираф, олень и корова) остается непонятным из-за огромного пробела в летописи окаменелостей.34 Бытует мнение, что в начале плейстоцена жирафы заселяли огромные территории Евразии и Африки, а, следовательно, на этой территории должно обнаруживаться огромное количество ископаемых останков.

Некоторые эволюционисты считают, что отсутствие свидетельств эволюции жирафов является следствием не очень активных поисков ископаемых останков жирафов. Креационисты, наоборот, заявляют, что палеонтологи, извлекшие из недр земли миллионы ископаемых, не обнаружили признаков переходных стадий в удлинении шеи жирафа потому, что этих стадий просто не существует.

Дарвинисты выдвинули одну гипотезу, согласно которой предком жирафов было животное размером с лося под названием Палеотрагус, который был обнаружен недалеко от Афин.6,35 Такое заключение основывается исключительно на том факте, что самое близкое к жирафу животное в летописи окаменелостей – именно Палеотрагус.

Раньше считалось, что Палеотрагус относится к ранним жирафовым, и, по мнению многих палеонтологов, он оставил после себя в Плейстоцене две группы предков.36

К этим предкам относятся сиватерии, представляющие из себя громоздких животных (размером со слона), которые некогда скитались по просторам не только Африки, а также и Индии. У сиватерий была короткая шея и закрученные рога, известные как рожочки (лапчатые или плоские структуры, напоминающие оленьи рога, очень отличаются от рожков современных жирафов). Длина многих костей сиватерий была почти в два раза меньше длины костей современных жирафов, к тому же между этими двумя таксонами было много и других отличий.

Второй ветвью группы сиватерий предположительно является семейство Жирафовые. Согласно традиционному мнению относительно эволюции жирафов, жирафы появились как отдельная линия в период Миоцена. Однако не существует никаких ископаемых данных, подтверждающих этот сценарий, и все остальные гипотетические сценарии эволюции жирафов также полны противоречий.37

Считается, что примитивный жираф был быстрым и проворным животным, похожим на современного обитателя лесов, окапи (крупное парнокопытное животное с высотой в холке 160 см).38 Единственный сохранившийся до наших дней представитель жирафовых, помимо самого жирафа, – редко встречающийся окапи. Он обитает только в глубоких тропических лесах центральной части Африки. У него длинная шея, длинные передние ноги и много других внешних признаков, напоминающих оленя. Ученые считают, что окапи очень похож на вымершего Палеотрагуса.39 Существование окапи было подтверждено в 1901 году. Тогда ученые заявили, что это «последнее и единственное крупное млекопитающее животное, которое ускользнуло от зоркого глаза науки до начала двадцатого столетия» (с тех пор это заявление было много раз опровергнуто).

Хотя Палеотрагус и считался первым жирафом, ископаемые данные указывают на то, что это было животное типа окапи. Итак, ископаемые указывают на животных, практически идентичных современному окапи, а жирафы предположительно эволюционировали из древних окапи, и это несмотря на полное отсутствие ископаемых доказательств этой теории. Данные куда лучше подтверждают теорию, согласно которой Палеотрагус в действительности был окапи, присутствующий в летописи окаменелостей в неизменном виде. Жирафы относятся к парнокопытным животным (в отряд Парнокопытные входят животные с двумя или четырьмя пальцами и осью ноги между третьим и четвертым пальцами). К парнокопытным относятся: олени, антилопы, вилорогие антилопы, крупный рогатый скот (полорогие), овцы и козлы, а также окапи, которые относятся к семейству жирафовых.40

Другие животные, предположительно являющиеся предшественниками жирафов, — Самотерии. Они были несколько похожи на оленя, но крупнее по размеру и с более вытянутой шеей. Существует теория, согласно которой жирафы могли эволюционировать из доисторического оленя, имеющего боковой палец, и входящего в надсемейство Олени. Учеными была выдвинута гипотеза: поскольку у жирафов отсутствует боковой палец, он, должно быть, утратился в ходе эволюции.

Жираф – единственный представитель своего рода (Жирафы) и нет никаких данных, указывающих на то, что когда-либо в истории существовало схожее с ним животное. Подобным образом нет никаких ископаемых доказательств эволюции окапи, часто называемого живым ископаемым из-за того, что он «практически не изменился за 15 миллионов лет обитания в своем изолированном убежище с первобытными внешними условиями».41 Основная проблема заключается в том, что, несмотря на обилие ископаемых останков, летопись не доказывает ни одно из многих существующих эволюционных предположений.

Подтверждает ли молекулярная биология эволюцию жирафа?

Данные генетических исследований не подтвердили правильность дарвиновской точки зрения. В исследовании 27 видов, включая полорогих животных и жирафов, результаты были «далеко не одинаковыми».42 Исследование хромосом показало, что семейство вилорогих антилоп было наиболее схожим с жирафами по кариотипу, и что жирафы много чем отличаются от других парнокопытных животных, например, у них больше двуплечих аутосом».43

Жираф поддерживает теорию Сотворения

Проблема для эволюции заключается в том, что все тело жирафа (как физиологические, так и анатомические особенности) работает как единая функциональная единица.44,45 В действительности жираф является прекрасным символом разумного дизайна, так как невероятная сложность тела этого животного требует присутствия всех его частей с самого начала. Все эти части уже должны были работать до того, как появилась и начала функционировать структура шеи. Сам Дарвин сказал о жирафе: «Это прекрасное животное, имеющее удивительно согласованную структуру шеи». Эволюционисты, как правило, объясняют, что длинная шея жирафа появилась не путем эволюции Ламарка, а в результате «ошибки или мутации, которая замечательно сработала».46 На самом деле для образования длинной шеи потребовались бы сотни или тысячи одновременных (или почти одновременных) мутаций – это последовательность событий, вероятность которых в сущности равна нулю.

Анатомия жирафа ставит перед эволюцией еще одну большую проблему. По словам Гулда, «длинная шея должна быть связана с изменениями почти в каждой части тела жирафа: длинные ноги для усиления эффекта длинной шеи, и множество других поддерживающих структур (кости, мышцы и связки) – всё для удержания шеи».47 Для того чтобы дотянуться до высоких деревьев, жирафам нужна не только длинная шея, но и длинные ноги. Им также нужна вытянутая морда и длинный язык, чтобы доставать растущие высоко листья акации. Как смог естественный отбор одновременно изменить шею, ноги, язык, приспособленные для захватывания губы, коленные суставы, мышцы и кровеносную систему (необходимую для проталкивания крови от сердца к расположенному далеко от него мозгу)? Это остается загадкой для дарвинистов.

Жирафы, самые высокие животные на планете, могут достигать высоты 5 метров до верхушки их головы. Когда жирафы питаются на земле, они вынуждены опускать свою голову на 2 м ниже сердца, а когда они поднимаются, их голова находится на уровне 3,3 м выше сердца. Во время ощипывания травы и водопоя кровь резко приливает к мозгу жирафа, и так же резко из него уходит. Эта огромная проблема была решена с помощью сложной и уникальной системы клапанов. Сильное сердце жирафа бьется со скоростью 150 ударов в минуту. Вещество из пористой ткани, расположенное под мозгом, помогает регулировать поток крови, так что резкие изменения притока и оттока крови притупляются.45,49

По мнению Гулда, предположение о том, что все важные части организма жирафа изменились все одним махом, делает естественный отбор неэффективным в качестве созидающей силы потому, что в таком случае одновременно должна была появиться и адаптация, как случайное последствие образованной внутри изменчивости».50 Предложенное Дарвином решение заключалось в том, что все эти характеристики не должны были эволюционировать с одинаковой частотой. Другими словами, если шея удлиняется на несколько дюймов за каждый раз, то масса необходимых, поддерживающих структур также соответственно эволюционирует вместе с шеей и дает животному со слегка удлиненной шеей небольшое преимущество, если, к примеру, у него уже есть большое сердце.

Теоретически этот процесс создал бы возможность для многоэтапной эволюции. Гулд называет это «предположительной биологией», но в действительности это предположение, основанное на ничем не подкрепленном допущении о том, что шея медленно эволюционировала. Проблема этого предположения заключается в том, что необходимы не только количественные, но и качественные изменения для создания совершенно новой шеи и структуры кровеносных сосудов, и предположение о качественных изменениях создает проблемы. Подобные допущения позволительны только на основании предположения о том, что эволюция шеи и ног превратила оленеподобного животного в жирафа, а это предположение не имеет никакого основания.

Некоторые новые попытки решить вопрос эволюции длинной шеи жирафа еще хуже старых неверных объяснений. Например, отвечая на вопрос, «Откуда у жирафа длинная шея?», Каттнер51 заявил: У жирафов длинная шея вовсе не потому, что он вытягивал для того, чтобы достать высоко расположенные листья. У жирафов длинная шея потому, что они спаривались с прототипами с удлиненной шеей и поэтому они пережили животных с короткими шеями. Это пример теории естественного отбора, предложенный Дарвином. Но снова возникает вопрос: «Откуда взялись гипотетические прототипы и почему они эволюционировали?»

Заключение

Жираф используется эволюционистами как классический пример исключительной морфологической адаптации к условиям окружающей среды. Часто жираф изображается в учебниках как главный пример естественного отбора. Большинство биологов со времен Дарвина объясняют длину шеи жирафа (в эволюционном контексте), как результат борьбы за выживание с другими млекопитающими животными, питающимися листьями и побегами.52 На самом деле, этот пример эволюции основывается не на данных, а скорее на оторванных от реальности выводах, оказавшихся неточными. Жираф – лишь один из многих символов эволюции, которые хоть и выглядят убедительными и используются для пропаганды эволюции, в действительности оказываются ложными.

В заключение стоит отметить наше согласие с Гулдом относительно того, что «стандартная история об эволюции жирафа на самом деле глупа и необоснованна», и что «в мире жирафов использование роста для ощипывания деревьев акации не доказывает эволюционирования шеи именно для этой функции». По мнению Гулда, существует несколько сценариев, объясняющих наличие у жирафа длинной шеи.53 На самом деле нет никаких научных доказательств в пользу хотя бы одного из его натуралистических объяснений, равно как нет и причины предпочесть одно правдоподобное натуралистическое объяснение другому. Все объяснения – попытки объяснить существующее путем придумывания сказок (по словам самого Гулда).

Как отмечает Хитчинг, «эволюция жирафа, самого высокого в мире животного, часто представляется как классическое доказательство, относительно которого Дарвин был прав, а Ламарк ошибался»,54 но исследование жирафов не дает вообще никаких намеков на то, каким образом эволюционировала явно выгодная для жирафа шея». Будучи дарвинистом, он обеспокоен тем, что шея жирафа используется как пример в поддержку эволюции. Он отмечает: «Если мы будем продолжать изображать наши убеждения (т.е. дарвиновскую эволюцию) с помощью недоказуемой, безосновательной, абсолютно предположительной, и по сути глупой истории, у нас, эволюционистов, будут неприятности».54 Биология, а особенно молекулярная биология, четко указывают на то, что эволюционисты уже столкнулись с неприятностями».1

Гулд выражает свою обеспокоенность этой ситуацией: «Если в качестве основной иллюстрации в учебниках мы выбираем слабую и глупую гипотезу (ложно полагая, что эта выдумка обладает историческим авторитетом и подтверждается данными), мы тем самым втягиваем себя в неприятность. Критики только и ждут, как бы уличить нас в слабости, а затем допустить, что если сторонники теории представляют такой глупый пример в качестве иллюстрации, наверное, вся их теория находится под ударом».56

Критики обнаружили не только это, но также и многие другие слабые звенья в дарвинизме.

Выражаем особую благодарность Вейну Фрер, Брту Томпсону и Джону Вудмораппу за помощь в создании этой статьи.

Источник: www.origins.org.ua

Я не знаю. Лучше я Вам перечислю конкретные факты, и сами для себя уже решите.
Я по этому поводу спрашивал специалиста эмбриолога и вот что выяснил:

1. Эволюционное объяснение данного факта — вообще является излишней сущностью. Потому что на самом деле (как объяснил мне эмбриолог) — в ходе эмбрионального развития нервы в эмбрионе прорастают по кратчайшему расстоянию. И в тот момент, когда начинает прорастать (и выполнять свои функции) обсуждаемый нерв, он прорастает по кратчайшему расстоянию (шея эмбриона начинает удлиняться уже после этого события). Таким образом, здесь вполне достаточно «эмбрионального» объяснения — данный нерв целесообразен у эмбриона. Объяснять этот факт именно «наследием эволюции от рыб» — уже излишняя сущность.

2. Другое дело, что здесь можно придраться к «разумности дизайна». Действительно, если мы знаем, что шея животного ПОТОМ удлинится в несколько раз, то почему бы тогда не сделать так, чтобы нервы прорастали с учетом этих будущих изменений? Ведь эмбриональный период развития — короткий по сравнению с остальной жизнью жирафа.

3. И вот здесь есть другой факт. Возвратный гортанный нерв на своём пути иннервирует еще и верхнюю часть ТРАХЕИ, и ПИЩЕВОД, причем это основная иннервация данных частей (из консультации с этим же эмбриологом).

4. Т.е. нерву (хотя бы какому-нибудь) всё-таки нужно спускаться вниз (для иннервации пищевода и верхней части трахеи). И вот здесь уже возникает вопрос — а как лучше сделать — иннервировать трахею, пищевод и гортань — одним нервом, или же иннервировать трахею и пищевод — одним нервом, а гортань — другим (отдельным) нервом. Именно такая иннервация (с помощью двух отдельных нервов) имеет место, например, у верблюдов и лам. А у жирафов (и похоже, всех остальных) — с помощью одного (обсуждаемого) возвратного гортанного нерва. Таким образом, получается, что это, в какой-то мере, дело вкуса. Т.е. принимать (сравнительную) целесообразность данного нерва, или же продолжать настаивать на его НЕцелесообразности — во многом, дело личных предпочтений.

5. И наконец, вполне возможно, что данный аргумент Докинза, так же как и его предыдущий аргумент (с «перевернутой сетчаткой глаза») основан на элементарном незнании обсуждаемого вопроса.
Вот, например, ссылки с комментариями специалистов по поводу целесообразности «перевернутой сетчатки»:
http://www.origins.org.ua/page.php?id_story=386
Или (еще более подробно и конкретно по данному вопросу) вот здесь:
http://www.origins.org.ua/page.php?name=%C4%E5%E9%F1%F2%E2%E8%F2%E5%EB%FC%ED%EE%20%EB%E8%20%ED%E0%F8%E0%20%93%EF%E5%F0%E5%E2%E5%F0%ED%F3%F2%E0%FF%94%20%F1%E5%F2%F7%E0%F2%EA%E0%20%FF%E2%EB%FF%E5%F2%F1%FF%20%93%EF%EB%EE%F5%E8%EC%20%E4%E8%E7%E0%E9%ED%EE%EC%94?

Понятно, что в свете озвученных биологических фактов, претензии Докинза к «перевернутой сетчатке», выглядят откровенно наивными и не могут вызывать ничего, кроме улыбки. Приведу лишь заключительную цитату из ссылки:

…Заявление, что человеческий глаз является доказательством недостатка заботливого дизайнера, по моему мнению, звучит немного самонадеянно. В особенности это становится очевидным, когда рассматривается тот факт, что лучшая современная наука и инженерия не произвели даже доли способности вычисления и изображения человеческого глаза. Тогда как же мы можем, не зная столь многого о чудесах сложного функционирования, надеяться на точную оценку способности или логики того, что находится за пределами наших возможностей? Как кто-то может, даже приблизительно не понимая предмет, который он рассматривает, и, не имея и близко возможности создать что-либо подобное, критиковать и унижать работу, которая вне его понимания? Это выглядит так, как будто бы шестилетний ребенок пытается объяснить архитектору, как тому лучше сконструировать дизайн небоскреба или же пытается своим детским умом оценить работу профессионала, рассуждая на тему, какой из его домов «лучше» остальных…

6. Возможно (не известно, но возможно), что-то такое имеет место и в случае с возвратным гортанным нервом жирафа? Например, может быть, для жирафа важна именно последовательность иннервации — чтобы сначала иннервировалась трахея, а потом (этим же нервом) — гортань? В этом случае, аргумент Докинза вообще снимается. Но это только такие «мысли вслух», пока не подтвержденные ничем.

Edited at 2013-02-15 05:24 am (UTC)

Источник: imperor-id.livejournal.com

Ископаемые свидетельства

Если шея жирафа удлинялась на протяжении длительных периодов времени, это должно подтверждаться летописью окаменелостей. Мы должны находить множество переходных форм с постепенно удлиняющейся шеей. Но летопись окаменелостей этого не показывает. Мы находим в ней ископаемых четвероногих с короткой шеей, включая существующих сегодня окапи, которые имеют общие с жирафами признаки. Однако когда мы встречаем ископаемые останки представителей рода Жирафы, мы не видим никаких переходных форм с короткой и длинной шеей, не говоря уже об их прогрессии. Другими словами, летопись окаменелостей показывает, что у жирафа всегда была длинная шея.

Кроме того, в Лаетоли (Танзания) возле следов человека были обнаружены отчетливые отпечатки ног жирафа. По эволюционной временной шкале эти следы датируются примерно 5 миллионами лет. Форма и глубина найденных отпечатков свидетельствует о том, что эти древние жирафы были практически идентичны живущим сегодня жирафам по высоте, массе тела и длине шага.

Генетические и физиологические свидетельства

Многие люди не знают о том, что в своей книге Дарвин подразумевает, что употребление и неупотребление частей тела каким-то образом передается по наследству. Другими словами, у жирафов, вытягивающих свои шеи дальше и выше, было больше шансов передать своему потомству «длинношеесть». Эта идея, конечно же, была полностью опровергнута. Употребление и неупотребление каких-либо частей тела не влияет на передаваемую потомству генетическую программу.

Современные неодарвинисты наоборот верят в то, что своей длинной шеей жираф обязан генетическим мутациям, т.е. случайным ошибкам копирования. Этот признак (длинная шея) впоследствии был отобран естественным отбором, так как в условиях засухи именно эти жирафы были первыми претендентами на выживание. Мутации, вызывающие, к примеру, у людей ахондропластическую карликовость, могут заметно изменять размеры конечностей.

Вполне вероятно, что мутация могла быть причиной появления у такого животного, как антилопа, слегка удлиненной шеи. Однако подобная мутация не оказала бы никакого влияния на длину конечностей. Длина шеи и длина ног контролируются разными генами.

Более того любое заметное увеличение размера шеи в результате мутации представляло бы серьезную опасность для здоровья. Одновременно с изменениями костной системы должно было бы измениться множество точно настроенных анатомических и физиологических механизмов. Жирафы были сотворены со специальными клапанами в шее и голове, предотвращающими их от сильных колебаний давления крови во время того, как они опускают и поднимают голову. Если бы у жирафа не было этих вспомогательных структур с самого начала, кровеносные сосуды его головы или сетчатки разорвались бы во время опускания головы. Другими словами, с физиологической точки зрения любая постепенная эволюция шеи жирафа невозможна. В любом случае жираф – намного больше, чем просто длинноногая антилопа (смотрите вставку о геренуке).

Логические свидетельства и данные наблюдений

Во время засухи вода намного важнее пищи. Животные могут долго обходиться без пищи, но только не без воды. Более высокому жирафу потребовалось бы больше воды, чем маленькому. Следовательно, у более высокого жирафа на самом деле было бы больше шансов погибнуть из-за обезвоживания. В действительности способность животного переносить засуху и другие суровые условия окружающей среды определяются рядом других факторов, помимо высоты и размера.

К тому же самка жирафа может быть на два фута короче самца, а молодые жирафы короче полностью зрелых жирафов. Если бы выживание жирафов зависело от их способности дотягиваться до расположенных высоко листьев во время засухи, жирафы давно бы уже вымерли, потому что сначала погибли бы самки и молодые особи.

Жирафы живут рядом с более короткими животными, объедающими побеги деревьев, как например: газели, импала, канна и геренуки. Все эти животные успешно переносят периоды засухи, имея и не такую длинную шею, как у жирафа.

Символ сотворения

Шея жирафа должна по праву считаться символом сотворения. Библия говорит нам о том, что все «сотворенные роды» наземных животных (включая жирафов) были созданы полностью сформированными на шестой день недели Сотворения, чтобы размножаться «по роду своему». У жирафа всегда была длинная шея, и он всегда был и остается жирафом.

Источник: grehu.net

Давно уже слышал разговоры на сей предмет, но всё как-то краем уха. Что вроде опровергают… Что? Да всё. Мол, сплошные спекуляции, и Ламарк такого не говорил, и Дарвин не прав, и вообще у жирафов всё иначе. Фразы я такие слышал, но как-то беспредметно — длинного аргументированного текста не видел. И вот наконец он попался — это
The Giraffe’s Long Neck. From Evolutionary Fable to Whole Organism. 2005.
Craig Holdrege. The Nature Institute. http://www.natureinstitute.org/index.htm
Есть в Нью-Йорке такой институт, а у института — директор, а у директора — интерес к жирафам. Рецензия есть тут http://urhomology.blogspot.com/2007/11/giraffes-long-neck.html — Ну, что нам их рецензии, мы и сами напишем.

Сначала рассказывается о жирафах в связи со схемой из учебников — тянутся к верхним листьям деревьев… Аргументы против — по мнению автора, жирафы в основном кушают, шею протянув почти горизонтально, не вверх, самцы на метр выше самок — а те с детенышами не вымирают, вокруг полно газелины всякой и антилопины, жрут примерно то же, откуда легенда, что жирафу именно подавай верхние листья. Длинная шея — не нейтральна, это увеличивает массу тела (существенно), так что надо сильно больше жрать и другие проблемы (кровь гнать вверх и пр.). Так что очень дорогое было б удовольствие — за верхние листочки расплачиваться таким «трудным» органом, таким затратным.

Гипотезы разные. Скажем, в 1971 (Krumbiegel) сделали работу — отношение объема тела к поверхности у жирафа 11:1, а у мелкой антилопы — 4.7:1, и шея, мол — орган увеличения поверхности тела, для рассеяния тепла. А то жираф сварится в собственной шкуре. Тут исходным берется размер жирафа, и отсюда выводятся адаптации к размеру тела — тогда можно придумать, что шея для этого. И тогда шея жирафа — родственна по функциональности выростам морского планктона. Эти мелки зверушки всяко вычурно вырезаны — чтобы иметь на теле лопасти и медленней тонуть, они должны оставаться в верхних слоях воды для фотосинтезу. И вот у жирафа тоже проблема соотношения объема с поверхностью, и у него тоже вырост — шейный.

Не без пола, конечно. Если есть неизвестно, зачем нужная структура у живого, всегда надо говорить, что это для половой жизни. В 1996 Simmons and Scheepers — мол, это половой отбор. Жирафихам нравятся высокие парни. Поступали предложения — не хотите ли enlarging шею? Ну, самки повелись, самцам ничего не оставалось, как плюнуть и купить эту адаптацию у естественного отбора. И понеслось — теперь все ходят. Авторы наблюдали, что в драках самые длинношеие жирафы побеждают, мускулистые шейнодлинные самцы лидируют в группах. Ну, ясен перец — значит, шея нужна для полового отбору. — Можно бы просто увеличивать размер, почему именно длинная шея. Остается последнее объяснение — у самок такие вкусы. Гипотеза спряталась в убежище незнания.

Так можно до бесконечности. все органы полифункциональны, и можно долго гадать, какая именно функция важна для отбора. Автор в пику всем говорит — а у жирафа короткая шея. Видели, как пьют? Приходится расставлять ноги и сгибаться — а то рот до воды не достает. Шея еще коротковата — это ноги очень длинные.

Далее автор говорит о целостном организме, разных аспектах и изучении всех деталей. типа, не надо торопиться, а надо подробно изучить, чтобы не было так глупо. Реальность богаче логических объяснений. Ученые обычно объясняют атомизированные признаки — а их не существует. Нету длинной шеи жирафа — есть жираф, целое существо, и только наш анализ приписывает ему длинную шею.

Так заканчивается первая глава книги, про эволюцию. Общий смысл: «много думал — надо еще думать».

Вторая глава — история открытия жирафа, сравнительная анатомия и систематика. Речь о том, что жираф связан сетью сравнений с многими другими зверьми. Только в сопоставлении мы говорим, что нечто длинное или короткое. При сравнении — да, ноги у жирафа самые длинные в ряду родственников (унгулат). van Schalkwyk
et al. 2004. Gould (1996), Mitchell and Skinner (2003). Измерения длины ног жирафа, разных костей, сранение передних и задних ног, сопоставление с другими (окапи, вапити и пр.) сделано в работах последних 10-15 лет — за весь ХХ век такой работы не проведено.

Сопоставления с птицами с длинной шеей, обсуждение зверей с короткой шеей (дельфины). Сопоставление длины шейных позвонков. Шея жирафа (конечно) сделана тем же числом позвонков, что и у прочих зверей. но каждый позвонок очень длинный (до 30 см). Solounias (1999). Тенденция образовывать «шейные» (по форме) позвонки идет вниз и затрагивает у жирафа грудной отдел. Детали строения шеи и мускулатуры — каждое движение шеи вовлекает в движение все тело жирафа. Не только удлинена шея — укорочено тело, если сравнивать по пропорциям.

У длинношеих млекопитающих обычно тело длинное и горизонтально ориентированное (как у верблюда, дан список). А у жирафа — нет. У других длинношеих обычно длинные ноги. А у жирафа ноги пропорционально укорочено тело, а шея и ноги длинные. И ориентация — у жирафа тело является продолжением шеи. Шея жирафа имеет более значительный «вес» в теле жирафа, у нее большее «значение». Поэтому шея «коротковата» (в смысле — если смотреть, как пьёт). Тенденция к удлинению так велика, что в сравнении с прочими пропорциями — шея даже и коротка.

Обсуждение строения головы: челюсти, язык и пр. Рассуждение Докинза — стандартное: мол, у окапи начало удлинения шеи, и этот признак еще выраженней у жирафа. Это не так — у жирафа, как видно из сравнительной анатомии, именно новые признаки, это не из ряда окапи. Жираф имеет иное строение всего тела — не вписывается в ряд «длинношеих», как окапи, верблюд, олень и пр. То звери горизонтальной тенденции, а жираф показывает вертикальную тенденцию в строении тела.

Особое устройство кровеносной системы — кровь подавать так высоко — сердце очень большое. Описаны детали строения сердца, какие части усилены. Не просто «большие» — увеличена эластичность, тонкость иннервации. Образ — трехметровая колонна жидкости, активная и подвижная. Огромная разница давления на уровне головы, в шее, передних ног и задних. От 0 до 300 mm Hg. Колебания давления в органах — до 500 мм рт.столба. Hargens et al. 1987, Mitchell and Skinner 1993. Даже при ходьбе шагом и рысью очень сильно меняется давление, что творится в галопе — сложно представить. И тут вопрос — увеличение артериального давления в мозге, его колебания. Подъем и опускание головы должны требовать особых адаптаций по поводу кровяного давления. Задачи сердца жирафа сложнее, чем у слона — больше размах периферии, на которую надо гнать кровь. Сердце жирафа больше сердца слона. Сердце жирафа — ок. 60 см, весит до 13 кг. Goetz et al. 1955. Вес жирафа примерно 1000 кг, на кг веса сердца — 10 кг веса тела. У бизона меньше — пропорция 0.65, на 1 к серцда 6.5 кг тела. Ножные артерии жирафа — с дико мускулистыми стенками. Просвет — пятая часть диаметра, прочее в сосуде — мускулы стенки. То есть трубы с крайне толстой оболочкой мускулов. Это — ножное сердце, по сути, сердце в груди не могло бы прокачать — и страшенной толщины мускулы сосудах ног добавляют давление в системе. А мозгу нужно постоянное давление — он не выносит колебаний. Встают задачи облегчения головы и выравнивания давления. Кстати, вес черепа жирафа — вдвое меньше, чем у коровы. Облегчение конструкции.

Это была глава о сравнительной анатомии и физиологии. Следующая — «Жираф в его мире». Тут идея о том, что каждое существо выбирает (в силу особенностей организации) из «объективных» параметров мира те, которые замечает и на которые реагирует. Так что каждая тварь живет именно в своем мире — собственном, определяемом устройством твари и, до некоторой степени, жизненной историей. Это теория Uexkull относительно Umwelt, собственного мира — весьма важное положение современной экологической теории. Как любое важное положение современной экологической теории, многие специалисты в этом весьма сомневаются и не учитывают — ну, это уж наука такая, каждый сам решает, что он будет игнорировать.

Ну вот, наблюдения автора за жирафами в Ботсване. Живут в море травы. Самые глазастые из равнинных зверей — глаза большие. Сколько автор ни бился с биноклем — жирафы всегда видели его первыми, он всегда наблюдал за зверьми, которые уже наблюдали его. Большое поле зрения — с 4 м смотрят на равнину.

О маскировке — в реальных условиях в высокой траве низкому зверю заметить жирафа очень трудно. Видны среди стеблей ноги, окраска покровительственная — не разберешь. Защита от львов. Увидев льва, жирафы уходят — причем дальние жирафы видят их смещение и тоже передвигаются. Этакие вышки сигнальные в саванне. Роль зрения — и потому уменьшена роль обоняния, в отличие от большинства зверей. Известно, что у большинства млекопитающих ведущим является обоняние, жирафы тут на особицу. Жирафы парят над миром травы, в котором живут прочие звери — они обособлены от этого мира. У жирафов ноздри сухие — в отличие от влажных ноздрей большинства зверей.

von Muggenthaler et al. 1999 — коммуникация жирафов инфразвуками. Подаются сигналы очень низких тонов, жирафы непредставимо и неслышно басят над морями травы. Человеческое ухо не слышит этот бас. Длинная шея — участвует в этаком голосе жирафов. Слоны, носороги, окапи — тоже слышат и издают инфразвуки. Звери устроены различно, и по-разному добиваются инфоразвука. но они составляют в саванне особенное басовое сообщество, в которое включены те, кто может слышать и издавать звуки такого тона. Обычно жирафы разговаривают басом, если теряют сородичей из поля зрения. Ночью, в сложном рельефе и пр. То есть первое чувство у них — зрение, а если зрения мало — в дело идёт бас.

Движение. Особенно типа грация — растительная, покачиваются, как длинностебельные цветы. Рысь — иноходью. Такой аллюр характерен для окапи, верблюдов и лам. Другие унгулаты — иные аллюры, не иноходь. Иноходь придает движениям жирафа эту текучую медленную грацию, когда происходит баланс на ногах одной стороны тела. Влияние на движение высоты тела, высоты центра тяжести и пр. Stevens 1993. Галоп — скорость до 65 км/час. Dagg and Foster, 1982. Шея играет огромную роль в движении — согласованно с движениями ног. Estes 1991, Langman 1982.

Отдельная главка о шейности и шейном поведении жирафов. движения в синхроне с ногами, при подъеме, в движении с партнером, при противодвижении с партнером и пр. Поведение в стадах. Сравнение с поведением слонов в группах. У жирафов — сохранение дистанции между индивидами. Редко сбиваются вместе. Прекрасно могут регулировать температуру тела, очень выносливы к жаре. Редко пьют. Не приспособлены к жизни у воды. Контраст со слонами — те как раз «приводные», любят воду. Слоны близоруки, сбиваются в тесные стада и пр.

Далее о развитии жирафов — беременность, роды.

Питаются листьями деревьев и кустарников, почти никогда не едят траву. Где только трава — там нет жирафов. Fennessy et al. 2003. Leuthold and Leuthold 1972; Pellew 1984; Ciofolo and Le Pendu 2002. очень избирательное питание, готовы далеко мигрировать, чтобы найти приятную им пищу. Не любые акации и т.п., выбирают определенные виды. Сезонные миграции. Суточные. Чаще питаются лунными ночами, чем безлунными — видно дальше. Спят лёжа. Могут есть шипастые растения — в желудках шипы до 3.5 см в длину, не мешает. Hofmann 1973. Особое устройство языка и пр.

Подробное описание взаимодействий жирафов и акаций. Это парное взаимодействие. Акации Африки с очень большими шипами (в отличие от австралийских?). Шипастость — ответ на действие африканских браузеров, таких, как жирафы. Milewski et al. 1991. Young and Okello 1998. Акации развивают шипастость, жирафы — способность есть шипастое. Коэволюция. Пример с муравьями, живущими в акации. Защищают муравьи от… браузеров, этих самых жирафов. Вроде бы, где больше муравьев, там листва на деревьях гуще — в самом деле защищают акации от жирафов? Может быть, защита от детенышей — муравьи не мешают взрослым жирафам кушать. Madden and Young 1992

Надо ли думать о защите, об антагонизме видов? Может быть, более сложное объяснение. Мы говорим так, будто виды — отдельные сущности и взаимодействуют как некие разности, каждый за себя. Но виды — не разделенные сущности. Мы встраиваем борьбу между видами и конкуренцию в реальность и потом описываем реальность, будто бы обладающую этими чертами — хотя это наш вымысел.

Наблюдали довольно известное явление — более объеденные кусты акации быстрее восстанавливали биомассу, быстрее выпускали молодые ветви. поеденные жирафами кусты были в лучшем состоянии и несли больше листвы, чем непоеденные. DuToit 1990. McNaughton 1983. Жирафы поеданием стимулируют рост акации. Еще детали — листья в разные сезоны содержат разное количество азота и танинов, это влияет на обмен фосфора, и в эту всю химическую динамику встроено питание жирафов, которые ускоряют замену листьев в определенный сезон и вроде бы способствуют обмену растений. Конечно, зависит от площади — жирафы на маленьком участке могут повредить растительность (в заповедничке), но в дикой природе у них большие миграции и иное влияние на растительность. Особые детали с цветением, видом соцветий, числом стерильных цветков. жирафы не оказывают влияния на репродукцию акаций, те защищены от этого.

Более того, жирафы переносят пыльцу акаций. Во рту и на коже. Служат опылителями акаций. Поскольку ходят далеко, это важные опылители — на десятки километров в день уходят. Это пока гипотеза — Du Toit

Так что не отдельные виды, разделенные, а тесное взаимодействие. Границы между организмами все время преодолеваются, часть взаимодействует с частью. Жирафов надо смотреть как узелки в сети жизни, а не как отдельность.

Вертикальная организация жирафов. длинные шея и ноги, длинная голова и язык, и даже длинное сердце. Вертикальная ориентация тела.

и вот после всего этого автор начинает следующую главу — жирафы и эволюция.

——————————
тут я сделаю паузу в пересказе — надеюсь, будет время вернуться и дорассказать, что же там дальше придумал автор.

Источник: ivanov-petrov.livejournal.com