Серия книг «Друг животных», 1909 г.

Шум и гам стоят в лесу невообразимые! У птиц усиленные хлопоты и заботы: все спешат, кто как умеет, вить гнезда.

Вот одна птичка тащит в клюве прутик, другая сухой прошлогодний стебелек травы, третьей удалось раздобыть где-то клочок войлока, – все пригодится на постройку, все пойдет в дело.

Некоторым птицам посчастливилось найти свои прошлогодние гнезда; им остается только подновить их, починить кое-где и выстелить новой подстилкой. С громким криком хлопочут грачи над своими старыми прошлогодними гнездами, словно шапками облепившими сучья высоких берез.

Другим птицам приходится сызнова приниматься за постройку гнезд, но и они не унывают: бодро, весело, с громкими криками и щебетаньем идет у них работа.

Постройка гнезд – одно из самых удивительных явлений в жизни птиц. Не удивительно ли в самом деле, как могут эти маленькие создание сооружать такие сложные постройки и так умело, с таким расчетом прятать их от чужих глаз?

Много забот приходится приложить птице, много труда приходится приложить ей на то, чтобы устроить колыбельку для своих птенчиков, их родное гнездышко: надо позаботиться о том, чтобы гнездо было свито в хорошем, уютном месте, чтобы оно было надежно защищено от ветра и непогоды, хорошо скрыто от врагов, надо выстлать гнездо чем-нибудь мягким и теплым, потому что для того, чтобы в яйце развился птенчик, надо чтобы оно хорошо нагревалось и не остывало.

Не все птицы мастерят свои гнезда одинаково: каких только гнезд ни делают они! Одни птицы устраивают свои гнезда удивительно замысловато, другие попроще, третьи и совсем почти обходятся без гнезда; одни птицы роют себе гнезда в песке, другие вьют их на кустах и деревьях, третьи лепят их из глины; одна птичка (славка-портной) преискусно сшивает свое гнездо из листьев, а китайская ласточка салангана лепит все свое гнездо из своей собственной слюны, – словом, среди птиц есть всякие мастера: и корзинщики, и каменщики, и землекопы, и портные, есть среди них и ткачи, и гончары, и много, много других.

Места, в которых птицы вьют свои гнезда, тоже необыкновенно разнообразны; едва ли найдется такое местечко в природе, которое не оказалось бы подходящим для гнезда какой-нибудь птички; поля и луга, кустарники и живые изгороди, подлесок и вершины высочайших деревьев, леса и пустыни, каменистый морской берег, густой тростник по берегам рек и даже гладкая водная поверхность, голые скалы, стены домов, пещеры и трещины в камнях, – словом, любое место может оказаться подходящим для гнезда какой-нибудь птицы.

Вы уже знаете, что у одних птиц птенцы появляются на свет из яиц настолько уже окрепшими, что сейчас же, как только они обсохнут, иногда еще с остатками скорлупы на спинках, они уже могут бегать и плавать и сами пытаются отыскивать себе пищу.

Таковы все куриные птицы: куры, тетерева, рябчики, куропатки, а также утки, гуси и многие другие, – все так называемые выводковые птицы.

Совсем не так обстоит дело у птенцовых птиц. У них детеныши вылупляются из яиц совершенно беспомощными, голыми, или же покрытыми густым пухом, с большой головой, слабыми ножками, с крошечными, чуть заметными зачатками крыльев и с широчайшим желтым ртом. Такие птенцы не только не могут бегать и плавать, а и в гнезде-то поворачиваются с трудом и только и делают, что раскрывают рты, пищат и требуют есть; они должны сидеть в гнезде до тех пор, пока не вырастут и не оперятся, то есть по крайней мере три-четыре недели, а то и больше.

Матери с отцом много хлопот с такими детьми; много приходится им позаботиться и потрудиться, чтобы сберечь и вскормить их.

К птенцовым птицам принадлежат все мелкие птички: ласточки, воробьи, зяблики, синицы, жаворонки, а также все большие и малые пернатые хищники, голуби, сороки, вороны и многие еще другие птицы.

Вы понимаете, конечно, что выводковым птицам гораздо меньше приходится возиться со своими гнездами; ведь гнезда нужны им только до тех пор, пока из яиц не выведутся птенчики. Едва выйдут они из яиц, мать уводит их от гнезда, и они никогда уже не возвращаются в него. Совсем не то у птенцовых птиц; им надо много потрудиться для того, чтобы хорошенько укрыть в гнезде своих птенцов желторотых.

Некоторые морские полярные птицы, например, кайры, чистики и другие, совсем не устраивают гнезд, а несут яйца прямо на голые камни, на выступ крутой, неприступной скалы, нависшей над морем. Такие птицы несут одно, может два яйца; мать вкладывает эти яйца в особые голые места тела на брюшке. Так как перья, окружающие эти места, очень густы, длинны и крепки, то яйца лежат среди них как в футлярах и держатся так крепко, что не выпадают даже и тогда, когда птица летит. Таким образом кайры и чистики не сидят на яйцах, а просто стоят на скалах, вытянувшись во весь рост, как стоят они и во всякое другое время, а яйца держатся у них между перьями и, прижатые к голой коже, тем временем нагреваются и высиживаются. В случае надобности мать может даже перелетать с места на место со своими яйцами и только тогда, когда она отправляется в море, она передает яйца отцу.

Очень простые гнезда устраивают птицы-большеноги. Эти птицы принадлежат к отряду куриных птиц и водятся далеко от нас на островах Малайского архипелага.

У большеногов очень короткие крылья, а ноги очень большие и сильные. Большеноги несут очень крупные яйца, но совсем не высиживают их. Самки-большеноги сгребают в большие кучи сухие листья, песок и разные гниющие вещества, складывают сообща в эти кучи все свои яйца и оставляют их. Их заботы о будущих детях тем и кончились: солнце нагревает песок, в гниющих листьях развивается сильное тепло, и через несколько времени из яиц выходят птенцы и тотчас же разбегаются в разные стороны искать себе корма.

Некоторые наши местные птицы тоже мало заботятся о своих гнездах; например, козодой вовсе не вьет гнезда, а кладет свои два яйца прямо на землю, где-нибудь в кустарнике. Большая часть куликов-песочников, многие породы бекасов, крачки и некоторые чайки кладут свои яйца прямо на голый песок и камни или на траву, совсем не заботясь о постройке гнезда.

Но не все те птицы, которые высиживают птенцов на земле, устраивают такие простые гнезда; среди них мы можем увидать всевозможные переходы от простой ямки, наскоро вырытой в земле, до искусно свитого гнезда овсянки и других птиц. Искусство это, вероятно, начало вырабатываться с того, что некоторые птицы ради безопасности начали нести яйца не на голую землю, а в заросль невысоких растений; от долгого сидение на яйцах в заросли само собою образовалось углубление с возвышенными краями; это и было первое простое гнездо птицы, гнездящейся на земле.

Если заросль была недостаточно густа, птица сгребала вокруг себя стебельки растений, до которых она могла достать клювом. Как на образчики таких простых гнезд в наше время укажем на гнезда большинства чаек, куликов-песочников, куропаток, тетеревов и других птиц.

Там, где подходящего углубления в земле не оказывалось, птицы стали вырывать сами неглубокую ямку и выстилать ее стебельками, листьями и тому подобным материалом, или же птица начинала вертеться в густой траве и таким путем уминала себе место, подходящее для яиц. Так делают и теперь многие птицы, а другие выстилают еще это углубление внутри листьями и стеблями растений.

Немного тщательнее делают свои гнезда гуси, утки и лебеди. Они выстилают свои гнезда, состоящие из рыхло набросанного хвороста, своими собственными перьями и пухом, которые выпадают у них сами собою, во время постройки гнезда. У одной птицы этой породы – у северной гаги все гнездо внутри густо-прегусто выстлано ее мягким нежным пухом, и сверху еще устроена толстая выпушка, которой гага покрывает яйца, когда сходит с гнезда, чтобы скрыть их получше и чтобы яйца не остывали.

Как на пример очень искусного гнезда, свитого на земле, укажем на гнездо крошечной птички крапивника. Крапивник выбирает для своего гнезда уютное местечко на земле, где-нибудь между корнями дерева, в каком-нибудь плоском углублении, речного берега или под сводами моста и свивает здесь прехорошенькое шарообразное гнездышко с летным отверстием сбоку. Наружная стенка этого гнезда сделана из листьев, а внутренний слой стенок преискусно сплетен из соломинок, причем все отверстия между соломинками заткнуты нежным мхом; внутри гнездышка крапивник устраивает мягкую постельку из пуха и перышек; часто гнездо это выходит такое хорошенькое, что красивее его, кажется, ничего и не выдумаешь.

Помню, я нашел раз гнездо крапивника на глинистом откосе дороги, проходившей через лес; гнездо это было сделано из тонких сосновых прутиков, удивительно правильно согнутых и переплетенных между собою, между которыми было вставлено по молодому листочку папоротника, так что боковые листики каждого листа были навиты на два соседние прутика. Благодаря этому стенки гнезда имели очень прочную основу, и в то же время желтовато-бурая окраска сухих листьев папоротника так близко подходила к цвету глинистой почвы, на которой я нашел гнездо, что его очень трудно было на ней заметить.

Думают, что в прежние времена все птицы откладывали свои яйца прямо на землю, и только тогда, когда жизнь стала складываться все труднее, когда все труднее и труднее стало добывать пищу и со всех сторон больше появилось врагов, птицам пришлось подняться на своих крыльях и начать устраиваться со своими яйцами и птенцами на кустах и деревьях.

Нужда не научила еще тогда птиц вить такие замысловатые гнезда, какие вьют они теперь, и вот первым-то шагом от ямки в земле и были дупла деревьев.

Многие из тех птиц, которые устраиваются в дуплах, собственно говоря, и теперь не вьют настоящего гнезда; вертишейки, некоторые совы, голубь клинтух несут свои яйца прямо в дупла деревьев, ничем их не выстилая.

Те птицы, которые, как дятлы и хохлатые синицы, сами выдалбливают себе отверстия в деревьях или же заботливо приспособляют найденное отверстие для гнезда, расширяя готовые отверстия и обмазывая глиной слишком широкие, делают уже большой шаг вперед в заботах о своем гнезде.

Но есть среди наших дуплогнездников и такие, которые, приискав себе подходящее дупло, свивают в нем настоящее гнездо из прутиков, корешков стебельков и тому подобного материала и выстилают его внутри чем-нибудь мягким. Так делают большинство наших синиц, пищуха, скворец, горихвостка и многие другие птицы.

По всей вероятности птицы эти вили прежде свои гнезда на открытых местах, но, увидав, что там гнезда их плохо защищены от врагов, они стали подыскивать для них более надежные места, и перенесли их в дупла деревьев, продолжая все-таки и до сего дня по унаследованной привычке вить гнездо внутри дупла. Во всяком случае, рассматривая гнезда этих птиц, мы видим, что устроены они не особенно старательно: они состоят из грубого материала, беспорядочно нагроможденного в дупле, и только внутри более заботливо выстланы чем-нибудь мягким.

От настоящих дуплогнездников следует отличать еще полудуплогнездников, т.е. таких птиц, которые устраивают свои гнезда в полуоткрытых местах; эти птицы составляют как бы переход от дуплогнездников к птицам, вьющим свои гнезда совсем открыто; к таким полудуплогнездникам относятся, например, белая трясогузка, горихвостка, чернушка и серая мухоловка.

Трясогузка выбирает для своего гнезда, сваи мостов, поленницы дров, открытые дупла безвершинных ив и свивает в таких местах прочное гнездо из травинок, корешков и мха. Серая мухоловка охотно вьет свои гнезда в углах между балками домов, в неглубоких открытых дуплах, в брошенных ласточкиных гнездах и полуразвалившихся скворечниках, а иногда устраивает свое гнездо и совсем открыто.

Но и открытые гнезда, свитые на деревьях, кустах и в густой траве, не всегда бывают одинаково хорошо устроены; гнезда большинства мелких птичек бывают заботливо свиты и тщательно укрыты, тогда как большие хищные птицы, цапли, аисты – мало заботятся о своих гнездах; они вьют их высоко, без всякой попытки спрятать их, так как надеются в случае нападения защитить своих птенцов силой.

Орлы, соколы, ястребы делают из толстых сучьев и палок плоский, неуклюжий помост, который скорее можно было бы назвать птичьим логовом, чем гнездом, так оно безобразно с виду и грязно внутри.

Немногим красивее выглядят и гнезда ворон и грачей, но все же они сделаны несколько тщательнее, – нижняя часть гнезда у них сделана из толстых сучьев, но сверху на них наложен более тонкий хворост, а сверху гнезда настлана подстилка из мха, листьев, травы и шерсти.

Самыми же искусными строителями гнезд являются большинство мелких певчих птичек; ведь им необходимо как можно лучше устроить свое гнездышко, как можно старательнее спрятать его, чтобы сберечь свои яйца и своих птенцов.

Птички с серым, не бросающимся в глаза, оперением часто еще помещают свои гнездышки на открытых местах, надеясь на то, что их не заметят. Многие из таких птичек устраивают свои гнезда прямо на земле; оперение таких птичек по большей части очень хорошо сливается с землею, сухими листьями, камнями и травою, среди которых они располагаются со своими яйцами. Но птицам с ярким, пестрым оперением, которое издали бросается в глаза, приходится прятаться особенно старательно; они устраивают обыкновенно очень искусные гнезда и старательно прячут их в самых скрытых уголках.

Соловей плетет из тонких веточек и соломинок открытую круглую корзиночку, выстилает ее пухом и вешает где-нибудь в середине частого кустарника. Листва и стебли так хорошо скрывают соловьиное гнездышко, что отыскать, его здесь можно разве только тогда, если залезешь в самую чащу кустарника и станешь осматривать каждый большой пучок листьев.

Иволги и дрозды устраиваются еще хитрее; они плетут тоже открытые корзинки, но для того, чтобы сделать их незаметнее, обкладывают их снаружи берестой и корой того дерева, на котором устроено гнездо, и лишаями, какие попадаются на его сучьях; заметить такое гнездо чрезвычайно трудно, до того похоже оно на сучок или на какой-нибудь нарост на коре того дерева, на котором оно висит.

Подобное приспособление наружных стенок гнезда к окружающей его обстановке часто бывает просто поразительно. Гнездо это не только по своему положению и форме кажется продолжением самого ствола, но, кроме того, оно тщательно покрыто снаружи теми самыми темными и светлыми печеночными мхами, которые покрывают ствол этой сирени. Чтобы сделать гнездо еще менее заметным, птички обложили его снаружи маленькими плоскими кусочками коры, так что гнездо это можно заметить только тогда, если посмотреть на него сверху, но сверху оно прикрыто листвой, направленной от боковых ветвей.

Я нашел раз другое гнездо зяблика на белоствольной березе; птички очень искусно вплели в наружную стенку этого гнезда кусочки белой бумаги, так что гнездо это даже и на ярком белом стволе березы нельзя было почти заметить.

В другой раз я видел гнездо крапивника, прикрепленное невысоко над водой к каменному устою моста, обросшему зеленым мохом. Птички сплели это гнездо из свежих еловых веточек и зеленого моха. Неподалеку от этого моста, под сводом другого моста свила себе гнездо другая парочка крапивников. Этот мост был выстроен недавно, и его серые устои не успели еще обрасти мохом, и здесь птички догадались густо покрыть свое гнездо серым мохом и серыми водорослями, чтобы сделать его подходящим по цвету к серому граниту моста. Не удивительно ли это? Не удивительно ли, что одна и та же порода птичек устраивает свои гнезда по-разному, стараясь сделать их как можно более схожими с тем местом, к которому они прикрепляются? Таких примеров можно было бы привести множество. Делают ли это птички сознательно, чтобы скрыть гнездо от врагов, или же резко выделяющееся гнездо производит на них странное неприятное впечатление, и они как бы инстинктивно стараются подогнать свое гнездо по форме и цвету, к окружающей его обстановке, – кто знает? Но во всяком случае вопрос этот очень интересен.

Говоря о том, как чудесно бывают приспособлены гнезда некоторых птиц к окружающей их обстановке, нельзя не сказать также и об окраске яиц у разных птиц.

Вначале птицы клали наверно одни только белые яйца, потому что то вещество, из которого состоит яичная скорлупа, – углекислая известь – по своей природе белого цвета. И белый цвет сохранился у яиц в тех случаях, где птицам не было необходимости приспособлять окраску яиц к окружающей их обстановке, чтобы сделать их менее заметными, например, у особенно сильных птиц, каковы: коршуны, аисты, ястреб-тетеревятник и другие, которые легко могут защитить свои яйца от всякого неприятельского нападения, или у дуплогнездников, которые скрывают свои яйца от взоров неприятеля, помещая гнезда в дуплах и в других скрытных местах. Дятлы и совы, вертишейки, зимородки, щурки и другие птицы кладут чисто белые яйца. Правда, есть довольно много исключений как среди настоящих дуплогнездников, так и среди птиц, строящих закрытое сверху гнездо, у которых яйца по белому фону покрыты всевозможными коричневыми или иного цвета пятнышками, полосками, крапинками и так далее. Я укажу, например, на синиц, поползня, пеночек, королька, крапивника и пищуху.

Мы вряд ли ошибемся, если допустим, что все только что названные птицы вили сначала открытые гнезда, как это делают и поныне некоторые родственные им птицы. Поэтому яйца этих птиц, сделавшихся позже дуплогнездниками, не имели еще достаточно времени соответственно изменить свою окраску, то есть принять опять чисто белый цвет. Возможно даже, что эта окраска останется у них навсегда, потому что обратное изменение окраски для этих птиц не имеет никакой цены.

Любопытны в этом отношении яйца ласточек. Деревенская ласточка, которая строит мало защищенное, открытое сверху гнездо, хотя и в закрытом помещении, кладет 4–6 яиц с нежной скорлупой, испещренных по белому фону красно-бурыми и пепельно-серыми крапинами. У городской же ласточки, которая строит почти закрытое сверху гнездо, и у береговой ласточки, которая гнездится в земляных норках, яйца чисто белого цвета.

Среди птиц, вьющих открытые гнезда, мы можем без труда указать много таких, у которых яйца окрашены в ясно выраженные охранительные цвета, т.е. в такие, которые делают их незаметными для врагов. Вот, например, гнездо овсянки в сухой траве на придорожной насыпи. Четыре или пять яичек, лежащих в гнезде, покрыты по светлому, большею частью красновато-серому фону, всевозможными темными каракульками, жилками, завитками, до полного обмана похожими на сухие травинки. Нередко также яйца бывают окрашенными в зеленый или буровато-зеленый цвет: наши вороньи птицы, чеканка, некоторые дрозды, славки, камышевки, западный и восточный соловьи, все зяблики, снегирь и многие другие птицы кладут такие яйца, которые по своей окраске вполне соответствуют цвету окружающей их листвы деревьев или травы.

Наилучшим образом защищены также своей окраской яйца различных улитов, ржанок и чибисов. Оливково-зеленый или оливково-бурый цвет с неправильными пятнами яиц чибиса настолько мало отличается от окраски дерна, ситника и осоки и темной болотистой почвы, что тот, кто разыскивает яйца чибиса, редко замечает их по их цвету. Скорее он обратит на них внимание, благодаря их своеобразному положению, так как четыре яйца чибиса расположены в гнезде очень правильно, касаясь друг друга своими острыми концами.

Желтоватые с бурыми пятнами яйца вальдшнепа, яйца различных чаек, большею частью покрытые бурыми пятнами по зеленоватому фону, яйца крачек, песочников, тетеревиных птиц и многих других точно также окрашены и разрисованы так, что вполне соответствуют цвету окружающей обстановки. Одно яйцо имеет такой вид, как будто сквозь луга просвечивает местами темная земля, иное превосходно подражает песчаной почве, усеянной светлыми и темными камешками.

Яйца лысухи, с их темными точками и пятнами на грязно-сером фоне, хорошо передают цвет старых засохших листьев и стеблей тростника, которые часто бывают покрыты черноватыми паразитными грибками. Яйца всех жаворонков так мало отличаются от цвета почвы и гнезда, что часто их не замечаешь даже тогда, когда стоишь прямо перед ними; по буроватому или зеленоватому фону они испещрены множеством более темных точек и пятен такого же цвета. Точно так же яйца перепелки и куропатки по своему цвету превосходно приноровлены к той почве, на которой они находятся. Для яиц куропатки невозможно было бы придумать лучшей окраски, чем тот тусклый серо-бурый цвет, в который окрасила их природа: так совершенно совпадет он с цветом песчаного поля или степи.

Но нам могут возразить, что, кроме этих, защищенных таким способом, птиц, есть еще небольшие слабые птицы, которые вьют открытые гнезда и в то же время кладут белые яйца, или если и цветные, то такие яркие, что об охранительной окраске здесь не может быть и речи. Наших домашних кур мы можем не брать в этом случае в расчет, потому что у многих родственных им птиц яйца по своему цвету и рисунку вполне подходят к сухой траве и завядшим листьям; то же можно сказать и про яванского петуха, живущего на острове Яве, от которого произошел наш домашний петух. Мы можем с уверенностью сказать, что у наших домашних кур белый цвет их яиц есть возврат к качеству предков, так как подобные явления нередко замечаются у одомашненных животных.

Но голуби – я имею в виду диких голубей – уже нуждаются, если можно так выразиться, в оправдании снежно-белого цвета их яиц. Быть может, в объяснение этого достаточно указать на то, что голуби сидят особенно крепко на яйцах и оставляют гнездо только в случае крайней необходимости, и что у голубей самец и самка всегда готовы сейчас же заменить другого, когда тот оставляет гнездо. Таким образом яйцо всегда скрыто от посторонних глаз, и для его безопасности безразлично, какого оно цвета.

Мы можем также предположить, что прежде все виды голубей были дуплогнездниками. В таком случае они клали, конечно, белые яйца, и это свойство они сохранили до сих пор. В пользу этого говорит то, что и теперь еще некоторые виды голубей гнездятся в дуплистых деревьях или пещерах и углублениях скал. Из наших голубей вьют так гнезда, например, голубь-клинтух и дикий сизый голубь, живущий около Средиземного моря. На это же указывает еще и то, что голуби, вьющие открытые гнезда, делают свои рыхлые гнезда очень несовершенно. Очевидно, они начали вить открытые гнезда не так давно, если не поспели еще научиться делать искусные гнезда.

Затем многие птицы, оставляя гнездо, прикрывают яйца перьями или листьями, так что даже белая или яркая окраска яиц не может повредить им.

От птиц, плетущих свои гнезда в виде корзин, – от корзинщиков птичьего народа перейдем теперь к другим мастерам среди птиц.

Мы говорили уже выше о том, что многие птицы пользуются для жилья древесными дуплами. Среди этих птиц некоторые, например, дятлы, – настоящие плотники птичьего царства; постукивая клювом по дереву, дятел отыскивает пустоту в нем и, убедившись, что по своей величине она пригодна для его гнезда, начинает пробивать в коре дырку для входа, при чем делает дыру такой узкой, чтобы туда едва могло протиснуться его тело.

Зимородки, щурки и некоторые другие птицы роют себе норки в береговых откосах над водой, другие птицы выкапывают себе ходы под землею на ровной земле, это землекопы птичьего царства.

Кто бы мог подумать, что к землекопам же принадлежит и маленькая хорошенькая береговая ласточка, самая маленькая из наших ласточек? Эти ласточки гнездятся большими колониями на крутых глинистых и земляных откосах рек. Береговая ласточка прицепляется к откосу своими крошечными ножками и выдалбливает клювом, с виду таким слабым и плохо приспособленным для такой работы, круглую дыру в глине или земле. Скоро отверстие становится такой величины, что в нем может поместиться тело ласточки; тогда ласточка, продолжая откусывать кусочки земли, прилежно выбрасывает их из норки своими лапками. Дня через 2-3 она выкапывает ход, расширяющийся на конце, в глубине земли в просторную норку. В эту норку береговая ласточка натаскивает травинок, корешков, пуху и делает из всего этого мягкую теплую постельку для своих яиц и птенцов.

Водяные птицы лысухи и чомги делают плавающие гнезда, сплетая из сухих стеблей камыша довольно высокий плотик. Это лодочники птичьего народа. Птица вытаптывает на плоту углубление, выстилает его травой и кладет яйца. Тихо покачивается такой плотик на воде, словно убаюкивает малышей; чтобы гнездо не уплыло на середину реки, хозяева прикрепляют его к длинному стеблю камыша или какому-нибудь другому водяному растению.

Но настоящими мастерами в строительном деле надо признать тех птиц, которые делают висячие гнезда, имеющие вид кошелька, подвешенного к нескольким веточкам. Индийская птичка славка-портной сшивает наружную оболочку своего дома из листьев, недаром и прозвали ее портным. Выбрав на дереве два листа, висящие рядом, она соединяет их клювом, протыкает по краям дырочки и сшивает их длинными волокнами из хлопчатой бумаги. Когда работа готова, славка-портной свертывает из хлопка и овечьей шерсти мягкое гнездышко и кладет его в промежуток между сшитыми листьями.

Кроме портных, есть в птичьем царстве и свои ткачи. Лучший мастер этого дела южно-африканский ткачик; из длинных жестких растительных волокон он ткет удивительное гнездо, похожее на опрокинутый кувшин с узким длинным горлышком. Внутри его лежат яйца, а длинная трубка служит входом.

Похожее на это гнездо устраивает у нас маленькая синица ремез, живущая в южных областях России по берегам рек; она выбирает тонкую ветку с несколькими развилинами и искусно обматывает их волокнами коры и шерстью, пока не получится гнездо, похожее на длинный кошелек с круглым донышком.

Некоторые птицы, которых можно было бы назвать гончарами среди птиц, лепят свои гнезда из глины и земли. К числу их принадлежат ласточки. Захватив ртом кусочек сырой земли, ласточка при помощи своей липкой слюны прилепляет его к стене; к одному комочку прилепляется другой, третий, и мало-помалу птичка выводит нечто в роде полукорзинки. Для того чтобы стенки были прочнее, между комочками от времени до времени вкладываются прутики, волосы и соломинки. Внутри такое гнездышко мягко выстилается шерстью и пухом.

Деревенская ласточка, или касатка, прилепляет свои гнезда чаще всего к деревянным постройкам. Ее глиняное гнездышко, похожее на четверть шара, сверху совершенно открыто, но зато всегда помещается под хорошей защитой от дождя, от которого гнездышко могло бы размокнуть, – ласточка делает его на чердаке, под потолком, в сарае, под карнизом окна или под коньком избы. Вообще ласточки поселяются обыкновенно в самом близком соседстве с человеком, как бы поручая его покровительству своих детей. В степях ласточка не задумывается построить свое гнездышко внутри киргизской юрты, прилепляя его к войлочной стенке, и киргизы очень ценят доверие птички: они ни за что не позволят своим детям разорить ее гнездо.

Раз выстроенное гнездо обыкновенно служит ласточке очень долго. Возвращаясь весною из теплых краев, ласточка всегда возвращается к своему старому гнездышку и, подправив его и заменив подстилку свежей, снова поселяется в нем, чтобы вывести новое поколение птенчиков.

Некоторые птицы не особенно любят возиться со своими гнездами, и охотнее завладевают чужими гнездами. Воробьи часто отнимают гнезда у ласточек, ореховки у белок, не прочь и скворцы попользоваться чужим, готовым гнездом; но если не удастся им занять чужое гнездо, они сами принимаются за работу и делают себе гнездо.

Очень недурно иногда устраивается наш домашний воробей. Воробей – птица смышленая: он хорошо сообразил, что за спиной человека его не обидят ни зверь, ни хищная птица, и стал вить гнезда под крышей домов. В местах же, отдаленных от человеческого жилья, воробьи устраиваются часто совсем по особенному, в гнезде – кого бы вы думали? – самых больших орлов.

Здесь орел заменяет воробью человека, и дом его служит ему вместо человеческого жилья. Плут воробей очень верно рассчитал, что орел не сделает ему никакого вреда, потому что тому мало от него корысти, а между тем ни сорока, ни ворона, никакая другая хищная птица, охотящиеся на воробьев, не решатся близко и носу показать к гнезду горного орла.

И вот наш воробьишка пристраивает себе гнездышко где-нибудь между сучьями, сбоку орлиного гнезда, и живет себе там припеваючи.

Главным орудием при постройке гнезда служит птицам их клюв. Уже по виду клюва каждой птицы можно догадаться, насколько искусно может она построить гнездо. Например, козодой со своим коротким, широким клювом, почти совсем скрытым между перьями и щетинками, совершенно не может вить себе гнезда из веток и войлока, как это делают многие другие птицы. Точно так же и ласточка не могла бы сплетать материал для гнезд своим коротким и слабым клювом. Напротив, тонкий и довольно длинный клюв певчих птиц похож на шило; им легко и удобно можно переплетать и подсовывать материал, из которого строится гнездо; или же на тонкие щипчики, которыми очень удобно захватывать самые тонкие травинки и волоски и продергивать их через дырки плетенья. Сильный клюв дятла похож на настоящее долото, которым птица может без труда расщеплять дерево, а длинный острый клюв зимородка похож на кирку, которая оказывает зимородку важную услугу при выкапывании хода в откосе берега.

Кроме клюва, птицы пользуются при постройке гнезд также и своими ногами. Ножками помогают они клюву раздирать на волокна шерсть и луб дерева, расщипывают на кусочки мох, а хищные птицы приносят в лапах материал для гнезда.

Наконец, птицы при постройке гнезд пускают в дело и все свое тело. Если гнездо какой-нибудь птицы должно иметь вид закругленной чаши с гладкими стенками, то птица, когда остов гнезда готов, садится в него и вертится в нем, надавливая на стенки грудью и брюшком, чтобы придать углублению круглую форму, сделать его глубже и сгладить стенки.

Приглядываясь к гнездам некоторых птиц, нельзя не заметить, что они стараются украсить чем-нибудь свои гнезда. Известно, что, например, вороны, сороки и галки часто таскают в гнезда разные блестящие вещи. Я не раз замечал также на различных птицах, содержащихся в клетках, с каким любопытством рассматривают они какой-нибудь блестящий камешек, кусочек стекла или цветную ниточку, постоянно снова и снова возвращаются к нему и пробуют его своим клювом. Особенно сильно замечал я это влечение к красивому у скворца. Он часто обрывал, как я замечал, яркие цветы разных весенних растений – баранчиков, печеночницы, фиалок, лепестки желтых нарциссов, и относил их в свой скворечник. Несомненно, что его привлекала к себе яркая окраска этих цветов, потому что, как материал для постройки гнезда, эти цветы, конечно, гораздо менее были пригодны, чем соломинки и перья, которых всегда можно было много найти около дома и на дворе.

Замечательно еще то, что некоторые птицы устраивают, кроме гнезд для вывода птенцов, беседки, куда они приходят для того, чтобы забавляться. Вот как один путешественник описывает такие беседки птицы шалашника:

«Бродя по кедровым лесам Ливерпульского округа, я нашел много подобных беседок. Они помещаются на земле под покровом древесных ветвей, в глухих частях леса. Дно беседки делается из тесно сплетенных прутьев, так же как и боковые стенки, на которые идут более тонкие и гибкие прутья и веточки. Концы прутьев наверху соединяются; в каждой стороне оставлено по входному отверстию.

Особенно красивыми выходят эти беседки потому, что птицы украшают их всевозможными предметами ярких цветов. Вы увидите здесь и пестрые перья попугаев, и раковины, и мелкие камешки, и кости, выбеленные солнцем; перья втыкаются между прутьями, раковины и камни раскладываются у входа. Все туземцы хорошо знают об этой страсти птиц собирать блестящие предметы, и в случае какой-нибудь пропажи они прежде всего идут искать потерянную вещь в таких беседках».

Источник: zoogalaktika.ru

Многолетние гнезда

Будучи однажды сложенным, хорошо заметное со всех сторон гнездо становится достопримечательностью местности на многие годы. Его не один десяток лет будут занимать разные особи, которые в силу природного трудолюбия будут вносить и свой вклад в накопление гнездового материала. Толщина платформы будет год от года расти, платформа превратится во внушительную башню.

Знаменитое гнездо белоголового орлана под Вермилионом в штате Огайо (США) имело 2,5 метра в поперечнике и более 3 метров высоту при весе примерно 2 тонны. Вероятно, это и есть самая массивная постройка пернатых из тех, которые без всякой натяжки можно назвать типичным гнездом, предназначенным для выведения потомства семейной парой. Лишь немногим уступают этому колоссальному сооружению гнезда тихоокеанских белоплечих орланов на Камчатке. Гнездо черного грифа по габаритам напоминает колесо от самого тяжелого самосвала, достигая двухметрового диаметра и почти метровой толщины. В его стенках, пользуясь миролюбием хозяев, размещаются целые птичьи семьи, которые вполне сносно терпят друг друга.

Материалы для строительства гнезд

К этой же простейшей технике послойного складывания прибегают многие птицы. Около водным птицам материалом служат не сучья, а разнообразные фрагменты водных растений. Материал укладывается во влажном состоянии, что при высыхании сообщает постройке дополнительную прочность за счет эффекта «склеивания» высыхающих фрагментов.

У маленьких птиц с миниатюрными гнездами к числу излюбленных материалов относится паутина, и на ее поиски они затрачивают много времени. Будучи клейкой и прочной, она выступает в роли цементирующего материала, скрепляя отдельные слои сухой травы, и прекрасно обеспечивает крепление гнезд к ветвям дерева.

Гнезда тропических нектарниц

Гнезда тропических нектарниц по своей конструкции очень своеобразны и легко узнаваемы. У большинства видов постройка выглядит как сильно вытянутая груша, висящая на кончике тонкой веточки или же подвешенная к нижней стороне пальмового или бананового листа. В нижней расширенной части «груши» устраивается замкнутая гнездовая камера с узким боковым входом, обычно прикрытым сверху небольшим козырьком. Постройка очень миниатюрна, и даже крошка-нектарница внутри помещается не вполне, так что голова наседки с длинным изогнутым клювом почти всегда виднеется снаружи. Основным строительным материалом служит растительный пух, скрепляемый при помощи большого количества паутины, которая используется и для подвешивания гнезда.

Благодаря большому количеству паутины, мерцающей в солнечных лучах, гнезда некоторых видов выглядят очень нарядно и напоминают елочные игрушки, по недоразумению оказавшиеся на пальме. Вообще, любовь нектарниц к паутине носит всепоглощающий характер — русское название паукоеды, применяемое к некоторым представителям этой группы пернатых, следовало бы изменить на пауколюбы. Некоторые нектарницы вообще не строят гнезд. Найдя в укромном углу в кроне дерева хорошее напластование паутины, они слегка разгребают ее в одном месте и в образовавшийся лоточек откладывают яйца.

Гнезда камышовки

Заслуживают упоминания гнезда камышовок, искусно укрепленные на стоящих рядом друг с другом вертикальных стеблях. Стебли проходят сквозь боковые стенки гнезда, которое удерживается на опорах в основном за счет трения или «приклеивается» с помощью замазки из ила и тины. По форме гнездо камышовки напоминает цилиндр или шар с усеченной вершиной, аккуратно свитый из травинок и листьев тростника. Края лотка всегда сильно стянуты, внутренность иногда «оштукатуривается» все той же тиной, которая, высыхая, образует гладкую поверхность. Иногда камышовки прикрепляют гнездо к живым, растущим стеблям крапивы, таволги или иван-чая, и за месяц, прошедший от момента закладки постройки до вылета птенцов оно иногда поднимается вверх почти на полметра. Гнездо крепится боковыми стенками к тростниковым стеблям.

«Гончарных дел мастера» – глиняные гнезда

В каталоге строительных материалов пернатых значится и сырая глинистая почва. Основную ставку на нее сделали ласточки, скалистые поползни, сорочьи жаворонки и некоторые представители семейства с красноречивым названием птицы-печники. Лепные гнезда относятся к числу наиболее искусных построек пернатых и напоминают гончарные изделия. Они лепятся из небольших комочков глины и потому почти всегда имеют характерную мелко-бугристую поверхность, так что по количеству бугорков можно довольно точно сосчитать, сколько порций материала было уложено в процессе стройки.

Сорочьи жаворонки

Сорочьи жаворонки — небольшие пестро окрашенные птицы, обитающие в засушливых районах Австралии. Вопреки названию, с эволюционной точки зрения они больше тяготеют к вороновым птицам и в самом деле напоминают сорок с наполовину обрезанными хвостами. Их вполне удовлетворяют самые простые открытые сверху гнезда чашевидной формы, укрепленные на ветвях деревьев и типичные для большинства вороновых. Отличия лишь в том, что гнезда жаворонков целиком вылеплены из глины. Это дает только одно преимущество — возможность строиться на тонких горизонтальных ветвях, «прилепляя» к ним постройку, в то время как для гнезд из «стандартного» материала, свойствами цемента не обладающего, необходимо искать развилку ветвей или укреплять их поблизости от ствола, по которому может взобраться сумчатая куница или змея.

Гнезда большого скалистого поползня

Гнездо большого скалистого поползня выглядит как узкогорлый кувшин, приклеенный дном к скале. Горлышко кувшина, то есть вход в гнездо, направлено вниз и вбок. Весит такой «кувшин» обычно около 4—5 килограммов, но бывают и более массивные постройки. Толщина стенок достигает 7 сантиметров, и прочность такова, что руками сломать гнездо невозможно. В качестве цементирующего раствора поползни употребляют слизь раздавленных гусениц, жуков и бабочек, безжалостно размазывая их по поверхности гнезда, которая со временем тут и там покрывается пестрым узором из крылышек несчастных жертв.

Гнезда ласточек

Лепные гнезда ласточек отличает большое разнообразие форм. Самой простой выглядит открытая сверху постройка деревенских ласточек — точь-в-точь половинка аккуратно разрезанной вдоль чашки, приклеенная по срезу к стене, непременно под прикрытием какого-нибудь козырька — карниза или скального уступа. Городские ласточки лепят закрытое со всех сторон гнездо с узким боковым входом. Чаще всего постройка по форме приближается к четвертинке шара, прикрепленного сверху и сзади к двум взаимно перпендикулярным плоскостям — обычно к стене и козырьку крыши.

Гнездо рыжепоясничной ласточки отличается чрезвычайным изяществом формы. Оно представляет собой половинку разрезанного вдоль кувшинчика с довольно длинным горлышком и прикрепляется прямо к потолку.

Гнезда птицы-печника

В искусстве обращения с глиной обитающая в аргентинских пампасах птица-печник конкурентов не имеет. По размеру и форме ее постройка напоминает футбольный мяч, прикрепленный к прочной ветви дерева или вершине столба. На вид она выглядит незамысловато, но вызывает уважение своей солидностью, достигая веса 10 килограммов.

Боковой вход ведет в довольно просторное внутреннее помещение — своеобразный вестибюль, к задней стенке которого прикреплена собственно гнездовая камера — вылепленный из глины глубокий карман, чем-то похожий на гнездо деревенской ласточки. Протиснуться в этот «карман» нелегко, потому что между потолком вестибюля и верхним краем «кармана» печники оставляют очень узкую щель, так что непрошеных гостей им можно не опасаться.

Почему птицы строят гнезда из глины?

Глина податлива при строительстве и придает высокую прочность готовым постройкам. Отчего же эти достоинства оказались востребованными «строительной индустрией» пернатых в столь ограниченном масштабе? Широкому употреблению глины для строительства птичьих гнезд мешают ее бесконечные капризы в зависимости от погоды. То ей слишком жарко, и она засыхает, зачастую вынуждая надолго приостанавливать уже начавшуюся стройку. То, наоборот, слишком сыро, и только что уложенные слои глины отказываются сохнуть и затвердевать, что также влечет за собой незапланированную паузу в строительстве.

Кроме того, глиняные гнезда желательно строить в тени. Оказавшись на солнце, они могут пересохнуть и разрушиться, да и птенцам в раскаленной глиняной «печке» сидеть несладко. Поэтому ласточки так любят устраиваться под крышами зданий, поползни избегают строить гнезда на скалах южной экспозиции и почти всегда упрятывают их под нависающие скальные карнизы, а печники стремятся откладывать яйца как можно раньше по весне, пока солнце не набрало еще полной силы.

Наконец, глиняные гнезда очень трудоемки. Чтобы построить свое совсем небольшое гнездо при идеальной погоде и полной обеспеченности материалами, паре городских ласточек необходимо доставить от 700 до 1500 порций глины (без учета оброненных), на что уходит не менее десяти дней. Печникам и поползням с их массивными гнездами требуется не менее 2000 комочков, а стройка, сопровождаемая неизбежными простоями, растягивается на несколько недель. Печники не прячут гнезд от солнца и поэтому вынуждены изо всех сил наращивать их массу, чтобы уменьшить скорость их нагревания и снизить размах колебаний температуры.

Но при всех недостатках, лепные гнезда все же открыли совершенно новый подход к проблеме безопасности. Ласточки и поползни имеют возможность «приклеивать» свои домики на самых крутых скалах, нависающих над стремнинами горных рек или ниспадающих в бездонные пропасти, под потолком пещер и гротов среди таинственного полумрака и вечной сырости, словом, в таких местах, куда хищники добраться не в состоянии. Кроме того, гнезда вылепленные в форме замкнутых со всех сторон камер с узким входом, превосходно защищают потомство, а при случае — и родителей от дождя и холода.

С помощью глинистой почвы можно сократить размеры входного отверстия в дупло, как поступают наши обыкновенные поползни. Они селятся в основном в дуплах больших пёстрых дятлов с летком около 50—60 миллиметров в диаметре, в то время как поползню вполне достаточно 35 миллиметров. Разницу поползень ликвидирует, старательно замазывая леток глиной, илом или навозом.

Эта деятельность имеет чисто инстинктивную природу. Даже если поползень гнездится в дупле с маленьким летком, он все равно щедро обмажет глиной кору дерева вокруг летка.

«Наплевать.. и построить»

Гнезда стрижей

Отношение стрижей к устройству своих гнёзд можно охарактеризовать как «наплевательское». Основной строительный материал при строительстве – это собственная слюна, которая обладает способностью моментально затвердевать на воздухе.

Стриж — лучший летун среди всех птиц. Он живёт на лету — охотится за насекомыми, утоляет жажду, играет свадьбу, отдыхает, спит и так далее.

Наиболее известным представителем подотряда стрижей, насчитывающего 58 видов, является черный стриж — обитатель городских чердаков и скворечников. Форма его гнезд во многом зависит от конфигурации гнездового помещения, наличия в нем чужого гнездового материала. В основном гнездо выглядит вполне заурядно и представляет собой некое подобие лепешки с приподнятыми как у блюдца краями.

С точки зрения особенностей конструкции и затрат на сооружение, самое сложное и трудоемкое гнездо строит кайенский стриж, обитающий в Центральной и Южной Америке. Постройка подвешивается к нависающему скальному карнизу и на вид очень напоминает толстую сосульку с обломанным острием. По своему устройству гнездо представляет собой трубку со входом снизу. Цепляясь острыми коготками, стриж залезает на выступ внутренней стенки, где и лежит яйцо. В верхней части трубки присутствует еще один ложный вход, который заканчивается тупиком. Длина «сосулек» превышает 60 сантиметров, что вчетверо больше длины самого строителя. Не мудрено, что стройка занимает почти полгода и требует от птиц терпения и целеустремленности. Наловить в воздухе растительных волокон и перышек и, разумеется, произвести слюны в количестве, достаточном для строительства, совсем непросто.

С помощью слюны стрижи имеют возможность приклеивать яйца в месте насиживания — это позволяет им обходиться самыми крошечными гнездами и насиживать кладку в самом невероятном положении.

Гнездо пальмового стрижа

Гнездо пальмового стрижа, широко распространенного в тропиках Восточного полушария, по форме и размеру напоминает столовую ложку без ручки. Эта «ложка» приклеивается к нижней стороне свисающего пальмового листа почти в вертикальном положении. Яйца, естественно, тоже приклеиваются — без этого они сейчас же упадут на землю. «Новорожденные» птенцы намертво вцепляются острыми коготками в свою висячую колыбель и висят так несколько недель, как перед этим висели насиживавшие родители.

Гнездо пальмового стрижа заслоняет от тропических ливней лист пальмы. Хохлатые стрижи в деле защиты своих гнезд от дождей полагаются только на самих себя. По сравнению с собственной величиной, они строят самые миниатюрные гнезда среди всех птиц.
Но не от хорошей жизни, а ради того, чтобы гнездо можно было полностью закрыть от дождей собственным телом.

Между тем в местах гнездования этих птиц в условиях тропического климата дожди идут ежедневно, как по расписанию — сразу после обеда, и бывают сильны до чрезвычайности. Постройка представляет собой крохотную полочку из нескольких склеенных друг с другом кусочков коры, растительных волокон и пушинок, приклеенную сбоку к ветке дерева. Места хватает лишь для одного яичка: насиживающей птице приходится сидеть на ветке, потому что полочка ее не выдержит. Поэтому ветка, куда крепится гнездо, должна быть не толще пальца — иначе стрижу не ухватиться за него пальцами. Сидящий под неистовым тропическим ливнем, среди бушующей грозы хохлатый стриж достоин стать символом родительской самоотверженности пернатых.

«Плотники» и «землекопы»

Гнезда дятлов

Какие только профессии не освоили пернатые в погоне за максимальным комфортом и безопасностью своих гнезд! Некоторым пришлось даже овладеть навыками плотников и землекопов. Эти навыки и у тех и у других основаны на искусном использовании одного и того же рабочего инструмента — собственного крепкого клюва, который в зависимости от обстоятельств может употребляться как долото или вместо лопаты. Поэтому профессии плотника и землекопа в мире пернатых довольно тесно связаны друг с другом.

Большинство из 200 разновидностей дятлов, распространенных по всему свету, — исконные лесные жители, и в искусстве обращения с деревьями им нет равных. Когда главный лесной «плотник» — желна — входит в азарт и берется за дело всерьез, вокруг «стройплощадки» фонтаном разлетаются щепки длиной до пятнадцати сантиметров. Желна — самый крупный из наших дятлов, размером почти с ворону, поэтому нуждается в просторной «квартире». Глубина его дупла достигает 40 сантиметров, внутренний диаметр — 25 сантиметров.

«Стройку» по очереди ведут оба партнера, и она редко занимает менее двух недель. Работа идет на высоте не ниже 3 метров от земли, а некоторые пары забираются почти на 15 метров. Поэтому ранней весной, пока не поднялась трава, дерево, облюбованное желной, издали выдает крупная белая щепа, валяющаяся на расстоянии до 10—12 метров от ствола. Дупло этого вида — даже давно покинутое «строителями», нетрудно узнать по форме летка — обычно он не круглый, как у других дятлов, а эллипсовидный, а иногда почти прямоугольный, вытянутый вдоль ствола.

Большинство дятлов каждый год выдалбливают себе новый «дом», передавая старый на «вторичный рынок» и выступая в роли настоящих благодетелей по отношению к другим птицам, которые испытывают хроническую нужду в дуплах. Дупла большого пестрого дятла, наиболее многочисленного и широко известного «плотника» российских лесов, заселяют в основном мелкие певчие пичуги — мухоловки, горихвостки, синицы. Их вполне удовлетворяет помещение диаметром 14—15 и глубиной 20—25 сантиметров. Но особенно важна и даже незаменима для лесных пернатых деятельность желны, чьи объемистые дупла дают прибежище таким крупным птицам, как совы, голуби, крохали и гоголи.

В современных лесах почти перевелись старые дуплистые деревья-патриархи, поэтому сычам, неясытям, клинтухам подходящее по размеру естественное дупло подыскать почти невозможно. В отличие от других дятлов, склонных ежегодно менять места проживания, желна сохраняет многолетнюю привязанность к старым дуплам, что вовсе не мешает ей, однако, заниматься по весне строительством новых — «про запас».
При всей сноровке дятлы все же редко отваживаются от начала до конца долбить дупло в твердой древесине совершенно здорового дерева. Поэтому излюбленным деревом, идущим под дупла, почти все дятлы считают осину, с ее мягкой древесиной, подверженной сердцевинной гнили. Возможно, что, постукивая по стволу перед началом «стройки», дятел на слух определяет, стоит ли начинать работу именно на этом дереве или лучше поискать другое.

Хорошо устроился карликовый дятел — один из самых маленьких представителей лесных плотников, обитающий в бамбуковых лесах Гималаев и Индокитая. Ствол бамбука внутри полый и разделен на секции перегородками-междоузлиями. Птице достаточно продолбить стенку ствола в 10—20 сантиметров выше междоузлия — и в ее распоряжении оказывается совершенно готовая гнездовая камера.

Обитающий в том же регионе рыжий дятел совсем не строит дупел, а выводит птенцов внутри массивных и непременно жилых гнезд крупных древесных муравьев, прозванных «огненными» за живость характера и готовность незамедлительно и по всякому поводу пускать в ход мощные челюсти и ядовитое жало.

Строительным материалом муравьям служит своеобразный и довольно прочный «картон», изготовляемый из тщательно пережеванных и перемешанных со слюной древесных волокон. Дятлы проделывают отверстие диаметром около 5 сантиметров в оболочке муравьиного гнезда и откладывают свои яйца прямо среди выводковых камер насекомых. Секрет лояльности муравьев, чья невероятная агрессивность известна всем обитателям джунглей, по отношению к дятлам до сих пор не разгадана, тем более что пернатые квартиранты не отличаются скромностью нрава и регулярно поедают муравьиных куколок, причем даже не прерывая насиживания.

Норы обыкновенной зимородки

По части рытья нор зимородки — большие мастера. Копают они клювом, а землю из тоннеля выгребают лапками, пятясь назад ко входу, да так ловко, что глина и песок фонтаном вылетают из отверстия. Подбирая местечко поудобнее, многие птицы закладывают одновременно несколько нор, часто на приличном удалении друг от друга. Утром зимородок трудится на одном обрыве, после обеда летит к другому, а к вечеру, глядишь, уже с третьего глина сыплется.

Рытье норы требует сосредоточенных усилий и отнимает много сил. Но чета зимородков трудится с огромным энтузиазмом, причем супруги не только не увиливают от работы, но стремятся внести как можно более весомый вклад в строительство и с великим нетерпением дожидаются своей очереди.

Готовая нора – это узкий тоннель длиной от тридцати сантиметров до трех метров, который идет горизонтально или с малым наклоном. Входом нора всегда обращена в сторону реки, а в ее глубине находится круглая гнездовая камера размером с яблоко. Это и есть детская, в которой свободно могут развиваться до пяти птенцов.

Среди пернатых есть немало видов, которые сами себя плотницкими или земляными работами не утруждают, но охотно квартируют в готовых дуплах и норах. Жильцы каждого вида предъявляют к помещению свои требования. Например, большие синицы занимают самые темные и глубокие дупла и не терпят щелей в искусственных гнездовьях. Напротив, мухоловки-пеструшки, также приверженные к гнездованию в дуплах, не любят темноты, отчего в практике привлечения птиц получил известность своеобразный эффект «старения гнездовий». Суть его в том, что охотнее всего мухоловки занимают недавно вывешенные гнездовые ящики со светлыми изнутри стенами, но почти не заселяют гнездовий, провисевших много лет, стенки которых от времени стали темно-серыми. Но достаточно побелить эти гнездовья внутри, они вновь приобретают привлекательность.

Достижения «ткацкого цеха»

Самые удивительные экспонаты в музей зодчества птиц поставляет «ткацкий цех». Здесь трудятся выдающиеся умельцы, которых так прямо и называют ткачами, по размеру почти все они мельче воробья. «Персонал цеха» составляют более 100 разновидностей ткачей, почти все они живут в саваннах и лесах Африки. Небольшой филиал «цеха» расположен в Юго-Восточной Азии — здесь трудятся всего 7 видов. Весь «ткацкий цех», составляющий семейство ткачиковых, разделен на несколько отделов-подсемейств, сильно отличающихся по количеству «персонала» и особенностям технологического процесса.

К отделу воробьиных относят лишь 7 видов. Ткацкое дело им удалось освоить не вполне, но это не помешало одному из них, — правда, коллективными усилиями, — смастерить экспонат, который в строительной индустрии пернатых есть все основания считать самым сложно устроенным и одним из самых громоздких сооружений.

Техника строительтсва

Все ткачиные гнезда представляют собой вариацию на одну тему. Это замкнутая со всех сторон шаровидная или эллипсовидная камера с узким входом снизу или сбоку. У многих видов в гнездо ведет более или менее длинная входная трубка, отчего вся постройка приобретает сходство с колбой или ретортой. Техника строительства у ткачиков очень интересная. В отличие от других птиц, они строят не лежачие, а висячие гнезда.

Сначала плетётся основа. Действуя клювом, лапами, порхая вокруг нужной ветки, птице удается довольно плотно обмотать её небольшим количеством стройматериала. Потом обматывается одна из соседних веточек, и птицы соединяют их друг с другом парой тканных перемычек снизу и сверху. Образуется подобие кольца, которое со временем превращается в корзинку и затем уже в колбу, — словом, в готовое жилище.

Строительством у ткачей занимаются только самцы, и многие из них не удосуживаются хотя бы раз побывать внутри собственноручно сооружаемых гнезд. Дело в том, что все без исключения строительные работы у них принято выполнять снаружи, не залезая внутрь помещения. Прилетев с очередной полоской, самец неизменно занимает одно и то же рабочее положение — на нижней перемычке кольца, клювом к будущей дальней стенке гнезда и спиной к его будущему входу. Тем самым ткач ведет строительство в направлении «на себя» и по мере увеличения размеров постройки, под ее «натиском», вынужден все больше и больше отклоняться назад, с поразительным упорством удерживаясь лапками за первоначальное место. Заканчивать стройку и приглашать невесту к осмотру квартиры ему приходится в перевернутом положении, то есть вися спиной вниз и удерживаясь коготками за порог дома.

Результаты коллективного творчества

Гнездо общественных ткачей

Перенесемся теперь из Восточной Африки, в саваннах которой обитает большинство разновидностей настоящих ткачей, в пустыню Намиб, что узкой полосой тянется вдоль побережий Атлантики на юго-западе Африканского континента, омываемого холодным Бенгуэльским течением. Здешние края отличаются суровостью климата и не богаты птицами.

Но какой орнитолог откажется от возможности посетить этот неприветливый край, под мрачным наименованием Берег Скелетов? Ведь именно здесь можно увидеть одно из главных чудес строительной индустрии пернатых — коллективное гнездо общественных ткачей.

Результат коллективного творчества заметен издалека и напоминает большую копну сена, сметанную по чьей-то прихоти не на земле, а в кроне дерева. Особенно часто такие «копны» попадаются на древесных лилиях-коккербумах с их чрезвычайно толстым суккулентным (сочным) стволом, служащим резервуаром влаги, и округлой шапкой коротких и корявых ветвей. «Копна» крепится на самых толстых ветвях и представляет собой конусообразную плотно спрессованную массу сухой травы, прикрытую сверху толстым и прочным слоем плотно уложенных колючих веточек и грубых растительных стеблей, образующих своеобразную крышу.

Жилые гнездовые камеры располагаются в самом нижнем слое мягкого материала. Их входы обращены вниз и расположены неподалеку друг от друга, так что при взгляде снизу картина напоминает отчасти пчелиные соты. Кверху от жилых гнезд в несколько этажей располагаются старые гнезда, давно оставленные владельцами и полностью заполненные гнездовым материалом.

Максимальная высота (или толщина) коллективных гнезд достигает одного метра, длина по окружности — 3-4 метра. Сооружением этих грандиозных построек, доживающих до векового возраста, занимаются десятки поколений ткачей, в крупных гнездах одновременно уживаются до 500 особей. Отслужив свое, «копна» ломает опору и обрушивается на землю.

Доставкой и укладкой материала население колонии озабочено круглогодично. В зимнюю пору ткачи мало интересуются нижней поверхностью и в основном коротают время на крыше, куда с великим прилежанием таскают грубые засохшие стебли бурьянов и сухие и колючие ветки акаций. Каждому лестно разместить свое приношение выше других, отчего крыша с неизбежностью принимает форму довольно правильного конусообразного купола.

С приходом весны внимание птиц все в большей степени переключается на «мягкое подбрюшие» постройки, то есть на ее нижнюю поверхность. Подыскав здесь местечко и повиснув на лапках спиной вниз, ткач принимается клювом аккуратно и методично засовывать торчащие наружу концы травинок в толщу материала. Работа эта, что и говорить, требует терпения. В конце концов на нижней поверхности мягкого слоя образуется ямка, которая с помощью той же самой кропотливой методики углубляется и расширяется до таких пор, пока не достигнет объема гнездовой камеры.

Одновременно, с какого-то момента, строитель начинает приносить на «стройплощадку» и дополнительные травинки и, действуя привычным способом, вставляет их в материал вокруг ямки. Тем самым слой материала наращивается еще больше, и гнездовая камера все быстрее погружается в его толщу. Таким образом, гнездовая постройка колонии общественных ткачей увеличивается весь год напролет, но зимой она растет вверх, тогда как с началом гнездового сезона разрастается вниз.

Самое удивительное гнездо строит африканский ремез: будучи в целом похожим на гнездо обыкновенного ремеза, оно имеет два входа. Снаружи хорошо заметен ложный тупиковый вход, что же касается входа в помещение гнезда — то его разглядеть часто нелегко, потому что его закрывает мягкая входная трубка, проникнуть сквозь которую не слишком легко даже для хозяев.

Строительными работами у ремезов занимаются исключительно самцы. Холостой самец закладывает основу постройки и пением привлекает самку. Если ее долго нет, самец возводит неподалеку новую постройку и поет возле нее. Технология строительства своеобразна. Прибыв на стройплощадку с пучком мягких растительных волокон в клюве, самец укрепляет их одним концом на опорной веточке и принимается быстро кружиться вокруг нее, перехватываясь лапками и наматывая волокна на основу, как нитку на катушку. За час «строитель» приносит гнездовой материал 10—15 раз. Спустя 3—4 часа работы самец соединяет обмотанные веточки друг с другом поперечиной из пучка травы, так что образуется основа гнезда в форме треугольника или кольца. Теперь самец принимается носить не только эластичные растительные волокна, идущие на упрочение основы постройки, но и большие пучки пуха, которые втыкаются в разные места между волокнами и постепенно формируют стенки гнезда.

Уже на исходе первого дня стройки гнездо приобретает форму миниатюрной и аккуратной корзиночки с ручкой — более толстой и широкой у основания. В дальнейшем боковые края корзиночки становятся все выше, отверстия уменьшаются и наконец свод крыши смыкается. Теперь остается лишь пристроить входной вестибюль в виде трубки, и гнездо готово. Отметим, что точно такая же последовательность действий, причем вплоть до совпадения в мельчайших деталях, свойственна и уже упомянутым ткачам, также сооружающим висячие гнезда, но употребляющим другие материалы и другую технологию их крепления.

Во время строительства самцы вынуждены бдительно охранять территорию вокруг своих гнезд, потому что при недосмотре постройки, в особенности недоконченные, могут быть разрушены другими самцами, которые рассматривают чужие (равно как и брошенные прошлогодние) гнезда всего лишь как склад гнездового материала.

Семейная жизнь ремезов выглядит довольно причудливо, брачные союзы у этих птиц обычно весьма эфемерны. После образования пары самец ремеза быстро заканчивает постройку (иногда с участием самки) и в дальнейшем может посвятить себя насиживанию кладки, а может и улететь в путешествие и в то же лето обзавестись новой семьей на расстоянии 25-30 километров от прежней.

Многих самцов строительный инстинкт обуревает настолько, что они часто всеми силами пытаются достраивать уже готовое гнездо с кладкой, вызывая при этом неудовольствие и даже прямую агрессию со стороны самок, выказывающих вполне обоснованные опасения за сохранность яиц. В свою очередь некоторые самки успевают отложить за лето до трех кладок в гнезда разных самцов. Некоторые самки оставляют кладки на попечение самцов, некоторые остаются насиживать — в одиночестве или при помощи супругов. Многие кладки гибнут из-за того, что родители все время ссорятся, не могут «договориться» о том, кто из них будет наседкой.

Источник: kipmu.ru